– Любопытная идея, – заметил он Бериту. – Интересно, привьется ли она в Эозии?

– А я вот люблю смотреть на огонь, – отозвался Берит.

– Ну так можешь смотреть на свечи, если охота. От очага меньше проку и куда больше грязи. Плита намного практичнее, а кроме того, на ней можно стряпать. Когда вернемся домой, я смастерю такую плиту для своих матерей.

Берит рассмеялся.

– Если ты начнешь переворачивать вверх дном их кухню, они, пожалуй, возьмутся за метелки.

– Не думаю. Мысль о жарком, в котором не плавают хлопья сажи, должна показаться им привлекательной.

Человек, подошедший к их столу, был в рубахе с капюшоном, и этот капюшон отчасти скрывал его лицо.

– Вы не возражаете, если я к вам присоединюсь? – спросил он, усаживаясь за стол и слегка отодвинув капюшон.

Это был тот самый стирик, с которым они уже встречались на берегу Миккейского залива.

– Быстро ты добрался сюда, приятель, – заметил Берит. – Еще бы – ты ведь знал заранее, куда ехать, в отличие от нас.

– И долго тебе пришлось тогда сохнуть? – осведомился Халэд.

– Может быть, обойдемся без любезностей? – сухо спросил стирик. – У меня есть новые указания для вас.

– Ты хочешь сказать, что заглянул к нам не для того, чтобы продолжить знакомство? – огорчился Халэд. – Какое разочарование.

– Очень смешно. – Стирик замялся. – Я собираюсь вынуть из кармана письмо, так что не хватайтесь за ножи.

– Нам бы это и в голову не пришло, старина, – промурлыкал Халэд.

– Это тебе, Спархок. – Стирик протянул Бериту запечатанный кусок пергамента.

Берит сломал печать, бережно убрал локон королевы и прочел вслух:

«Спархок, отправляйся сушей в Арджун. Там ты получишь дальнейшие указания. Крегер».

– Он, должно быть, был пьянее обычного, – заметил Халэд. – На сей раз он обошелся без своих обычных насмешек и шуточек. Просто из любопытства, дружок, с какой стати он не послал нас в Арджун прямо из Супаля? Он сберег бы нам прорву времени.

– Это не твое дело, элениец. Делай как тебе говорят.

– Я крестьянин, стирик, я к такому привык, а вот принц Спархок понемногу начинает терять терпение, а в таком состоянии он становится раздражительным. – Халэд, сощурясь, оглядел грубо вылепленное лицо Крегерова посланца. – Раз уж к слову пришлось, старина, у меня есть для тебя дружеский совет. Отсюда до Арджуна двадцать дней пути верхом. Мой лорд к тому времени, когда попадет туда, станет просто невыносим. Если новое послание будешь доставлять нам ты, я бы на твоем месте близко в нему не подходил.

– Мы найдем способ развеять его раздражение, – презрительно фыркнул стирик. – Вы должны добраться до Арджуна не за двадцать дней, а за четырнадцать. И смотрите не опаздывайте. – Он поднялся из-за стола и двинулся к двери.

– Пошли, – сказал Халэд.

– Куда?

– За ним.

– Зачем?

Халэд выразительно вздохнул.

– Чтобы хорошенько потрясти его, Берит, – с преувеличенным терпением пояснил он. – Я хочу раздеть его и обшарить одежду. Вполне возможно, у него при себе следующее послание.

– Ты с ума сошел? Если мы сделаем это, они убьют королеву.

– Только потому, что мы грубо обошлись с их мальчиком на побегушках? Не смеши меня, Берит. Им нужен Беллиом, а получить его они могут только в обмен на королеву. Мы можем по одному убивать их посланцев, а они к ней и пальцем не притронутся. Пойдем потрясем этого стирика и пошарим у него в карманах. Если мы добудем следующее послание, то сумеем обставить их.

– А знаешь, пожалуй, ты прав. Но ты уверен, что они не причинят вреда королеве?

– Ни малейшего, мой лорд. Пойдем, научим этого стирика хорошим манерам. Именно это и сделал бы Спархок.

– В самом деле? – Берит пристально посмотрел на друга. – Этот стирик тебя и впрямь так раздражает?

– По правде говоря, да. Мне не нравится его отно шение к нам.

– Что ж, тогда пойдем и переменим его.

– Послушайте, – говорил Келтэн, – я ведь не собираюсь совершать опрометчивых поступков. Я просто хочу осмотреться.

