Следует отдать Пете Маркину должное, несмотря на свою бескомпромиссность и высокую принципиальность, он довольно снисходительно отнесся к ошибке Ломоносова и даже попытался оправдать его.
-- Понимаешь, - он подошел поближе к Верочке, снял очки и для большей убедительности показал ими на скелет роксоланки, - Ломоносов писал эту работу еще в 1749 году. А в то время, больше двухсот лет тому назад, не было тех данных о роксоланах, да и о славянах, которыми мы сейчас можем воспользоваться. Так что ошибка его вполне закономерна. Мы же, имея сейчас довольно обширный научный аппарат, должны идти дальше.
Верочка подумала, что когда Петя пойдет дальше и станет ученым, он именно таким, занудным тоном будет читать студентам лекции.
-- Так кто же они такие?
-- Вот тут как раз и надо думать.
-- Почти во всех женских захоронениях у них оружие, - вспомнила Верочка. - Это говорит об их довольно своеобразном социальном положении. Крупные пережитки матриархата, - Верочка все же была отличницей.
-- Какие уж тут пережитки, - не согласился Петя, - типичный матриархат, я бы сказал - классический, именно такой описан у Энгельса в " Происхождении семьи". Но главное даже не в этом, тут глубже надо копать: эти роксоланы, знаешь ли, очень мне напоминают амазонок. Ты пока никому ничего, тут еще подумать надо. Но очень напоминают.
-- Они - амазонки, - глаза у Верочки стали круглыми. - Ой, Петя, это же здорово!
-- Все к этому сходится. Но, прошу тебя, пока никому ни слова, - напомнил Петя. - Материала у меня маловато, тут все еще обдумать надо, кое в чем разобраться. Так что говорить об этом вслух сейчас еще рано.
-- Петя, ты же меня знаешь.
-- Все вы одинаковые, - Петя уже пожалел, что рассказал Верочке об амазонках. Растреплется ведь, а еще многое не продумано...
-- Петя, что касается меня - могила!
-- Значит, договорились? - приходилось верить. Верочка человек серьезный, может быть и не сболтнет. - Только я очень прошу.
-- Конечно, какой разговор... Ой, наши уже начали работать, - спохватилась Верочка. - Как интересно... Мы потом еще поговорим.
-- Поговорим, поговорим, - согласился Петя и подумал, что вот так, как сейчас Верочка, когда-то здесь ходили амазонки...
Верочка поспешила к кургану, где студенты снова взялись за лопаты, а Пете, так и не надевшему очки, вдруг показалось, что это вовсе и не Верочка.
Он очень удивился этому и вгляделся повнимательней - точно, не она. По полю шла совершенно незнакомая девушка и не от Пети, а прямо к нему. Рослая и стройная, она была одета в короткий голубой хитон, оставлявший обнаженными колени, мускулистые руки и правое плечо. Слева у бедра, на широком кожаном поясе, висел длинный меч с кольцевидным навершием. В левой же руке она держала небольшой щит в форме полумесяца. "Странная форма для щита", - механически отметил Петя... Отливающие медью волосы были у девушки заплетены в толстую, но не длинную косу. Загорелое лицо, высокий лоб, слегка выступающие скулы, пухлые губы, большие серые глаза и даже стайку веснушек на слегка курносом носике - все это Петя смог хорошо рассмотреть, когда она прошла, не замечая его, буквально в нескольких метрах. Петя хотел подойти к ней, остановить, спросить кто она такая, откуда, что делает здесь? Но не сумел, что-то не давало ему сдвинуться с места.
Девушка остановилась возле рыжего коня. Петя готов был спорить на два дежурства по лагерю, что никакого коня здесь только что не было. А конь, вот он, стоял возле кургана, невысокий, рыженький, с уздечкой на шее, но без стремян. Девушка легко прыгнула ему на спину, где вместо седла лежала какая-то шкура и громко прокричала что-то непонятное. И тут же из-за только вчера раскопанного кургана, который оказался вовсе не раскопанным, а совершенно целым, вылетел на низкорослых лошадках отряд всадниц. Все они, как и первая, были молоды, медноволосы, вооружены короткими копьями и мечами. У некоторых вместо мечей висели у пояса топоры с длинной рукоятью и двумя лезвиями. У каждой за плечами колчан со стрелами и небольшой лук. У всех такие же как у первой щиты в форме полумесяца. Все на взмыленных быстро скачущих конях.
