Понятно, что человек, прежде чем надеяться достигнуть совершенства, должен иметь три вещи: интеллект, духовность и интуицию – из них последнее качество может быть определено как знание того, каким образом мудро использовать два других. Если какое-либо из них отсутствует, работа двух других может быть, в определённой степени, дефектной. Мы постоянно видим, что это так. Учёный может развить свой интеллект до очень высокого уровня, но если духовная сторона его характера остаётся неразвитой, он будет использовать интеллект в личных целях, вместо служения обществу; или же он может стать недобросовестным в стремлении к знанию, как вивисектор. Праведник достигает высокого уровня набожности и духовности, но из-за неразвитости интеллекта может запутаться в нелепых предрассудках, а его ограниченность часто превращает его в преследователя инакомыслящих. И праведник, и учёный могут потратить всю свою энергию впустую, направив её не так, как надо, из-за отсутствия ясного понимания великого плана ЛОГОСА – той самой вещи, которую даёт теософия.

Каждый человек есть следствие того, что он делал и о чём думал в прошлом. Если он потратил свою энергию на развитие интеллекта – это хорошо и правильно, теперь у него есть интеллект, над которым он работал; но тогда, в дополнение к нему, он нуждается в духовности и интуиции, и он теперь должен посвятить себя работе по приобретению этих качеств. Если он посвятил своё время, в основном, набожности, он получил великое качество в этом направлении, и должен теперь продолжить развитие качеств интеллекта и интуиции, на которые ещё не обращал внимания. Если в предыдущих жизнях он изучал великую схему вещей, он возвращается на сей раз с качеством постижения и интуиции, чтобы понять истину, и это действительно хорошо для него; но ему всё же нужно развить в себе качества, над которыми работали другие люди.

К сожалению, человек на ранней стадии эволюции склонен к тому, чтобы кичиться своими достижениями, пытаясь возвеличить собственные качества и преуменьшить таковые у других, вместо того, чтобы подражать лучшим из них. Таким образом, и праведник, и человек науки редко ценят друг друга, чаще имеют место ссоры и взаимное презрение. Именно нам следует проявлять осторожность, чтобы избежать попадания в ту же самую западню. Давайте не будем забывать, что мы поставили перед собой цель: достижение адептства, и что адепт – это совершенный человек, в котором все хорошие качества присутствуют на самом высоком уровне.

Прежде чем мы приблизимся к адептству, мы будем обязаны иметь духовность, как у самых великих праведников, и даже более, одновременно обладая интеллектом, как у самых замечательных учёных, и даже более. Таким образом, наше отношение к тем, кто уже обладает этими самыми желанными признаками, не должно превращаться в критиканство. Наоборот, мы должны стремиться к самой великодушной оценке и восхищению всем хорошим в них, в то время как наше собственное качество – знание направления, по которому идёт эволюция – будет препятствовать тому, чтобы мы подражали ошибкам, дополняющим превосходство тех, кто так сильно продвинулся по другим направлениям, но находится пока ещё едва ли не на пороге нашего.

Все эти качества необходимы, и нам предстоит тяжёлая работа для развития того, в чём мы пока ещё нуждаемся. И всё же я думаю, что мы можем поздравить себя с выбором, который мы сделали в прошлых жизнях, когда отдали все силы исследованию великой схемы в целом и попытались понять план ЛОГОСА, чтобы внести свой скромный вклад в сотрудничество с Ним.

Это принесло нам (или должно было принести) удовлетворённость нашей судьбой, возможность сделать что-либо лучше и видеть во всём лучшее. Большинство людей стремятся видеть во всём худшее, всюду придираются к недостаткам, выискивают эти недостатки, чтобы критиковать. Мы, теософы, должны культивировать дух, прямо противоположный этому; мы должны видеть скрытую божественность во всех и во всём, и наше рвение должно сводиться к тому, чтобы везде находить не зло, а добро. Если кто-то презирает нас, если люди науки высмеивают теософию как суеверие и отказываются слушать наши объяснения, если религиозный человек с ужасом видит в нас еретиков, цепляясь за более примитивное представление своего божества, чем то, которое предлагаем ему мы, – давайте со своей стороны не будем делать подобных ошибок. У них, несомненно, есть свои слабые пункты, и один из них – это предубеждение, которое препятствует им оценить истину. Давайте будем проявлять учтивость, будем игнорировать их недостатки и сосредоточим своё внимание на их великолепных качествах, которые у них, действительно, есть, – на тех качествах, которым мы должны пытаться подражать.

