— Орвилл, не надо бежать, — дернула я за мешок, — надо обрубить веревки, чтобы они не перешли на этот берег. У тебя с собой нож, давай, руби, ну руби же скорее, иначе мы не успеем подняться даже до первой площадки!
— Лерия, что ты знаешь? Ты не все сказала мне? — он не спешил доставать нож, смотря то на меня, то на приближающиеся фигурки на той стороне.
— Да…но сейчас обруби этот мост, а потом там, наверху, я расскажу тебе все! Ну руби же его скорей, прошу тебя!
Несколько взмахов тяжелого ножа сделали свое дело — ближайшие дощечки с глухим стуком полетели вниз, волосатые канаты еще поизвивались некоторое время во влажной дымке и тоже бессильно повисли вдоль противоположной стены. Теперь оттуда никто не переберется и не ударит в спину. Наверх, скорей наверх!
Фигурки неизвестных преследователей были уже хорошо видны через редкий ряд темных елей, они ускорили шаг, а мы уже поднимались по круто вырубленной лестнице, заворачивающей влево. Не таким глубоким был сделан этот подъем или те, кто его делали, были гораздо меньше нас ростом, но на фоне темно-серого камня мы очень хорошо были видны издали. Трое людей заметили нас и теперь уже бежали не к месту обрубленной переправы, а параллельно нашему движению по своей стороне ущелья, которая постепенно поднималась лесистым склоном.
— Лерия, скорей сюда! — рявкнул сверху Орвилл, первым выскочивший на открытую площадку у подножия вертикальной скалы. — Ну, скорей же, сейчас за поворотом мы уйдем по другой лестнице и они не достанут нас!
— Бегу, я бегу за тобой! — вылетев на площадку, я повернула следом за Крайденом направо, в обход выступающей части и встала на первую ступеньку, чтобы он видел, что я сзади…спасибо тебе, Орвилл, ты довел меня до этого места, дальше ты пойдешь один…
Я бросила последний взгляд на широкую спину в темной рубашке, закусила губу и повернула назад. Все, я пришла, провидец описал это место очень четко, я ничего не перепутала. Надо только сделать последние шаги и встать спиной к скале, чтобы те, на другой стороне, увидели меня. Они будут думать, что бросают заклинание в Дайлерию, она маг, она будет здесь сама бороться за свою жизнь, а я вернусь…почему замерли все звуки там, куда уже успел подняться Орвилл? Он не должен возвращаться…что это стекает с камня около плеча… неужели они промахнулись, провидец же говорил, что все должно произойти мгновенно и не будет ни страха ни боли! Понимание происходящего пришло мгновением позже — я слишком долго смотрела вслед Крайдену и опоздала на доли секунды, чтобы занять указанное провидцем место у подножия скалы…
— Лерия! — в одно целое слился крик Орвилла с пролета лестницы, бухающего сапогами за поворотом, тонкий взвизг на уровне ультразвука и острый удар в левую половину груди. Поначалу я даже удивилась, почему все говорят, что это так больно, я же стою и ничего не чувствую, только вот почему-то в ногах нарастает слабость и надо прилечь немного, чтобы она прошла, мы же так долго шли…
— Лерия, — чьи-то руки подхватили меня, не давая улечься прямо на открытой площадке под скалой и яркое солнце закачалось во все стороны, а внутри стала нарастать боль, захватывая все вокруг, — зачем ты вернулась? Я же видел, что ты пошла за мной! Зачем ты это сделала?
— Б-больно, — я попыталась показать, где больно, но Орвилл не дал мне поднять руку и положил свою на место удара, произнося речитативом непонятные фразы. Боль не ушла, она свернулась внутри, ожидая своего часа. — Он…обещал, что все…будет быстро…
— Кто обещал? Лерия, кто? Провидец?
— Да…только так…я могу…уйти… — ноги начали леденеть, а внутри что-то мерзко забулькало и стало не хватать воздуха.
— Ты все знала и молчала! Но был же другой путь, зачем ты согласилась на это? Я бы помог тебе, надо было только подождать…Лерия, ты слышишь меня? Подожди, не умирай, я остановлю кровь и попытаюсь стянуть рану, моих сил хватит на это!
— Нет… — изнутри поднималась густая влага и говорить было труднее с каждой секундой, — не удерживай меня…он сказал…чем быстрее я здесь…буду жить…там…
— Лерия… — голос Орвилла упал до шепота или я уже не слышала его?
