– Давай, – буркнул начальник и отключился.

Следователь спрятал мобильник в карман и направился к Дитрукову: нужно было предупредить, что его срочно вызывают. Чутье подсказывало: произошло убийство, иначе Петрович не стал бы звонить, а дождался, пока Смирнов вернется, или отправил на место преступления кого-нибудь другого. По мокрухе у Смирнова были самые высокие показатели раскрываемости, так что Несметов упорно поручал все сложные дела ему. Это было, с одной стороны, лестно, а с другой – напряженно, потому что работать приходилось как проклятому. Вот и теперь, похоже, подвернулось что-то муторное.

– Соседи ничего не слышали. Это и неудивительно, стены в доме толстые. – Дымин ткнул ручкой вправо, не поднимая глаз от блокнота. – До шести вечера в квартирах на этой площадке было пусто, на втором этаже живет пенсионерка, она спала. – Оперативник вздохнул и слегка поморщился. – Свидетелей у нас, в общем, пока нет.

– А предвидятся? – Смирнов стоял, широко расставив ноги и засунув руки в карманы короткой кожаной куртки. Свет люстры отражался в его покрытом испариной бритом черепе.

– Опрашиваем жильцов. Возможно, кто-то встретил убийцу на лестнице. Но это вряд ли.

– Почему?

– Все были на работе.

– А разносчики объявлений, рекламы и газет?

– Проверяем, кто сегодня работал в этом районе. Судя по содержимому ящиков, на лестнице побывали двое. Пока дозвонились только до фирмы по ремонту оргтехники, они обещали прислать своего сотрудника.

Смирнов кивнул:

– Значит, дверь не взламывали?

– Взлом имитировали. Замок открыт либо изнутри, либо ключом, но потом в нем поковырялись чем-то вроде отвертки.

– Нашли это «чем-то»?

Дымин покачал головой:

– Похоже, наш парень унес инструмент с собой.

– Что еще?

Оперативник взглянул на дверь в соседнюю комнату, откуда доносились приглушенные разговоры и щелканье фотоаппаратов.

– Личность убитой.

– Давай. – Смирнов достал из кармана пачку сигарет, вытащил одну и помял в пальцах, но закуривать не стал. Вот уже почти два месяца он пытался бросить курить, но полностью отказаться от вредной привычки пока не смог.

Дымин опустил глаза в блокнот.

– Растопова Елена Александровна, сорок два года, юрист. В Петербурге живет с 2010 года, до этого жила в Карелии. Разведена. Бывший муж Григорий Петрович Вышинцев, сорок шесть лет. Прописан в Калининграде. – Оперативник взглянул на Смирнова. – Мы выясняем его фактическое местонахождение.

Следователь кивнул и сунул незажженную сигарету в рот. Рука отозвалась болью, но было вполне терпимо. Синяк, конечно, сходить будет долго, но ему же не на пляже красоваться. А вот опухоль мешала, потому что из-за нее пальцы двигались медленно и неуверенно.

– Дети есть? – спросил Смирнов.

– Двое. Дочь двадцати трех лет, замужем, живет на проспекте Славы. И сын Виктор, тринадцать лет. Сейчас общается с психологом.

– С дочерью связались?

– Да, ждем.

– Кто нашел тело?

– Сын убитой пришел домой в половине седьмого…

– Почему так поздно? – перебил Смирнов.

– После школы отправился в кружок в Дом творчества, это через две улицы отсюда. С трех до пяти был там, затем зашел к приятелю. Информация проверена.

– Дальше.

– Пацан не смог открыть дверь квартиры, потому что замочная скважина была залита монтажной пеной. Он звонил матери, но та не отвечала. Тогда парень дозвонился до сестры, и та вызвала знакомого слесаря. Он прибыл через полчаса и открыл дверь.

– Постой, так это он сломал замок?

Дымин покачал головой:

– Нет, он просто отжал дверь фомкой.

– Ясно. – Смирнов перегнал сигарету в другой угол рта и нащупал в кармане зажигалку. Может, все-таки закурить?

– Собственно, пацан первым увидел тело, но нас вызвал слесарь, – продолжал оперативник.

– И где он сейчас?

– Я его отпустил. Показания он дал.

Смирнов кивнул.

– Долго они еще там? – Он указал на соседнюю комнату.

