Очень неприятно мне, как Кирсана рисует наша пресса – то каким-то маленьким человеком „со странностями“, то каким-то злодеем-диктатором. Да, наверное, он не от мира сего, в самом лучшем, чистом и высоком смысле слова. Но я с ним давно знаком и могу сказать: Кирсан Илюмжинов – настоящий буддист, не способный на зло, и он видит то, чего мы за всякой суетой не видим. Он пренебрегает материальным, и я практически уверен, что он не был миллионером, уж по крайней мере когда в президенты шел. Он из простой семьи, в Элисте поселились они в скромной двушке, его жена явно радовалась этой перемене в жизни. Помню, как мы всем аппаратом собирали ему денег на люстру… Но богатый человек – не тот, у кого счет в банке или крутой бизнес, это внутреннее ощущение, которое он может транслировать другим. Вот Кирсан может. Причем по-настоящему, без натуги и фальши, а судьба только поспевает дать ему то, что он уже и так считает своим.
Кирсан был близок с Вангой, много о ней говорил. Я в это не верил – мало ли что человек себе придумает? А потом очень странно все повернулось.
Это было лето 93-го года. Представительство Калмыкии было в одной из „книжек“ на Новом Арбате, обыкновенная комнатка с приемной. Ельцин только начал бодаться с Хасбулатовым, и непонятно было, чем все кончится. И Кирсан в это лето поехал к Ванге. Когда он оттуда вернулся, мы собрались у него в кабинете: я и еще два-три человека. Вот он сидит и рассказывает, как съездил. И между прочим говорит: Ванга сказала, что Ельцин будет править еще долго. Ну сказала и сказала, мало ли. Но он тогда в подробностях рассказал нам все события октября 93-го года: что будет кровопролитие, что она видела телецентр – по нему стреляли. Ему самому Ванга сказала: мол, будешь на белом коне, – и он потом с белым флагом ходил на переговоры, пытался быть парламентером в Белом доме, за что попал в опалу. Даже даты называл, всю хронологию октября 93-го, если кто еще помнит, что это был за момент для страны.
Но тогда, летом, я ему сказал: Кирсан, ну мы взрослые люди, давай без ерунды! На дворе была жара, сонное марево, Москва как будто вымерла, какие перевороты! Я ему не поверил, но когда осенью все это случилось, то события развернулись точно так, как он рассказывал.
С ним много таких историй связано. Это невероятный феномен – такой человек, да еще и в политике. Та же Ванга ему предсказала, что он будет „занимать пост мирового значения“. Мы снова смеялись: даже президентский пост в Калмыкии, с населением 300 000 человек, не потянет на пост главы какой-нибудь районной управы в Москве, народу в Мневниках больше живет. Какое уж тут мировое значение! Когда Кирсан стал президентом ФИДЕ, я вспомнил этот разговор и свою иронию.
Я много могу о нем рассказать, есть о чем вспомнить. Но вот что я подумал, прочитав новость, что Кирсан поехал к Каддафи играть в шахматы: если такой человек, как Илюмжинов, поехал туда, в разбомбленную страну, к странному полковнику, сыграть с ним партию, – значит, Каддафи еще рано списывать со счетов.
И еще. Ни одна российская телекомпания не показала этот необыкновенный поединок. Все крупные новостные агентства мира, все телекомпании давали видео и фото этой встречи. Наши – нет. Только в газетах ехидно прокомментировали, да и то так, вскользь. И это, по-моему, зря. Такие инфоповоды бывают не каждый день, да и не каждый поедет в Ливию сейчас, и не каждого примет опальный Каддафи. А ведь это было как минимум красиво. Почти как завтрак под пулями в Ла Рошели».
•
Это было, считаю, лучшее время для нашей команды, хотя Валера Яков, повторюсь, вернулся в «Известия». Зато его товарищ Андрей Ванденко – еще раз – привел в редакцию «начинающего колумниста» Валерию Новодворскую; и хотя против газеты из-за ее колонок возбуждали уголовные дела, а меня вызывал на Лубянку глава столичного КГБ Евгений Савостьянов, ее броские, провокационные материалы газету по-своему украшали.
Мы первыми в России стали публиковать лимоновскую жену Наталию Медведеву. Да и газета «Лимонка» самого Эдуарда выросла из соответствующей рубрики «НВ». Он в одной из своих книг вспоминал:
«В „Новом Взгляде“ собралась тогда сверхпестрая компания экстремистов всех сортов… Я опубликовал в „Новом Взгляде“ с полдюжины отличных вещей, среди них очерк „Псы войны“, так что вспоминаю газету с удовольствием. В ту эпоху в ней присутствовала жизнь. В венах газеты текла кровь».
