– С большим шумом и плеском, но на воде держится. Я бы не сказал, впрочем, что он делает это с большим изяществом. А что такое?

– У Афраэли с ним какие-то трудности, и связаны они с умением плавать. Давай-ка вернемся к остальным, дорогой. От одного вида этих работорговцев у меня кровь вскипает в жилах.

Они соскользнули вниз по усыпанному мелкими камешками склону холма и по дну неглубокого оврага вернулись к своему закованному в доспехи войску.

Сириникийский рыцарь сэр Лаунесс с робким и смущенным видом стоял рядом с массивным, курчавым и густобровый незнакомцем с широкими плечами и классическими чертами лица.

– Сефрения! – прогремел этот явно не простой смертный голосом, который, вероятно, был слышен в Талесии. – Приветствую тебя!

– Приветствую тебя, Божественный Ромалик, – ответила она с едва слышным усталым вздохом.

– Пожалуйста, дорогая, – пробормотал Вэнион, – попроси его умерить свой рев.

– Никто другой не может его услышать, – заверила его Сефрения. – Боги говорят громко – но лишь для избранного слуха.

– Сестра твоя велела мне передать тебе привет, – громогласно возвестил Ромалик.

– Благодарю тебя, Божественный.

– Долой благодарности и вежливые выкрутасы! – воскликнул огромный бог, запуская в бороду свои могучие пальцы. – Готова ли ты занять надлежащее тебе место и служить равно всем нам?

– Я недостойна сей чести, Божественный, – скромно ответила она. – Наверняка сыщутся многие куда достойней меня.

– О чем это он? – спросил Вэнион.

– Это продолжается уже довольно долго, дорогой, – пояснила она. – Я избегаю этой чести уже много столетий, но Ромалик, тем не менее, всегда заговаривает о ней.

Вэниона вдруг осенило.

– Сефрения! – выдохнул он. – Неужели они предлагают тебе стать высшей жрицей всей Тысячи?!

– Дело не во мне, Вэнион, а в Афраэли. Они думают, что смогут обойти ее, предлагая мне эту должность. Я не хочу ее, и они не хотят давать мне ее, но они опасаются Афраэли, а потому ищут способа умиротворить ее.

– Афраэль велит тебе поторопиться! – громовым голосом сообщил Ромалик. – Все мы должны до зари собраться у врат Кирги, ибо ночь сия станет решающей, ночь, когда Киргон – и, о да, даже Клааль – будет вызван на бой и, надеемся мы, побежден. В сей самый миг Анакха, призраку подобный, движется по улицам Града Потаенного к своей цели. Поспешим же! – Он возвысил голос и совсем уж оглушительно рявкнул:

– На Киргу!

– Он всегда такой? – шепотом спросил Вэнион.

– Ромалик? – переспросила Сефрения. – О да. Он вполне соответствует понятию «сириникиец». Пойдем, дорогой. Двинемся к Кирге.

Высоко над головой мерцали тусклые огоньки, но сам колодец был погружен в непроглядную тьму, когда Спархок наконец вынырнул из воды и шумно выдохнул воздух, который задерживал в легких.

– Келтэн, – услышал он голос Афраэли, – проснись.

Ответом ей был испуганный вскрик – и громкий плеск воды.

– О, прекрати, – сказала богиня другу Спархока. – Все уже кончилось, и ты справился просто прекрасно. Ксанетия, дорогая, можно нам немножко света?

– Разумеется, Божественная, – отозвалась анара, и ее лицо начало источать сияние.

– Все здесь? – тихо спросила Афраэль оглядываясь. Когда сияние, исходившее от Ксанетии, стало ярче, Спархок увидел, что богиня погрузилась в воду самое большее по пояс и держит Келтэна за шиворот рубахи.

– Не желаешь помочь мне, Спархок? – спросил Бевьер.

– Само собой. – Спархок подплыл к сириникийцу, и вдвоем они взялись за тонкую веревку, которую Бевьер тащил за собой через туннель. На другом конце веревки были тщательно увязанные мечи и кольчуги.

– Погоди минутку, – сказал Бевьер, когда веревка вдруг натянулась. – Зацепилось за что-то. – Он сделал несколько глубоких вдохов, нырнул и поплыл под водой, перебирая руками веревку.

Спархок ждал, бессознательно задерживая дыхание. Затем веревка провисла, и он торопливо вытянул ее. Бевьер вынырнул из воды, шумно выдохнув воздух.

