– Позвольте?! – изумилась я. – Свадьба дочери моих друзей – самое значительное событие в городе?

– Под «значительными людьми» я имел в виду вас! – тонко улыбнулся мне фотограф.

Ну льстец! А все равно приятно…

– Скажите, Виталий… судя по вашему рассказу, получается, что к вам в дом пришла совершенно незнакомая дама… правильно? И потребовала мою фотографию. Позвольте не поверить в этот бред.

Фотограф хитро прищурился. Видно, понял, что бить я его не буду, и самоуверенность возвращалась к парню прямо на глазах.

– Ну вы же вошли?

– Простите? – не поняла я.

– Вы же вошли ко мне в дом? Вот и она так же. Однажды утром… недели две назад это было, позвонили в дверь. Я открыл. Вошла женщина, ваших лет, в джинсах и куртке. Сказала, что ей нужна ваша фотография.

– Что-что? Так и сказала?

– «Я знаю, у тебя есть фото Евгении Охотниковой. Это та баба-телохранитель, что до визгу тебя напугала на свадьбе Козловых. Ну, я жду!»

Фотограф так профессионально подражал хриплому женскому голосу, что я зааплодировала.

– Честно сказать, напугали вы меня тогда действительно… конкретно, – смущенно улыбаясь, признался фотограф. – Но эта женщина… Знаете, я понял: если не дам ей то, чего она хочет, мне крышка. Вот кроме шуток…

Так, это кто же у нас такой грозный?! Что-то я не припомню среди своих знакомых таких крутых дам…

– Опишите ее, – попросила я Виталия. Фотограф вдохновенно завел глаза к потолку и принялся перечислять приметы:

– Рост – метр семьдесят, размер одежды сорок шестой. Волосы короткие, черные, очень жесткие. Глаза карие. Тип лица европейский, но разрез глаз монголоидный. Была одета в джинсы, черную футболку с надписью «Армия США», тяжелые ботинки и куртку. Ногти короткие, маникюра нет. Косметикой не пользуется, уши не проколоты. Кажется, все! Больше ничего вспомнить не могу.

Фотограф виновато покосился на меня.

– Виталий! – восхитилась я. – У вас память как у слона!

– При чем тут слоны? – обиделся мой собеседник. – Нормальная профессиональная память и наблюдательность. Ну и, кроме того, она меня действительно… впечатлила. Вот я ее и запомнил. А имени я не знаю и видел ее впервые в жизни.

Фотограф поморгал, глядя на меня честными глазами.

– Ладно, Виталий, я на вас не в обиде. А теперь скажите, почему вы так испугались эту женщину? У нее что, было оружие?

Парень задумался, потом спросил:

– Вы в зеркало часто смотритесь?

Я напряглась:

– А что? Только сегодня утром смотрелась.

– Понимаете, – Виталий зашевелил пальцами в воздухе, пытаясь подобрать слова, – вы себя со стороны не видите… Вы очень красивая женщина… Но вы производите впечатление опасности. Как будто вот сейчас встанете и начнете махать ногами.

– Правда? – изумилась я. – Действительно произвожу такое впечатление?

Фотограф виновато кивнул.

– Вот и та женщина… она такая же. Только… Только хуже.

Виталий прикусил губу и замолк.

Я загасила сигарету и встала.

– Значит, хуже? Ладно, посмотрим. Спасибо за помощь.

Я уехала от фотографа с твердым убеждением, что нахожусь на верном пути. Еще одно небольшое усилие – и я найду эту таинственную злодейку, что так сильно осложнила мою жизнь в Тарасове…

Вскоре выяснилось, что я и не представляла себе истинного размаха постигшей меня катастрофы. Едва я вышла от Виталия, мой мобильный затрезвонил как ненормальный. Эту мелодию я ставлю для звонка клиентов, потому что она и мертвого поднимет.

В данный момент клиента у меня не было, зато присутствовала договоренность с местным олигархом Барановым. Его дочка, красавица-студентка, собиралась через пару недель на стажировку в музей Гуггенхайма (девушка училась на искусствоведа), а я должна была сопровождать дитя, которое папа не рискнул бы доверить кому-то еще.