Они сидели втроем под деревом, где стоял их шатер, в захламленном лесном лагере шайки Нарстила. Горел костер, и над огнем жарились на вертеле три цыпленка, роняя в пламя капли жира.

– Это было бы неплохо, – сказал Кааладор Бевьеру. – Если нам когда-нибудь придется отправиться в Натайос, мы, по крайней мере, будем знать его расположение.

– Ты уверен, что сможешь сдержать свои чувства? – спросил Бевьер у Келтэна. – Помни, ты ведь будешь там один.

– Я уже взрослый, Бевьер, – заверил его Келтэн. – Я не намерен устраивать шума до того, как все встанет на свои места. Может, нам и не подвернется другого такого случая. Сенга пригласил меня помочь ему торговать пивом. Это самый естественный предлог, какой только можно вообразить, да к тому же никто меня не узнает. Я смогу услышать в Натайосе что-нибудь ценное, а если мне случится увидеть в окне чье-то знакомое лицо, мы будем знать наверняка, где держат наших друзей. Тогда наш приятель с перебитым носом перекинется парой слов со своим синим дружком, и они выдернут их оттуда прежде, чем кто-нибудь и глазом успеет моргнуть. И тогда уж мы все отправимся в Натайос и разъясним кой-кому, как здорово он нам насолил.

– Я это, пожалуй, одобряю, – заметил Кааладор, обращаясь к Бевьеру.

– План неплохой, – признал Бевьер, – но ведь… э-э… Коль даже не сумеет позвать на помощь, если вдруг попадет в беду.

– Мне и не понадобится помощь, потому что я не намерен совершать ничего из ряда вон выходящего. Я все равно поеду, Шеллаг, так что не трать понапрасну слов, пытаясь отговорить меня.

Пробираясь по захламленному лагерю, к ним подошел Сенга.

– Повозка нагружена, Коль! – окликнул он Келтэна. – Ты как, готов? Келтэн поднялся.

– Хоть сейчас, Сенга! – откликнулся он, сдернул с вертела полусырого цыпленка и направился к своему новому приятелю. – Мне уже обрыдло торчать здесь и считать деревья.

Дорога до Натайоса заняла у них около трех часов, потому что подгонять вола бессмысленно. Хорошо накатанная колея извивалась в зарослях джунглей, следуя пути наименьшего сопротивления.

– Вот и город, – сказал Сенга, когда повозка, подпрыгивая на камнях, прогромыхала через брод в узкой речушке. Он указал через усеянную пнями вырубку на развалины древнего города, изрядно сглаженные временем. – Когда въедем в Натайос, держись поближе ко мне, Коль. Там есть пара мест, к которым лучше не приближаться. К одному дому у самых ворот запрещается подходить всем без исключения.

– Вот как? – отозвался Келтэн, прищуренными глазами разглядывая поросшие мхом развалины. – Что же там такое внутри, если над ним так трясутся?

– Понятия не имею, да я и не настолько любопытен, чтобы рисковать здоровьем, задавая вопросы.

– Может быть, у них там сокровищница, – задумчиво продолжал Келтэн. – Если эта армия так велика, как ты говорил, добычи у них должно быть целые горы.

Сенга пожал плечами.

– Оно, может, и так, да только я не собираюсь драться со всеми тамошними стражниками, чтобы выяснить это. Мы здесь для того, чтобы торговать пивом, Коль. Так или иначе мы заполучим большую часть их добычи, и этот способ куда безопаснее.

– Так ведь он честный, – ухмыляясь, возразил Келтэн. – Для таких, как мы, честный труд – самая что ни на есть безнравственность.

Сенга расхохотался и хлестнул вола по крестцу длинным гибким прутом. Повозка, скрипя, запрыгала по ухабам к полуобрушенным стенам города.

– Эгей, Сенга! – приветственно окликнул один из неряшливых стражей, торчавших у ворот. – Где это тебя носило? С тех пор как ты уехал, у меня в глотке сухо, словно она набита песком!

– Вы совсем заездили моего пивовара! – отвечал Сенга. – Он не поспевает за вашими потребностями. Надо же дать пиву чуток созреть, прежде чем вы его выхлестаете! Незрелое пиво черт-те что вытворяет с людскими кишками.

– Ты ведь не поднял опять цену, а, Сенга?

– Нет. Цена та же, что и в прошлый раз.