– Ты уверен, что ты наполовину не рыба? – спросил Спархок.

– У меня хорошие легкие, – ответил Бевьер. – Ты думаешь, нам стоит вытащить мечи?

– Посмотрим вначале, что скажет Афраэль, – сказал Спархок, озираясь.

– Я пока не вижу, где здесь можно выбраться из воды.

– И что теперь? – спрашивал Телэн у богини. – Мы же плаваем на дне колодца. – Он поглядел на отвесные стены шахты, тянувшейся вверх. – Там наверху есть какие-то отверстия, но до них не добраться.

– Ты взяла это с собой, Миртаи? – спросила Афраэль.

Великанша кивнула.

– Одну минутку, – сказала она и, опустившись под воду, принялась стягивать с себя рубаху.

– Что это она делает? – осведомился Телэн, поглядывая сквозь прозрачную воду.

– Снимает с себя одежду, – ответила Афраэль, – и уж наверное обойдется без твоей помощи. Не глазей куда не следует.

– Но ты же все время бегаешь нагишом, – возразил он. – Тебе-то что, если мы увидим, как раздевается Миртаи?

– Это совсем другое дело, – надменно пояснила она. – А теперь делай как сказано.

Телэн завертелся в воде, покуда не оказался спиной к Миртаи.

– Я ее никогда не пойму, – проворчал он.

– Поймешь, Телэн, – загадочно посулила ему Афраэль, – только не сейчас. Через пару лет я тебе все объясню.

Миртаи вынырнула со свернутой веревкой, которую носила на плече под рубахой.

– Мне нужно на чем-то стоять, Афраэль, – сказала она, поднимая «кошку», которая была привязана к веревке. – Я не смогу метнуть это, барахтаясь в воде.

– Ладно, господа, – строго скомандовала Афраэль, – отвернулись.

Спархок невидимо усмехнулся в темноте. Телэн был прав. Афраэль почти не сознавала собственной наготы, но Миртаи – совсем другое дело. Он услышал плеск воды, стекавшей со стройного тела золотокожей великанши, которая поднималась вверх, чтобы встать, как он предполагал, на самой поверхности воды.

Затем он услышал свист – это Миртаи размахивалась, описывая «кошкой» все более широкие круги. На один волнующий миг свист оборвался, и они услышали высоко над головой звяканье железа, сопровождаемое скрежетом, – это острия «кошки» впивались в камень, ища опоры.

– Хороший бросок, – заметила Афраэль.

– Повезло, – отозвалась Миртаи. – Обычно приходится делать два-три броска.

Спархок почувствовал прикосновение ладони к плечу.

– Вот, держи, – сказала Миртаи, передавая ему веревку. – Сейчас я оденусь, а потом мы все поднимемся наверх и пойдем искать твою жену.

– Что это ты творишь, Бергстен?! – Патриарх Эмсата дернулся и, резко повернув голову, уставился на бога, который как ни в чем не бывало шагал рядом с ним. – Ты же знаешь, что должен торопиться, – упрекнул его Сетрас.

– Афраэль хочет, чтобы к утру все были на месте.

– Мы наткнулись на солдат Клааля, Божественный, – пророкотал сэр Гельдэн. – Они вот в этой пещере. – Он указал на едва видное отверстие в склоне горы по ту сторону узкого оврага.

– Отчего же вы с ними не расправились? Я ведь рассказал вам, как это делается.

– Мы оставили в пещере фонарь, Сетрас-бог, – пояснила атана Марис, – но там дверь, и она закрыта.

– Так откройте ее, милая дама, – сказал Сетрас. – Нам обязательно нужно быть к утру под стенами Кирги. Афраэль будет очень сердиться на меня, если мы опоздаем.

– Мы бы с радостью открыли дверь, Божественный, если б знали, как это сделать, – сказал Бергстен, – но, опоздаем мы или нет, а я не уеду отсюда, оставив за спиной этих тварей, и, если это рассердит Афраэль, тем хуже для нее. – Красивый и глупый бог отчего-то раздражал Бергстена.

– И почему только я должен все делать сам? – вздохнул Сетрас. – Ждите здесь. Я все устрою, а потом мы двинемся дальше. Знаешь, мы ведь и так уже ужасно отстали от расписания. Нам придется вылезти вон из кожи, чтобы к утру быть на месте.

С этими словами он неспешно пересек каменистый овраг и вошел в пещеру.