На станции Урульга поезда остановились. Здесь в школе собралась историческая конференция ответственных советских работников и представителей воинских частей. На ней было решено фронт ликвидировать, полки распустить и, уйдя в леса, накапливать силы для новых боев. «Временно мы уходим, — сказал Сергей Лазо. — Нам нужно идти в деревни и вести там революционную большевистскую работу. Запасаться оружием. Деревня не примирится с атамановщиной и интервенцией… Партизанская война неизбежна».

Кончилось совещание пением «Интернационала». После демонстрации на пристанционной площади красные бойцы ушли, кто по домам, кто в тайгу. Над Забайкальем спускалась черная ночь террора.

Иностранные капиталисты не жалели денег и оружия, чтобы помочь русским буржуям задушить революцию. При этом они не забывали и о своих интересах. Японская газета «Фузан Ниппо» писала:

«Сибирь изобилует природными богатствами. Американцы и европейцы уже знают, насколько богата Сибирь, и стремятся к разработке ее богатств. Япония имеет также права на разработку сибирских богатств».

Кто дал эти права японским капиталистам — неизвестно. Вероятно, они считали, что приобрели их за те миллионы, которые «вложили» в Семенова.

Что касается американцев, то они давно стремились в Сибирь. Еще до закладки Великого сибирского пути американские предприниматели просили разрешение построить железную дорогу от Иркутска до Читы. После того, как эта дорога была все-таки построена русскими, сенатор Беверидж заявил, что на восток от Иркутска простирается «естественный рынок» Америки, который она должна захватить. А финансист Гарриман просил продать ему целиком весь Великий сибирский путь.

Не успели в России свергнуть царя, как во Владивосток на военном судне приплыла из Америки «техническая миссия». Возглавлял ее главный инженер строительства Панамского канала.

Первым предложением этой миссии было… продать американцам железную дорогу «хотя бы» до Самары и «хотя бы» на сто лет. (Даже тогда, когда уже все интервенты были изгнаны из Советской страны, один из деятелей республиканской партии Вашингтон В. Вандерлип предложил Ленину продать Америке Камчатку в обмен на… признание Америкой Советской России!)

Японцы, едва высадившись во Владивостоке, передали белогвардейскому командованию свои «предложения»: они готовы тотчас выплатить 150 миллионов рублей, но взамен хотят получить рыбные промыслы до самой Камчатки, все железо, находящееся во Владивостоке, и навечно — Инжильские угольные копи.

Когда Красная Армия взяла Самару и пошла на Уфу, белогвардейское командование растерялось. Оно попросило японцев двинуть свои войска к Уралу. Японцы охотно согласились, а в благодарность за эту услугу попросили отдать им железную дорогу, по которой они будут ехать. И кроме того, поинтересовались, на аренду каких территорий они сверх этого могут рассчитывать.

Командир японской дивизии, прибыв в Читу, издал «дружественный приказ». В нем говорилось, что императорская армия, проливая свою дорогую кровь, не имеет никаких территориальных притязаний. А в это время управляющий министерством иностранных дел колчаковского «правительства» телеграфировал в Париж: «Имеются свидетельские показания о соглашении между Семеновым и японцами, предоставляющем в распоряжение последних все золотые прииски Забайкалья».

Почти все японские генералы были одновременно и представителями деловых кругов. Деловым кругам безразлично, на чем зарабатывать деньги — на кока-коле или на крови. Поэтому Семенов очень быстро договорился с ними о переоборудовании Петровского завода в крупный военный завод. Затем он на 36 лет запродал им леса на северо-восточном берегу Байкала. Японская фирма «Начиро Дзицугё Тосси Куминай» решила строить там писчебумажную фабрику, чтобы продавать ее изделия «по вольной цене и вывозить во все города России и за границу». А другая фирма вместе с русскими купцами договорилась построить несколько суконных фабрик.

Интересно, что эта распродажа русских лесов и земель называлась фабрично-заводским совещанием. Участникам совещания полагалось два процента от заключенной сделки и штабу атамана — три процента. Членами же совещания были генералы и офицеры штаба Семенова. Поэтому они так бойко и торговали.