– Не знаю. Валера сказал, чтобы мы держались подальше от него, пока он не закончит. Кажется, он там реально занят.

– Ты видел тело?

Смирнову показалось, что Дымин невольно содрогнулся.

– Да, – сказал оперативник, закрывая блокнот. – Но разглядывать не стал.

– Все так плохо? Мне сказали, работал настоящий садист.

– Там все в крови. Если наш парень не перепачкался с ног до головы, то он просто ас.

Смирнов потянул ноздрями. Он давно уже улавливал запах крови и чего-то еще. Смесь была отвратительной.

– Ладно, – сказал он, садясь на продавленный диван. – Есть предположения, кто это сделал?

– Никаких.

– Что, совсем?

– Угу.

– А почему убитая была сегодня дома?

– На больничном. Третий день.

– Когда ей нужно было идти на прием?

Дымин заглянул в блокнот:

– Послезавтра.

– Она никому не говорила, что ждет сегодня гостей?

– Сыну нет, а дочери – скоро узнаем. По телефону расспрашивать не стал.

– Думаю, сын был бы в курсе. Если только она не встречалась с любовником. Есть, кстати, признаки?

– Вроде нет. Но это точнее скажет Валера.

– А ты почему так решил?

Оперативник пожал плечами:

– Постель больше похожа на койку больного, а не на ложе страсти.

– Ты эксперт?! – усмехнулся Смирнов.

– Нет, эксперт у нас Валера. Так что он нам и скажет.

– Чем жертва была больна?

– Я позвонил в поликлинику, лечащий врач сказал, что ангиной. Почти не могла говорить.

– На двери есть засовы или крюки? То, что нельзя открыть снаружи.

– Нет. Два замка, один цилиндровый, другой сувадальный. Оба накладные.

– А на внутренней двери?

– Ничего.

– Какой замок был залит пеной? Сувадальный?

– Да.

– А сломаны оба?

– Да. Хотя они не столько сломаны, сколько поцарапаны внутри. Механизм остался в рабочем состоянии. Так что наш убийца, скорее всего, пытался изобразить проникновение при помощи отмычек.

– Это Степа так сказал?

– Да. Он забрал замки на экспертизу, но по предварительному осмотру получается так.

Из соседней комнаты появился криминалист. Валера Ратников был приземистым пузаном с клочками волос над ушами, короткими пшеничными усами и мясистым носом, на котором криво сидели очки с круглыми стеклами, издалека напоминающими пенсне.

– Здорово, – кивнул он Смирнову и принялся стаскивать перчатки.

– Привет. – Следователь протянул руку, криминалист вяло пожал ее. – Ну что?

– Ничего хорошего. – Ратников вытащил большой мятый платок в серую клетку и протер лысину, затем шумно высморкался и спрятал платок обратно. – Похоже, настоящий псих.

– А поподробнее? – Смирнов постучал карандашом по блокноту. – Есть что-нибудь важное?

– Это после вскрытия. – Криминалист устало опустился в кресло. – Сейчас могу дать только общую картину. Полный modus operandi завтра вечером. В лучшем случае.

– Что-что? – не понял Смирнов. – Какой еще операнди?

– Ну, «образ действия». То, как убийца обставил преступление, – пояснил Ратников.

– Ясно. Мы это называем «почерком».

– Буду знать. Так вот, как я уже сказал, получите свой «почерк убийцы» завтра вечером.

– Что-то быстро, – удивился Смирнов.

– Дело необычное. – Ратников взглянул на Дымина. – Ты что, ему не сказал?

– О чем? – напрягся следователь.

Оперативник вздохнул, отведя глаза.

– Этот парень абсолютно чокнутый, – сказал он. – Смотрел фильмы про маньяков?

– Ну!

– Из той же области.

– Это решать психиатрам, – проговорил Смирнов недовольно. – Не надо самодеятельности. – Он повернулся к Ратникову: – Выкладывай.

– Да ради бога! – Криминалист сложил руки на животе. – Убийца работал неторопливо, часа полтора. Он явно получал удовольствие и не торопился – знал, что в ближайшее время никто домой не вернется. Руки у него не дрожали. Но я бы не сказал, что он знаком с медициной. Он явно стремился причинить боль, но места для надрезов выбирал наугад. Профан.