-- Отчего же это у него такой сильный износ? - включилась в игру Галя. - Владимир Алексеевич, как вы считаете?

-- Вы что, еще не поняли? - удивился Лисенко. - А вы подумайте хорошенько, - скопировал он шефа. - Интенсивней подумайте.

-- Я интенсивно думаю, но у меня ничего не получается, - заявила Серафима. - Александр Александрович, у вас-то уж наверно есть идеи, - с чисто женским коварством постаралась она вовлечь в разговор шофера. - Ведь вы в нашей экспедиции единственный технически образованный человек. - Она, кроме всего еще и улыбнулась ему, и кокетливо головкой повела.

Куда тут было деваться Александру Александровичу. Вообще-то он был здорово разочарован. Думал, что нашли что-то интересное, а тут - стремя. Но надо было поддерживать марку. Он опять повертел в руках железяку. Железяка была почти насквозь проедена ржавчиной. Таких заржавленных железок он мог у себя в гараже набрать хоть тонну. Да что таких - ребята который год возят домой трубы и уголки из нержавейки, а их все не убывает. Академия Наук организация богатая. А здесь ржавой железяке радуются, как малые дети.

-- Железо простенькое, - чтобы подержать репутацию технически грамотного человека он отколупнул ногтем кусочек ржавчины и растер его, - мягкое железо, закалка слабая... Пользовались этим стременем часто, поэтому оно сильно износилось.

-- Вот - вот, - обрадовался Лисенко, будто шофер сказал что-то очень важное. - А это значит что?..

-- Что?.. - повторил Александр Александрович.

-- Что на него сильно опирались одной ногой!

-- Да, одной ногой, - вполне резонно согласился Александр Александрович. Чем же еще опираться на стремя, если не ногой.

-- Вот вам пример рационального мышления, - похвалил Лисенко шофера. - Человек, анализируя второстепенные признаки, сумел увидеть главное и выделить его.

-- Совсем как Шерлок Холмс, - с уважением посмотрела на шофера Александра Федоровна.

А Серафима, хоть ничего и не сказала, тоже посмотрела на него с уважением.

Не избалованному всеобщим вниманием Александру Александровичу такое было приятно. Каждому приятно, когда о нем говорят и думают хорошее.

-- Что же он увидел? - спросил Петя.

-- Он увидел, что это был одноногий кочевник. Так ведь Сан Саныч?

Шеф слушал Лисенко с веселым изумлением. Он даже забыл, что весь этот разговор происходит в рабочее время, которое нельзя тратить на пустяки.

-- Да, да, одноногий кочевник, - не задумываясь повторил польщенный похвалой и потерявший в связи с этим бдительность Александр Александрович. - Но тут же спохватился - Почему одноногий?

-- Вот именно, почему!? - подхватил Лисенко. - Здесь могут быть разные предположения, но вероятней всего, что он потерял ногу в бою. Потом подлечили мужика, и он продолжал воевать, но уже с одной ногой. Героическая была, скажу я вам, личность.

Лисенко держался достаточно серьезно. Ни тени улыбки и по газам видно было, что говорит правду.

-- Какая удивительная находка! - поделилась Галя своей радостью персонально с Александром Александровичем.

-- Потрясающе! Я прямо вижу его перед собой! - Петя помотал лохматой головой, якобы отгоняя от себя видение героического одноногого кочевника.

Александр Александрович все это съел довольно спокойно, и во взгляде его можно было прочесть неподдельный интерес.

-- Как же он выжил, если ему ногу в бою отрубили? - спросил Петя, чтобы не дать угаснуть разговору.

-- В средние века жили прекрасные врачи, - стал объяснять Лисенко. - Это мы сейчас говорим: средние века, эпоха варварства, темнота и мракобесие... А ученых в те времена было немало, и медицина находилась на уровне. Один Авиценна чего стоил. Может быть, один из учеников Авиценны и сделал операцию нашему кочевнику.

-- Владимир Алексеевич, а почему вы думаете, что у него была одна нога? - поинтересовался, вступив в игру шеф.

-- Чего тут непонятного. Это же совсем просто. Стремя одно? Одно! У человека, как правило, две ноги, и ему, если он ездит верхом, нужно иметь два стремени. Так ведь, Александр Александрович? - снова стал он втягивать в разговор шофера.

