Литмир - Электронная Библиотека

Александр Александрович подумал и все-таки решил, что нечего ему суетиться. Раз они нацелились ловить барана, то и без него поймают. Студенты народ шустрый.

-- Ну и пусть...

Но в лице Лисенко он имел слишком опытного и даже в какой-то степени, коварного противника.

-- Можешь, конечно, не ловить, - согласился тот. - Только чтобы окружить барана как раз семь человек нужно, оптимальное число. Без тебя нас шестеро. Так что опять убежит. И снова придется ехать, ловить его. Так и будем весь день ездить и ловить, пока не поймаем.

Мысль о том, что снова придется ехать вслед за беглецом по пересеченной местности, окончательно испортила настроение Александру Александровичу. Он понял, что обречен и покорно отправился окружать злополучного барана.

Какими-то неизвестными современной науке органами Геродот почувствовал, что окружен. Он перестал щипать травку, посмотрел по сторонам и увидел приближающихся аргонавтов. К этому времени настроение у него изменилось: улетучилась игривость и навалилась грусть. Убегать ему уже не хотелось. Он смотрел на студентов серьезно и задумчиво, и в глазах его можно было увидеть упрек. Всем своим видом Геродот обвинял их в том, что вот бросили они его а ему было так сиротливо и одиноко в этой бесконечной, пустынной степи.

-- Лицемер! - выдал ему Петя. - Нет, вы только посмотрите какой у него невинный вид. Стоит тихо, как ангел, как будто только нас и дожидался. Это же не баран, а хамелеон какой-то. Он же над нами издевается. У, изверг рогатый!..

-- Не обижай животное, - заступилась за Геродота Александра Федоровна. - Не надо такие слова, про животное говорить.

-- Его обидишь... Он сам, кого хочешь, обидит...

Потом Петя совершил, можно сказать, героический поступок. Когда до Геродота оставалось не более двух метров он вдруг, неожиданно для всех и в первую очередь для барана, рыбкой взвился в воздух, опустился прямо на веревку и ухватился за нее двумя руками.

-- Вот это здорово! - восхитилась Галя. - Ловко сделано, Петя, ты прямо как в кино, можешь каскадером работать.

А Геродот с недоумением посмотрел на Петю. Он никуда не собирался убегать и не понял, зачем Петя стал совершать совершенно не нужный в этот момент героический поступок. Если бы баран мог, он в это момент непременно пожал бы плечами.

Петя во время своего лихого прыжка довольно основательно ударился о землю правым коленом, но разве покажешь, что тебе больно, если так хвалят. Он даже не поморщился. Просто медленно поднялся, крепко придерживая веревку так, что ни один баран не смог бы сейчас убежать от него.

-- Считай, что ты достойно продолжаешь начатые Гераклом подвиги, - похвалил его и Лисенко. - Правильно сделали, что героем назначили тебя.

-- Какой уж тут героизм, - проявил Петя достойную мужчины скромность. - Просто поймал его и все. Каждый мог бы сделать такое. Просто я раньше других успел.

-- Нет, я бы так отчаянно прыгнуть не смогла, - откровенно призналась Серафима.

Петя спорить не стал, он и сам понимал, что Серафима так прыгнуть не смогла бы, и Верочка не смогла бы, и Александра Федоровна, вот Галя, та бы, пожалуй, сумела. А поскольку колено у него болело, он излил свой гнев на Геродота:

-- Ну все, отбегался ты у нас, - злорадно сообщил он животному. - Баранина рогатая! На полдня от дела оторвал. Была бы моя воля, я бы тебя научил, как убегать!

Геродот продолжал пристально глядеть на Петю, пытаясь сообразить, чем тот недоволен. Он и так умел неплохо бегать и не мог понять, чему бы Петя научил его, если была бы на то его, Петина, воля. И почему у него этой воли нет? Так и не понял.

-- Зачем ты его так ругаешь, - теперь за Геродота заступилась уже Галя. - Просто ему захотелось побегать. Ты конечно молодец, но если бы тебя привязали на целую неделю, тебе тоже захотелось бы побегать.

Она почесала барану шею, и тот доверчиво прижался к ней.