Когда в Забайкалье было создано еще одно акционерное предприятие, иркутская газета писала, что, кроме русских и японских банков, «непосредственно в качестве акционеров в этом предприятии принимает участие атаман и целый ряд видных военных чинов при штабе атамана Семенова».

В штабе Семенова карты природных богатств составляли чаще, чем военно-топографические. Составляли их, конечно, не из любви к природе: ими тоже торговали налево и направо. Недаром, едва только японцы высадились на Дальнем Востоке, газета «Приамурские известия» сообщила: «В Зею приехали семь японских инженеров для покупки приисков по реке Зее… Приехавшие японцы знают наш округ лучше, пожалуй, чем наше министерство торговли и промышленности. Им известно, кто какими приисками владеет, где какое золото, какие производятся работы, местонахождение приисков и другие подробности».

Отряд японских офицеров-геологов отправился и на Забайкальский рудник Калангуй. Этот отряд был снабжен подробными картами, изготовленными в штабе Семенова.

Японские оккупанты ничем не брезговали. Они брали все, что попадалось под руку.

Мои земляки-старожилы не раз рассказывали о том, как на станции Куке хозяйничали японские солдаты. А недавно в архивах я обнаружил очень любопытный документ. В нем жители поселка просят начальство ходатайствовать о том, чтобы японцы больше не «покупали» у них продуктов. Японские войска брали кур, яйца и свиное мясо по очень дешевым ценам. «Свиней стреляли из винтовок, — говорится в жалобе, — по улице и огородам, без ведома хозяев, курей брали из трех одну». Но начальство не могло запретить японцам такую «покупку» — оно само держалось на их штыках.

В Петровском Заводе японцы «купили» 15 тысяч пудов чугуна по 8 рублей за пуд, хотя стоил он тогда в пять раз дороже.

Японский штаб захватывал в городах самые лучшие здания «для военных целей», и тут же передавал за немалую плату торговцам. Для них в воинских поездах контрабандой перевозились всевозможные товары.

Помощь белогвардейцам японцы оказывали не бескорыстно. Отгружая винтовки, пушки и пулеметы, они сразу запрашивали, в какой срок, «по возможности кратчайший, будет произведена оплата». И после всего этого Семенов нисколько не стеснялся давать такие телеграммы: «Приказываю всем подчиненным мне лицам оказывать должное внимание и полное содействие войскам бескорыстно дружественной нам благородной до конца, верной своему слову союзницы Японии».

Впрочем, оплату в кратчайший срок требовали не только японцы. Американцы вручили Колчаку сотни тысяч винтовок, тысячи пулеметов, миллионы патронов, пушки, солдатские башмаки, броневые поезда. Немало оружия прислали и Англия с Францией. Но за все это они в течение только одного года получили от Колчака десять тысяч пудов чистого золота — сто шестьдесят тонн! За кровь, которую заграничные капиталисты помогали проливать в России, они получали чистоганом!

Десять тысяч пудов золота было добыто в Забайкалье за сорок пять лет. За него были пролиты реки пота и крови, а на забайкальских сопках выросли тысячи крестов. Теперь это золото уплывало за границу. А полученное за него оружие снова сеяло смерть.

«Сердобольные» американцы в 1921 году привезли на Дальний Восток в помощь русскому народу 9 пудов макаронов и вермишели, 22 пуда грибов и 10 тысяч пудов жевательной резинки. А вывезли через Владивосток 8 миллионов беличьих, сурковых, горностаевых и колонковых шкурок, миллионы пудов сучанского угля. В Америку отправляли даже станки и моторы, которые расторопные «благодетели» снимали с фундаментов и грузили на пароходы.

Атаман Семенов, распродававший Забайкалье, словно купец свои товары, был забайкальским казаком. И не просто казаком, а кулаком: на семью Семеновых работала почти вся станица Куранжа. Дядя атамана был генералом, а сам атаман — есаулом.