Поскольку мы знаем, что желание ЛОГОСА состоит в том, чтобы мы использовали наш интеллект и нашу преданность для служения Ему, у нас есть сильнейший мыслимый повод для самого быстрого развития. И мы избежим многих неприятностей, многих разочарований и ненужных трат энергии, если применим наши знания о выборе верного направления для приложения наших сил. Всё, что мы имеем, – от Него, и поэтому всё, что мы делаем, проводится от Его имени и под Его руководством и только для служения Ему.

Пер. с англ. С. Зелинского

Для тех немногих читателей, интерес которых к этим предметам не просто поверхностный, я могу сказать, что некоторые события из книги являются моими собственными переживаниями, в то время как другие воспроизведены точно, поскольку я их узнал от людей, в правдивости которых я полностью уверен.

Ч. У. Ледбитер

Как долго я спал, не могу сказать; но мгновенно, с быстротой вспышки молнии, я перешёл от бессознательного состояния в полное и отчётливое сознание. Я мигом осмотрел свою комнату; всё было видно достаточно ясно в ослабленном свете моей лампы, превращённой в ночник. Всё было как обычно – ничего неуместного, ничего такого, что могло бы явиться причиной внезапного пробуждения.

Но в следующее мгновение моё сердце было взволновано хорошо знакомым голосом Учителя, которого я уважаю и люблю больше всего остального в мире. Голос произнёс лишь одно слово: "Вперёд!"

Прежде чем я смог вскочить со своего дивана в радостном повиновении, меня охватило чувство, которое бесполезно пытаться описывать, чтобы как-то передать адекватное представление об этом. Каждый нерв в моём теле казался напряжённым до предела прочности некоей, до настоящего времени неизвестной мне внутренней силой; через мгновение мучительной боли это чувство сосредоточилось в верхней части головы, как будто там что-то прорвалось, и – я оказался парящим в воздухе! Я посмотрел вниз и увидел себя – или, скорее, своё тело – лежащим и беспробудно спящим в постели; затем я вылетел наружу.

Была бурная тёмная ночь, и низкие облака быстро неслись по небу; мне казалось, будто весь воздух наполнен живыми существами, призрачно и неотчётливо замечаемыми в темноте и похожими на кольца тумана или дыма, и всё же так или иначе живыми и сильными. Существа, казалось, постоянно устремлялись ко мне, однако, избегая меня; но я смотрел вокруг невнимательно.

Помещение, в котором я спал, находится на берегу реки, через которую я начал перелетать. Здесь, посередине реки есть маленький островок – чуть больше песчаной отмели, наполовину затопляемый при высокой воде; и на этом островке я приземлился. Внезапно я обнаружил стоящую около меня фигуру моей матери, которая ушла из этой жизни приблизительно шесть лет назад.

– Что это? – воскликнул я в изумлении.

– Успокойся, – сказала она, – посмотри туда!

Она указала на реку, волны которой почти доходили до наших ног. Я посмотрел и увидел зрелище, которое, возможно, заставило бы задрожать и более храбрых. Приближаясь к нам, вдоль реки двигалась огромная армия гигантских существ, каких никогда не могла бы вообразить самая дикая фантазия человека. Я весьма затрудняюсь дать хоть какое-то объяснение причины появления этой огромной массы продвигающихся ужасов. Преобладающие типы, возможно, могли бы быть описаны, как имеющие сходство с изображениями, на которых мы видим гигантских монстров так называемой допотопной эры, и всё же намного более вселяющих страх, чем они. Хотя ночь была тёмной, я мог видеть адское воинство достаточно ясно, поскольку они светились сами по себе; странное неземное свечение, казалось, исходило от каждого из них.