-- Ну что, пора в обратный путь, аргонавты, к родным пенатам, - напомнил Лисенко. - Ты, Петя, как и положено Гераклу, подвиг совершил совершенно бескорыстно, так что теперь мы весь вечер будем рассказывать про тебя былины и слагать мифы. В ужин получишь двойную порцию компота. А пока порадуем шефа, отвезем ему руно...

Геродот был бараном простодушным и любознательным. На автомашине он никогда еще не ездил и ему, как малому ребенку, очень захотелось, прокатиться, раз подвернулся такой случай. Не каждый же день даже очень любознательному барану удается прокатиться на машине.

С помощью студентов, он охотно забрался в кузов. О, романтичная и загадочная баранья душа! Покататься ему захотелось! С Александром Александровичем!

-- Прошу! - Александр Александрович галантно распахнул дверцу кабинки. - Приглашаю вас, Серафима, совершить путешествие на мягком сидении, с комфортом. Я опущу стекло у кабинки, и вас будет обвевать ласковый летний ветерок.

-- Нет, - снова отказалась Серафима. - Я лучше на свежем воздухе, вместе со всеми.

-- Давайте я в кабине поеду, - вызвалась Александра Федоровна. - В кузове очень подбрасывает, у меня от этого голова кружится. - И к великому неудовольствию Александра Александровича забралась в кабину.

Остальные разместились в кузове. Как аргонавты в старину они возвращались к своим пенатам с победой. Более того, они даже превзошли древних аргонавтов: везли с собой не просто руно, а целого барана.

Александр Александрович завел мотор, и машина затряслась мелкой дрожью, словно испытывала сама себя на прочность: рассыплется или не рассыплется. Затем, убедившись, что не рассыпается, неожиданно для всех прыгнула вперед. Геродот, не ожидавший такого подвоха, упал. Потом осторожно поднялся и нетвердой походкой потянулся к борту. Лисенко придержал его за рога. Машина взбрыкнула задними колесами и сделала еще один хороший скачек. Геродот потянулся основательней, увлекая Лисенко за собой и явно намереваясь выпрыгнуть за борт.

Геродот был бараном и гордился этим. Он не был трусом. Более того, он знал, что в жизни всегда есть место подвигу. И, если уж на то пошло, ему время от времени даже хотелось совершить какой-нибудь подвиг и прославиться. Но одно дело - совершить подвиг на глазах у других баранов, и совсем другое - отдать свою молодую жизнь просто так, без всякого подвига, ни за что, ни про что. А путь к спасению был единственный: выпрыгнуть из этой взбесившейся машины на ходу. Это тоже было опасно, но все-таки оставался какой-то шанс спастись. К чести Геродота следует признать, что он проявил солидарность к своим спутникам и волок за собой Лисенко, пытаясь спасти хоть одного человека.

-- Держите его! - закричал Лисенко, почувствовавший, что сам он не справится. Он не понял благородного душевного порыва Геродота и пытался удержать барана.

По этому тревожному призыву все пятеро навалились на несчастное животное. Удержать его, вырывавшегося изо всех бараньих сил да к тому же и самим удержаться на ногах - это было выше человеческих возможностей. Так что вскоре в кузове образовалась довольно большая куча, из которой торчало множество ног: бараньих и человечьих. Кое-где виднелись и головы. Лисенко и Маркин зло ругались, конечно, в пределах дозволенного в женском обществе. Девчата повизгивали, постанывали и тоже ругались, но, разумеется, в пределах женского репертуара.

Вся эта куча голов, рук, ног и всего остального вместе с машиной подпрыгивала на кочках и перемещалась по кузову то в одну сторону, то в другую. Все в ней менялось местами, так что Петя вскоре вовсе оказался внизу, под бараном и под всеми остальными. Это ему не понравилось.

-- Снимите с меня барана! - закричал он. - Слезайте с меня! Одного барана я еще выдержу, но не четырех.

-- Потерпи немного, - стал уговаривать его Лисенко. - Потерпи... Я тебе лягну! - это уже барану. - Я тебе лягну! Я тебе все ноги повыдергиваю! - Всем плохо, не тебе одному... - это уже Пете. - Потерпи. Скоро приедем. Здесь ведь ехать всего - ничего...

27
{"b":"247627","o":1}