— Давай подумаем. Скажи, что домой заезжал, жену навестить. Объясни как-нибудь.

— Ладно, — Ензук поднялся.

— Ну, желаю тебе удачи. Пойди, Тывыкы, накорми своего товарища. Дай коня с Пестрого уртеля.

Мы вышли.

Глава 2

Два хана

Услышав о восстании Сумунака, партийные работники Хем-Белдира начали действовать: собирали бедных аратов, организовывали посыльных цириков, договаривались с партизанами, стоявшими в Хем-Белдире и Суг-Бажы.

Наспех подготовившись, мы, посыльные цирики, во главе с нашим таргой пошли вниз по реке к Усть-Элегесте, где нас ждали партизаны во главе с товарищем. Сергеем, Кюрседи и еще несколько человек выехали с нами.

Дело было к весне. Наступил полдень. Воздух был удивительно прозрачный, и все кругом сверкало. Мы не замечали ни снега, ни холода. В Усть-Элегесте собралось больше трехсот человек с оружием. Кого только здесь не было. Здесь и партийный тарга Оюн Кюрседи, и Оюн Билчир-оол, и Мады Мадыр-оол, и командир красных партизан Сергей, и начальник народных цириков Пюльчун.

Кюрседи встал, осмотрелся кругом и начал низким тихим голосом:

— Дорогие товарищи! Перед нами — трудная задача. Мы отправляемся на Хемчик и Чадан. В этой местности появились мятежники во главе с ламой по имени Сумунак. Они хотят уничтожить революционный порядок, пытают бедных аратов, живьем закапывают их в землю, измываются над малолетними. Они хотят вернуть старые законы, уничтоженные революционным народом. Теперь они готовятся захватить Хем-Белдир. Они обнаглели до того, что захватили члена Центрального Комитета нашей партии — Буян-Бадыргы.

Кюрседи на минуту остановился и посмотрел на меня.

— Этого забывать нельзя. Мы должны раздавить мятежников, освободить бедных аратов, которые снова попали под их гнет, отомстить за кровь, пролитую нашими братьями и сестрами.

Кюрседи кончил.

Вперед протолкался толстый мужчина с сизым лицом.

Он спросил:

— Этот ваш Сумунак, или как вы его назвали… Сколько же у него людей?

— Разбойников Сумунака будет с тысячу, но большинство из них силой набранные араты-бедняки. Нас меньше, но зато мы — солдаты революции. Кроме того, нам помогут партизаны.

— Больше тысячи! Это же ужас! Да с нашей силенкой и подступить к ним нельзя, — начал тот, но его сразу перебили стоявшие рядом:

— Убирайся! Замолчи! Перетрусил, так возвращайся домой.

— Я-то что? Накинулись на человека! — толстяк быстро скрылся в толпе.

После этого выступили еще несколько человек, а затем все, кто там был, подняли ружья и хором подтвердили свою решимость разгромить мятежников и защитить революцию.

Как мы узнали потом от Ензука, Буян-Бадыргы получил в то время письмо от Сумунака и тайно готовился поехать на свидание с мятежным атаманом. Прежде чем выехать из Бора-Холя, Буян-Бадыргы призвал к себе Ензука, который всеми силами старался завоевать его доверие.

— Ензук, ты надежный человек. Ты доставишь Сумунаку мой подарок — красный вьюк. Сам я подъеду позднее.

Как только Ензук, по старому обычаю, доставил красный княжеский вьюк, по обе стороны парадной юрты, в которой находилась ставка Сумунака, стали два борца — «два льва», как их называли. Их приказал поставить «хан» для торжественной встречи. Юрта была до блеска начищена, а на входное отверстие навешен огромный ковер. В княжеском шатре на нескольких столиках, служивших обычно божницей, поставили угощение: араку, кумыс, сыр, печенье и овечий зад, по словам Ензука, такой жирный, что он колыхался, как студень, когда его ставили на место. А сам Сумунак нарядился в праздничную шубу, обшитую парчой, подвесил кисет из желтого шелка, спесиво надел высокую шапку с бурым стеклянным шариком и стал прохаживаться перед юртой, нетерпеливо поглядывая на дорогу.

Встреча намечалась совершенно секретной, поэтому для участия в обряде чествования князя были оставлены только надежные люди. Ензук находился там же как гонец Буян-Бадыргы, доставивший красный вьюк.