– Да, Владлен Михайлович! – улыбнулась я в трубку. С Барановым я работала не однажды, это был один из самых любимых моих постоянных клиентов. Платил он хорошо, с криминалом не пересекался, а охрану нанимал только потому, что во всем был перфекционистом и любил предусмотреть всякую мелочь.

– Евгения Максимовна? – Сегодня голос Баранова был непривычно холоден. – Я звоню относительно договоренности.

– Да-да, я все помню и готова приступить к работе, как договаривались. Как дела у Алисы?

Алисой звали его дочь, ту самую студентку.

– Спасибо, у Алисы все превосходно. – Голос бизнесмена слегка потеплел. – Но в ваших услугах мы больше не нуждаемся.

– Простите? – Мне показалось, что я ослышалась.

– Обстоятельства изменились. Алису повезет другой человек.

И Баранов повесил трубку.

Ничего себе! Ну и что все это значит?!

С минуту, не меньше, я сидела за рулем «Фольксвагена», держа трубку возле уха и таращась прямо перед собой. Только когда позади раздались истошные гудки других водителей, я поняла, что уже давно горит зеленый, а я перекрываю всем проезд. Какой-то парнишка на «Ауди» обогнал меня и покрутил пальцем у виска.

Детка, тебя бы на мое место! Кажется, я догадываюсь, что произошло…

Я поспешно порулила домой, бросилась к компьютеру и зашла в Сеть. Ну точно! За время моего отсутствия в Интернете появилась новая порция компромата на мою скромную персону!

Я почувствовала, как сердце начинает бешено стучать, руки холодеют, во рту мгновенно пересохло. Вообще-то обычно мой тренированный организм не склонен ко всяким вазомоторным и психосоматическим реакциям. Я не бледнею, не краснею, не падаю в обморок (разве что если схлопотала пулю), у меня не подкашиваются ноги и не дрожат руки… Я вам не какая-нибудь барышня, я агент специального назначения. Но тут я не смогла справиться с потрясением. Слишком уж чувствительным был удар, и нанесен в самое больное место…

Самое удивительное, что приблизительно десять процентов грязи, вылитой на меня неизвестной злодейкой, было чистой правдой. Да, наемники (кстати, в прошлом – солдаты Иностранного легиона) действительно переломали пальцы дочери бывшего гэбэшника Берегового. И то, что я двадцать четыре часа удерживала в заложниках депутата Государственной думы, вдову генерала Качалина, – тоже правда. Но у меня было оправдание! А в исполнении неизвестной злоумышленницы эта правда выглядела как самый черный компромат. Да еще сопровождалась целыми потоками откровенного вранья. Ну кто, зная меня, поверит, что я бросила клиента без защиты, потому что мне приглянулся красивый коридорный в отеле «Негреско»! Да, я была в этом отеле, работала там, но никаких шашней с обслугой не крутила. Я вообще не смешиваю работу и личную жизнь, никогда – это одно из моих немногих непреложных правил!

Проделав несколько дыхательных упражнений, я привела свой мозг в рабочее состояние. А приготовив трехэтажный бутерброд и запив его чашкой крепчайшего кофе, вообще почувствовала себя готовой к бою. Ах так? Неизвестная злодейка объявила мне войну? Ну, милочка, ты еще не знаешь Женю Охотникову! Это мой город! Вот уже несколько лет я живу и работаю в Тарасове. Этот провинциальный областной центр стал мне за это время настоящим домом – вместо Владивостока, где я родилась и выросла, и Москвы, где я училась и работала. Так что мой дом теперь в Тарасове. А дома, как говорится, и стены помогают!

Я схватила телефон и набрала знакомый номер.

В полиции у меня несколько хороших знакомых. Некоторые служат в ДПС, есть контакты в прокуратуре и среди адвокатов, но самые прочные связи у меня в городском УВД. Я наскоро прикинула, кому из приятелей позвонить в такой щекотливой ситуации, и остановила свой выбор на капитанской дочке. Майор Галя Миронова получила свое прозвище потому, что три поколения ее предков – правда, по мужской линии – служили в милиции. Отец Галины ушел в отставку в чине капитана, отсюда и прозвище.

С Мироновой нас связывает несколько общих дел. К тому же существует такая вещь, как женская солидарность…

– Галь, привет! Можем встретиться? – Я не стала тянуть кота за хвост и сразу перешла к делу.