— Лера, вы начали говорить вот о той колонне, — мы подошли совсем близко к ней и парень с интересом рассматривал барельефы на пьедестале. — Издалека она смотрится изящной и соразмерной, только находясь рядом понимаешь ее монументальность…Ее поставили в честь царя Петра?

— Ну что вы, — я тоже задрала голову вверх, пытаясь в сумерках рассмотреть фигуру ангела, но подсаженное на компе зрение лишило меня этого, — Александровская колонна воздвигнута в честь победы над Наполеоном. Россией правил в то время царь Николай первый, который очень уважал своего старшего брата Александра, в годы правления которого и была одержана эта победа. Конкурс провел на лучший проект памятника, а выиграл его, как ни странно, тоже француз, знаменитый архитектор Огюст Монферран. У многих народов мира воздвигались колонны, служащие памятниками императорам или знаменательным событиям, вот и наша Александровская колонна на момент ее изготовления была задумана как самая высокая в мире. Общая высота колонны — 47,5 метров, высота средней гладкой части — 26,5 метров, нижний диаметр колонны — 3,5 метра, верхний — 3,15 метра, а стоит она исключительно под действием собственной силы тяжести и сделана из цельного куска гранита, вы оценили?

— Оценил, — серьезность ответа меня порядком удивила, — вы так точно помните все эти цифры?

— Сама удивляюсь, мне казалось, что я их давно забыла, а вот сейчас они сами всплыли в памяти! Я же не один год изучала историю строительства Санкт-Петербурга, мы даже тексты экскурсий писали и читали их потом друг другу…ну как вам вид снизу?

— Такая высота…а ты же говорила, что весь Питер стоит на болоте, даже камни заставляли привозить…

— Да, грунты у нас проблемные, — я решила не обращать внимание на неожиданный переход на «ты» с его стороны, — но инженеры того времени гениально решили эту проблему. Под основание колонны забили 1250 сосновых свай шестиметровой длины для уплотнения грунта, потом в получившийся котлован залили воду и сваи были срезаны по ее уровню, чтобы получить идеально ровную площадку. На нее уже стали ставить фундамент…точно такой же способ уплотнения грунта был применен при строительстве Исаакиевского собора, к которому мы обязательно пойдем.

Я потянула его к арке Главного штаба, с удовольствием наблюдая, как он разглядывает колесницу над ней, саму арку и весь потрясающий ансамбль площади в ее обрамлении.

— Отсюда на штурм Зимнего бежали матросы и солдаты в семнадцатом после выстрела «Авроры», видите вон те ворота напротив? Туда они и рвались, чтобы свергнуть Временное правительство…

Олег слушал так внимательно, что я даже засомневалась, а разве он в школе ничего не слышал о Питере? Вроде бы ни для кого не новость, как через площадь бежали революционеры на взятие Зимнего, лезли вот в эти ворота, которые защищал женский батальон и юнкера, которых потом пустили в расход и всем впарили легенду о штурме. Как оно там было на самом деле?

— Красивый вход, — Олег махнул рукой в сторону портика с атлантами и я согласилась подойти поближе, чтобы он рассмотрел это произведение искусства.

— Тут без питья и хлеба, забытые в веках, атланты держат небо на каменных руках… — строчки из старой песни всплыли сами собой. — Когда-то я верила, что статуи ночью оживают и бродят по всему Питеру, представляете?

— Представляю, — Олег оглянулся и посмотрел на атлантов. — Возможно, эти легенды не лишены оснований?

— Это фантастика, Олег. Просто детские сказки. Идемте, мне надо успеть в метро, иначе я буду ночевать на улице, а мне бы этого не хотелось по многим причинам.

До входа на канал Грибоедова мы дошли быстро, так что на автобус от Рыбацкого я еще вполне успевала. Толклись на входе и выходе встречающиеся парочки, гомонили иностранцы, шастали гастарбайтеры, воровато озираясь по сторонам, и бежали опаздывающие домой гуляки вроде меня и Олега.

— До свидания, — я протянула руку, прощаясь. — Надеюсь, что экскурсия по Питеру вам понравилась.

— Спасибо, Валерия, — Олег не отпускал руку, — вы сможете продолжить свой рассказ завтра? Я был бы вам очень благодарен. Это возможно?