— Жаль…не увидела… — боль вырвалась и уже стала ломать все поставленные им преграды, а перед внутренним взором стали проноситься картинки-воспоминания всего, что произошло со мной в этом мире. За доли секунды я пережила заново все с первого пробуждения в комнате Дайлерии, весь путь, проделанный с Орвиллом до последних шагов по лестнице и удара от наших преследователей. С трудом подняв правую руку, я погладила по заросшей редкой шерстью морде дрожащими пальцами, прощаясь с моим спутником.
— Что не увидела? — Орвилл наклонился почти к самому лицу так близко, что заслонил собой все вокруг.
— Как ты…выглядишь… — хотелось еще много чего сказать на прощанье, но внутри взорвался жидкий вулкан, не давая возможности последнего вздоха, и все вокруг заволокло чернотой.
Темно, Вокруг все темно, только вдали проглядывает светлое пятнышко. Откуда в этой темноте такой далекий свет? Пятнышко приближается, расширяется, неожиданно заполоняет собой все пространство и неестественно яркий свет режет глаза.
— Бу-бу-бу…бу-бу…бу-бу-бу… — гудят вокруг.
Кто это гудит, почему я их не понимаю?
Свет очень размытый, это даже не свет, а полумрак, что-то пищит рядом. Непонятно, открыла я глаза или нет?
Мерный писк раздражает, но заставляет задуматься, где я и что вокруг? Опять свет, на его фоне движутся тени, нет, уже не тени, это люди…
— Она очнулась, смотрите, Сергей Валентинович!
— Да, вижу, зрачки реагируют на свет. Поздравляю нас, Светочка!
Светло. Писк, так раздражающий меня, где-то за головой, но туда не дотянуться и даже не посмотреть. Кто-то ходит рядом…встать бы, да пройтись тоже…почему никак не пошевелиться… а-а-а-а, больно!
— Валерия, ты слышишь меня?
— У-у-у-у…
— Больно?
— Ы-ы-ы-ы…
— Раз стонешь, значит очнулась! Давай-ка укольчик сделаем…вот так, хорошо…
— Где…я…
— В реанимации, где ж еще! Сейчас спи, тебе больше спать надо, раз очухалась и говоришь, значит, жить будешь!
В палате, куда меня перевели из реанимации, лежали еще три женщины, которых я слышала, но не видела. Лежу и лежу с закрытыми глазами, потому как на свет даже смотреть больно, да и не хочется особо. Впрочем, есть тоже не хочется, только что пить мне что-то подсовывали, а то пересохло все в горле.
— Лера, ты живая? — это Лида, голос у нее тонкий и она обязательно поутру спрашивает меня, пока я не откликнусь.
— Живая, живая, — вставать я еще не могу, но вчера под вечер уже села самостоятельно.
— Доброе утро, девочки, — басит Таня, — как спалось?
— Ты храпела, никакого сна нормального! — брюзжит Лариса фальцетом. — Хоть наушники одевай!
— Лариска, кончай заводиться, лучше кипятильник воткни, чайку попьем, — добродушно гудит Таня, — вон и Лера уже садилась вчера, ей тоже нальем! Лер, а к тебе чего никто не ходит? Не знают, что ли, что ты на том свете побывала?
— Да некому ходить, — я так и лежу с закрытыми глазами, шевелиться пока лень, — мама у меня далеко, а у подруг свои дела.
Маме пока что не сообщали ничего. Сперва просто не знали ее адреса, а когда нашли, то я уже очнулась и переехала в эту палату, упросив врачей не травмировать родительницу. Жива и хорошо, вот уже на поправку пошла, вчера села, сегодня ноги на пол спущу…
Привезли меня сюда по Скорой, как рассказал лечащий врач Петр Сергеевич, поскольку я попала в аварию. По их мнению отделалась я достаточно легко — сломала стопу, руку, получила легкое сотрясение мозга и сдвиг позвонков. Это не считая мелких и крупных порезов, а также разбитой головы со стороны затылка, куда наложили четыре шва. Что было причиной аварии, мне не сказали, пояснив, что надо с этим вопросом идти в ГИБДД, от чего у меня заныло во всех местах сразу — а ну как я оказалась виновницей ДТП и там еще люди пострадали? Самое противное было то, что я ничегошеньки не помню — ни аварии, ни поездки, ничего. Пусто в голове совершенно и как бы я ни напрягала память, кроме разноцветных всполохов и взрыва боли не получала ничего.