Лимонов же, кстати, привел маргинального скандалиста Славу Могутина, в арбатской квартире которого, собственно, и жил писатель. Писали для нас и практикующие политики. Жириновский, например, сочинил целый сериал, полемизируя с Лимоновым. Вел свой «Уголок» эмигрировавший в Штаты Виталий Коротич, полемизировали с ним на наших полосах Александр Проханов и Станислав Куняев. Регулярно печатался Леня Радзиховский.
Именно в «Новом Взгляде» стартовал неугомонный Отар Кушанашвили, который, между прочим, нашел в секретариате «МП» одну из своих жен. Начал перспективный грузин с «Колонки главного редактора»: в его задачу входило договориться о колонке с кем-либо из маститых главредов и затем адаптировать текст под наш формат. Однажды мне позвонил глава «Литературки» Аркадий Удальцов и саркастично «поблагодарил» за публикацию, отметив с ухмылкой между тем, что текст-то он не писал. Дело в том, что Отар просто-напросто сочинил за именитого коллегу сотню строк и заслал в номер. После этого рубрику я прикрыл.
Но… Проект целиком до сих пор прикрыть не решаюсь. Хотя мы не печатаем отдельные тиражи с осени 1998 года, а в славной «МП» с 2005 года выходим лишь раз в месяц. Я рассматриваю «Новый Взгляд» как «спящего агента». Будет время – проснется. Илья Муромец, говорят, не один десяток лет на печи сны смотрел. Такие, что и Отару Кушанашвили не снились.
Но вернемся к ВИН.
Вот как писал об этом «Ъ»:
«Следственный отдел Северо-Восточного округа Москвы получил ходатайство о прекращении уголовного дела, возбужденного в отношении лидера партии Демократический Союз (ДС) Валерии Новодворской. 11 апреля 1996 года ей предъявили обвинение в разжигании национальной розни. Новодворской инкриминируется унижение русских, узбеков, туркмен и таджиков: она утверждала, что они не готовы принять демократические ценности. Однако адвокат лидера ДС Генри Резник уверен, что данные обвинения надуманы, поскольку заявления Новодворской оценены неправильно. Валерия Новодворская известна своим неприятием коммунистической идеологии, она неоднократно выступала по этому поводу в печати и на ТВ. В частности, она написала несколько статей о причинах тяги русского человека к коллективизму и коммунистической идеологии. Так, в газете „Новый Взгляд“ в статье „Не отдадим наше право налево!“, опубликованной в конце 1993 года, лидер ДС утверждает, что русские в Эстонии и Латвии „доказали своим нытьем, своей лингвистической бездарностью, своей тягой назад в СССР, своим пристрастием к красным флагам, что их нельзя пускать в европейскую цивилизацию. Их положили у параши, и правильно сделали“.
Позже, в интервью Эстонскому ТВ (выдержки из которого были перепечатаны в русскоязычной газете „Молодежь Эстонии“) Новодворская, отвечая на вопрос корреспондента „Можно ли любить русского человека?“ – сказала, что не представляет, как можно любить русского человека из-за его бесхребетности, лености, лжи, бедности и рабства. Далее, правда, Валерия Новодворская попыталась расширить круг характеристик русского человека, заявив, что, „может, это и не все его качества“. Что подразумевала под этим лидер ДС, неясно, так как цитата на этом в газете обрывалась. Кроме того, в том же интервью Новодворская заявила, что, „если какая-нибудь цивилизованная страна вздумает завоевать Узбекистан, Таджикистан, Туркменистан, где установились тоталитарно-феодальные режимы, я ее благословлю в дорогу, ибо этим государствам на роду написано быть колониями“.
После этих выступлений в различные прокуратуры в течение 1994 года поступило несколько заявлений от граждан, которые просили привлечь Новодворскую к уголовной ответственности за антирусские высказывания, разжигание межнациональной розни и пропаганду гражданской войны. Однако после изучения заявлений прокуроры не находили в действиях и высказываниях лидера ДС состава преступления. В последний раз отказ в возбуждении дела против Новодворской был дан Пресненской межрайонной прокуратурой Москвы осенью 1995 года. Однако в феврале 1996 года Московская прокуратура отменила это постановление об отказе и распорядилась передать материалы дела в следственный отдел Северо-Восточной прокуратуры.