-- Так, - подтвердил Александр Александрович.

-- А если одна нога, нужно всего одно стремя. Правильно?

-- Правильно, - не мог не согласиться с такой здравой мыслью Александр Александрович.

-- И получается, что если есть одно стремя - значит у человека была всего одна нога! - торжественно заключил Лисенко.

Шеф не удержался, крякнул от удовольствия. А Серафима отошла в сторону, отвернулась и там потихоньку, чтобы никто не слышал, повизгивала.

-- Получается, - согласился Александр Александрович. - Я очень рад, что честь этого открытия принадлежит непосредственно вам, Владимир Алексеевич. Вам, наверно, за это какую-нибудь премию дадут, или Почетную грамоту. Ну ладно, что-то сегодня слишком жарко, пойду я посмотрю, как там у меня машина...

И пошел, придерживая галстук, мартышки на котором, удовлетворив свое любопытство, вернулись к текущим делам. А потом обернулся и так же задумчиво произнес:

-- У нас в гараже Академии Наук водители рассказывали, что на Украине в одном погребении сразу три стремени нашли, - для большей убедительности Сан Саныч показал три пальца. - Три! Но ученые, которые там работали, и не сообразили, что они трехногого кочевника раскопали... Так я пошел к машине, - и он красиво удалился. Походка у него была твердой, а спина прямой и гордой.

-- Ой, какая прелесть, - хохотнула во весь голос Галя.

-- Чего же это я старался?! - Лисенко тоже еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. - Это ты, Петя, во всем виноват, втянул меня в бесперспективную авантюру.

-- Так перспектива ведь вроде намечалась. А он не честно поступил, - нашел Петя виноватого, в лице Сан Саныча. - Раз сообразил - значит, должен был сразу сказать. Нельзя так с товарищами.

-- Конечно, вам можно, а ему нельзя, - заступилась за шофера Серафима.

-- Здорово он вас все-таки, Владимир Алексеевич, поддел а? - посмеялся и шеф.

-- Так кто мог подумать, - развел руками Лисенко. - Он вроде аккуратно заглотал наживку, так что я с чистым сердцем, - и он сам рассмеялся. - А вообще, во всем виноват Петя. Он начал - он и виноват.

-- Нашли козла отпущения...

-- Не козла, а барана, - напомнила Галя. - У нас теперь козел отпущения - баран.

-- Про барана я уже больше не могу, - заявила Серафима. - Так что же мы все-таки раскопали, Владимир Алексеевич?

-- Я - пас, я свою гипотезу выдвинул, теперь пусть другие, - отказался Лисенко.

А шеф к этому времени решил что все: поиграли и хватит. Шутить, вообще-то, считал он, надо в лагере, в свободное от работы время. На кургане не шутят, на кургане работают. Лето короткое и никак не удается сделать все намеченное. А намечал профессор, обычно раскопать все, что попадало в поле его зрения.

-- Дромос, - сообщил шеф. - Здесь самый настоящий дромос. Я бы сказал классический.

Хотя профессор и назвал дромос классическим, реакция на его слова последовала не особенно бурная. Девчата и представления не имели о том, что это такое. И Лисенко, несмотря на свой богатый полевой опыт, ни разу такого не встречал. Даже Петя Маркин, который знал все, не знал что такое дромос и тоже молчал.

-- Это так одноногих кочевников в те времена называли? - ляпнула Александра Федоровна и на всякий случай укрылась от глаз шефа за спиной Гали.

Шеф не посчитал нужным отвечать на такой бестолковый вопрос.

-- Что-то мы ни разу с такой штукой не сталкивались, - признался Лисенко. - Я, Василий Иванович, и в литературе ни разу не встречал.

-- Как же, как же, Владимир Алексеевич, уж вы-то должны знать, - добродушно пожурил Правую руку шеф. - Достаточно широко известный способ тайного захоронения.

-- Как это - тайного? - спросила Серафима.

Но профессор рассказывать не стал.

-- Давайте кончать этот курган, - вежливо приказал он, - а все рассказы на вечер оставим. Поведем траншею до центра. В центре должно быть захоронение.