— Хорошо, продолжим завтра.

— Тогда я жду вас там же, на скамейке. Или… — он вопросительно посмотрел на меня, ожидая возражений.

— На скамейке, завтра, — кивнула я в ответ, толкая дверь в метро.

По дороге домой я перебирала про себя подробности неожиданной прогулки, еще раз проходя воспоминаниями по местам любимого города. Стоило признать правдой, что гулять вдвоем было гораздо приятней и интересней, чем проделывать это одной. Сколько времени я уже не ходила на подобные прогулки ни с кем? Ну да, последний раз это было с Лешиком… подруг, уважающих подобные мероприятия у меня не было никогда и все встречи с ними заканчивались в близлежащих кафе. За последние полгода Олег был первым парнем, с которым я пошла рядом. Парнем? Напрягая память, с удивлением ткнула самой себе, что никак не могу вспомнить его лица. Сперва разговаривать с незнакомцем вообще не хотелось, потом снизошла до общения, но за время прогулки даже ни разу прямо не посмотрела на него, считая подошедшего провинциала неинтересным собеседником и кадром, вообще недостойным для продолжения знакомства. Зря это я так себя вела, вот вернется человек в свое Белово, а что он будет вспоминать о своем пребывании в Питере, мое полупрезрительное отношение к нему и разговор через губу вполоборота? За подобное отношение я не любила москвичей, которые вечно драли нос и считали себя на голову выше всех остальных в той же Архипо-Осиповке, а теперь сама скатилась до подобного! Петербуржцы всегда славились своим воспитанием, мама наверняка бы не преминула мягко указать мне на недопустимость подобного отношения к тем, кто приезжает в наш город… пусть даже у этого Олега жена в Белово и семеро по лавкам, но это ни в коей мере не извиняет моего поведения. Надо вести себя помягче, пусть потом сравнивает всю оставшуюся жизнь ее со мной…даже если мы больше не увидимся. В конце концов не ко всем подряд подваливают незнакомые мужики, а это значит, что я очень даже ничего и могу еще нравиться! Хорошенько обдумав сложившуюся ситуацию, я повеселела и самооценка резко скакнула вверх, даже Саперное сегодняшним вечером не показалось мне таким убогим, как обычно.

Оказывается, совсем немного было надо, чтобы почувствовать с утра заряд хорошего настроения! Проснувшись, я удивилась этому необычному для меня состоянию, но вспомнила вчерашнюю прогулку и…состояние улучшилось в разы, и накрасившись тщательнее обычного, я бросила косметику в сумку с собой на всякий случай. В течение дня я колебалась, надо ли встречаться с Олегом, решительно меняя мнение раз двадцать. Закончилось все последним подкрашиванием у общего зеркала, медленным спуском до вертушки и нерешительным топтаньем у входных дверей. А не плюнуть ли на все и пойти в этом приподнятом настроении, не дожидаясь развития дальнейших действий…но ноги сами понесли меня вдоль офисной стоянки, на которой я автоматически фиксировала стоящие машины, в сторону набережной, Ничего, ничего, будет и на моей улице праздник!

— Добрый вечер, Олег! — немного придержав шаг, я окликнула парня, разглядывающего эллинг на противоположном берегу. — Любите байдарки?

— Байдарки? — он мгновенно обернулся. — Просто интересное здание…Валерия, я очень рад вас видеть. Хотите посидеть здесь, а потом пойдем по Петербургу?

— Нет, я сижу целый день на работе, скоро прилипну к стулу, — я вытащила из сумки купленную вчера бутылку пива и открыла ее ключами. — Мы же решили ходить по Питеру, вот и давайте ходить пешком. Вчера мы остановились на Миллионной, бывшей Халтурина, предлагаю пройти по ней от портика с атлантами до Марсова поля.

— Нет, — возражение Олега прозвучало неожиданно резко, — вчера вы хотели пойти направо с Дворцового моста, но спешили к метро. Я бы хотел все же продолжить тот, первоначальный путь.

— А, ну тогда мы поедем на троллейбусе до Адмиралтейства, а там выйдем и я проведу вас по Чернореченскому переулку, который когда-то был каналом, потом я покажу вам памятник Петру, называемый Медным всадником и оттуда мы пойдем к Исаакиевскому собору…как же я могла забыть о нем!