Это же амазонки! - понял вдруг Петя. - Все правильно. Они - роксоланы! Амазонки это самые настоящие роксоланы! - Наши роксоланы - это самые настоящие амазонки! Это же так просто и понятно. - Он захотел подбежать к ним и опять не смог. А всадницы быстро пронеслись мимо кургана, и только облако пыли осталось на том месте, где они только что проскакали.
Петя немного постоял, глядя на облако пыли, потом протер очки, надел их и снова посмотрел на это место. Пыль медленно оседала на землю. То ли здесь действительно только что проскакали амазонки, то ли просто прошелся пыльный вихрь. А невдалеке стояли раскопанные курганы, девчата с Лисенко рыли очередную траншею.
5
По лагерю дежурила в этот день Галя. Среди многих ее достоинств имелось одно такое, которое особенно ценили в экспедиции, где отощавшие за зиму студенты отъедались на обильных казенных харчах: что бы Галя ни приготовила, все у нее получалось отменно вкусно. Те же продукты, те же супы да каши... Когда их варил кто-нибудь другой - конечно же ели, отсутствием аппетита никто не страдал. Но Галя умудрялась их делать такими вкусными, что за уши от миски не оттащишь. Вот такой у нее был талант. Ей бы с этим талантом в повара пойти, больших высот могла бы достигнуть и завидного благополучия. Но не престижная профессия. Вот и пошла в историки, без всякой перспективы на будущее.
Галя легко управилась со своими многочисленными послеобеденными делами и размышляла, что бы приготовить на ужин. Есть помидоры, картошка, лук, подсолнечное масло. Можно приготовить салат. Есть гречка, пшено, вермишель. Можно кашу сварить. И еще яйца есть...
С этими яйцами удивительная история произошла. В Элисте, на удивление археологов, яиц оказалось навалом. Вошли в магазин и оторопели: на прилавке ячейки яиц выставлены, а за прилавком немалый штабель ящиков этих же яиц. В Саратове и позабыли, когда такое в магазине можно было увидеть. В родном и любимом Саратове яиц не было.
Галя как зачарованная подошла к прилавку, взяла яйцо, осмотрела его, взвесила на ладони: яйцо было желтым крупным и тяжелым.
-- Отборные, - сообщила она шефу. - В поле хорошую яичницу поджарить - это же прелесть, - и тяжело вздохнула.
-- Яйцо - оно везде - яйцо, - рассудила Верочка, имевшая склонность к научным обобщениям.
Профессор и сам понимал, что яйцо продукт полезный и уговаривать его не надо было. Но, в отличии от студентов, умудренный годами и жизненным опытом, он хорошо знал, что такое дефицит, и что такое Выставка достижений народного хозяйства.
-- Продаете? - небрежно кивнул он на изобилие, всем своим видом показывая, что нисколько эти яйца его не интересуют, а спрашивает он просто так, из праздного любопытства. Мало ли что могли придумать местные власти, и профессор не хотел ронять свое достоинство, особенно, в присутствии студентов.
-- Продаем, - совершенно равнодушно ответила полусонная труженица прилавка, как будто и не она была распорядителем выставленного здесь совершено сказочного великолепия.
Профессор посмотрел на Лисенко, который был постарше других студентов и имел некоторый опыт в приобретении дефицитных продуктов. Но тот пожал плечами, сморщил лицо и развел руками, сообщая таким первобытным способом, что он ничего не понимает. Профессор тоже ничего не понимал. Необходимо было внести ясность в создавшееся положение.
-- Прошу прощения, значит вот это можно купить? - осторожно спросил он. Так осторожно, едва касаясь, ощупывают холодную воду в реке пальцами ног, прежде чем войти в нее.
-- Можно, - по-прежнему совершенно равнодушно ответила представительница государственной торговли.
Что-то здесь не сходилось. Это же яйца! И их нет! То, что они лежали на прилавке, ничего не значило. Профессор и студенты прекрасно знали, что яиц нет. А если их можно здесь купить, то почему нет очереди, почему никто не покупает? И почему продавщица такая сонная? С подобным дефицитом она должна быть веселой, гордой и немного усталой, должна чувствовать себя королевой и благодетельницей.