Вдалеке на дороге показались клубы пыли. Сумунак махнул рукой. Пять человек вскочили на коней и поскакали навстречу. Немного не доезжая до Буян-Бадыргы, который также мчался к Сумунаку во всю прыть, передовые гонцы соскочили с коней и простерли к дороге свои руки. Казалось, они просят благословения. Буян-Бадыргы спешил: он даже не оглянулся на встречавших гонцов, не ответил на их приветы — промчался мимо.

Как только Буян-Бадыргы подъехал к пестрой юрте, разбитой перед холмом, слуги схватили его коня за поводья, потом подхватили самого князя, подняли его и поднесли к юрте.

Сумунак, который еще несколько минут назад гордо помахивал руками, теперь даже ростом ниже стал, словно в землю врос — ведь приехал его хозяин! И куда только спесь девалась!

Другие чиновники к охранявшие Сумунака люди с ружьями все еще стояли на коленях, простирая к князю руки. А. Буян-Бадыргы по-прежнему ни на кого не оглядывался. Свесив почти до самой земли свои непомерно длинные и широкие рукава, он важно шагнул вперед.

В тот вечер Сумунак и Буян-Бадыргы вели себя, как два победителя. Они провели ночь, подымая кундагу ^[67], желали друг другу удачи, договаривались о том, как будут ханствовать, захватив Хем-Белдир. Буян-Бадыргы станет нойоном всей Тувы, Сумунак — его помощником.

Между тем Ензук ловко и быстро прислуживал: то входил в шатер, то выбегал из него. Сумунак вдруг завопил:

— Ой, ты-то кто? Чего здесь болтаешься, негодный?

Ензук указал обеими руками на Буян-Бадыргы, потом простер руки к Сумунаку и протянул смиренно:

— Я слуга их светлости. Приехал к вам и привез красный вьюк.

— Да, да, это мой прислужник. Да он ни в чем не разбирается, ничего не понимает — настоящая черепаха. Пусть себе ползает, — пробормотал Буян-Бадыргы, тупо глядя пьяными глазами.

— Э, вот оно! Раз ты такой, налей-ка нам араки, а потом спой чего-нибудь, черепаха! — приказал Сумунак.

— Есть! — поклонился Ензук, поднес двум ханам араки и, откашлявшись, запел народную песенку о красоте чаданских девушек. В последнюю строку куплета он хитро вплел князей, нойонов и их свиту.

— И-их, молодчина! — завыли в один голос самозванцы.

Неожиданно Сумунак приказал:

— Беги, человек, приведи сюда Манлай-оола.

Ензук впустил Манлай-оола в шатер, а сам задержался у полога.

— Вот зачем тебя крикнул, — сказал Сумунак. — Подойди ближе и слушай. Изволил прибыть наш князь. Он осчастливил нас. Живя в Хем-Белдире, их светлость немного притомились. Надо бы поразмяться, погулять.

— Слушаю. Я всегда…

— Если найдутся в округе подходящие девчонки, приведи их на поклон к нойону, — пропищал Сумунак и со смехом добавил: — Их светлости, думаю, будет интересно.

Тут Ензук услышал голос Буян-Бадыргы:

— Смотри, только не притащи каких-нибудь больных. Выбирай осторожнее.

— О, господи, разве можно… Я же не первый раз. Сколько я служил их милости по этому делу — не сочту…

— Ну вот, выполняй.

— Есть! — Манлай-оол повернулся к выходу, но его остановили:

— Погоди, хлебни одну пиалу.

На дно пиалы что-то, булькая, полилось. Потом забулькало в горле Манлай-оола, и он выскочил, весь красный…

Глава 3

По заданию партии

Через трое суток наш отряд незаметно приблизился к Чаданскому монастырю, где стояли мятежники. На военном совете было решено дать измученным лошадям отдых, а на другой день к вечеру ударить по бандитам. Кюрседи приказал расседлать коней и выслать разведку.

Вскоре посланные вернулись и расстроенный командир доложил:

— Мятежники нас не ждут, у них все тихо, но мы потеряли нашего товарища. Боюсь, не попал бы он в руки бандитов.

Кюрседи задумался.

— А кого вы потеряли?