Ратники начали разгружать некоторых животных. Однако большинство дромов так и стояли с нетронутой поклажей – похоже, остановка ненадолго. Внезапно сбоку раздался громкий скрежет. Скосив глаза, Дар увидел как громадина-дром рванул клок земли и дерна у ближайшего дерева. Темные кривые когти скользнули по камням, еще раз издав жестокий скрип. Яростно выдрав толстенный корень, скакун звучно зачавкал, перемалывая огромными зубами мягкую древесину, задно с мелким гравием и почвой.

Заглядевшись на корнееда, Дар не заметил как подошедшие воины развязали узлы на ремнях его дрома. Что-то, подвязанное снизу, плюхнулось на землю, а следом ухнуло кожаное вместилище Дара. Падение было не особо комфортным, хотя нижние тюки, баулы и пустые бурдюки смягчили удар. Настороженно взрыкивающий Акел привычным движеним сбросил с себя мешок и мгновенно оказался рядом. Теперь уже точно можно было сосчитать сколько прозрачных зубов имеется в его несоразмерно большой пасти. Но заниматься этим ему не дали – подошедшие тангры бесцеремонно вытряхнули Дара из зловонного мешка, оставив, однако, связанным. Подволокли, положили рядом раненых – видимо тех, что были из Хотоаги. Они были так тихи, словно живых среди них уже не осталось. Их тела лежали аккуратно, повернутые головами в одну сторону. Стало ясно, почему разгружали только некоторых дромов: здесь оставалась обуза и лишнее снаряжение, а облегченный отряд отправлялся туда, где руки могут быть заняты только оружием. Недобрые огоньки, сверкающие в глазах воинов, оставляли мало сомнений в цели предстоящего похода. Конечно, это могла быть только месть!

Зубатый Акел без остановки обежал несколько кругов вокруг Дара и раненых. Скех, как назвал его Саудрак, был ростом чуть выше колена среднему тангру. Голова его была не кожистой, как показалось Дару вначале, а тоже пластинчатой. Вдоль позвоночника тянулась короткая жесткая грива. Его крепкие лапы были оснащены когтями – поменьше, чем у дрома, но достаточными, чтобы причинить массу неприятностей. Дар постарался принять дружелюбный вид, помня о своих связанных руках. Хотя кто знает, что тут дружелюбно и что нет… Злобно рыкнув на чужака, Акел замер рядом, колесом выпячивая грудь и с щелканьем обнажая зубы. Видно было, как бугрятся мускулы на его плечах.

Увлекшись захватывающим присутствием скеха, Дар не сразу осознал, что его правый бок мерзнет. Обернувшись, понял, что лежащий рядом тангр уже мертв. Постаравшись отодвинуться сколь мог, Дар больно оцарапался обо что-то острое. Повернул голову и заметил на мертвом воине металлические шипы, торчащие по краю панциря. Какая великолепная находка! Придвинувшись назад, Дар принялся стачивать веревку об острую грань, стараясь не привлекать внимания Акела. Однако долго заниматься этим ему не дали. Послышались приближающиеся шаги, затем появились двое тонких тангров. Они осмотрели раненых, давая каждому напиться и затем обливая водой из кожаного бурдюка. Раненые ожили, зашевелились, застонали, что-то прося, бормоча. Дар даже удивился, сколько жизни было скрыто рядом с ним.

Оба молодых тангра с нескрываемым любопытством разглядывали Дара. Один был тем самым, кто вчера ночью приносил факел по просьбе Саудрака. Дар тоже вовсю глазел на них, впервые получив возможность детально рассмотреть тангров при свете дня.

Молодые и гибкие, эти двое были поменьше габаритами, чем Саудрак или Шурат. Их блестящие темно-красные лица имели еле заметные терракотовые пластинки вертикального узора. Тонкогубые рты приоткрывали темные прозрачные зубы с большими острыми резцами. Прямой костистый нос был настолько большим, что практически делил лицо пополам. Раскосые глаза блестели, как переливчатые светлые кристаллы, а зрачки зеленого цвета были вытянуты по горизонтали. Юноши были в груботканых рубахах и шортах, опоясаны ремнями с подвесами, поверх этого наряда еще шли широкие защитные накладки из толстой кожи с плитчатыми роговыми пластинками. Правое предплечье каждого прикрывал металлический наручень, а на запястьях и лодыжках позванивали кованые кольца разноцветного металла.

Трудно было поверить, что Дар и сам выглядит так же.

Предоставив танграм заниматься ранеными, Дар осторожно вернулся к веревке. Дело помаленьку продвигалось и волокнистые путы слабели.

– Смотри, Ошнират умер! – испуганно раздалось рядом.

– Великое небо! – пораженно откликнулся второй голос. – Что-то будет… Когда умирает махо, много крови льется следом…

– Зря их с собой взяли! Надо было оставить в Хотоаге. Может, его скачка доконала?

– Царакклан в Хотоаге сожжен. Так что ему ничего бы там не помогло… Много тут еще мертвых?

– Еще трое, остальные вроде живы. Но похоже, половина скоро отправится следом.

– А что нам делать с мертвыми?

– Латнирам покоиться в земле предков! – донеслось в ответ с пафосом. – Доложим Саудраку. Пусть элитар разбирается, что делать, а что не делать.

– И то верно…

«Ну уж нет, – подумал Дар, перебирая занемевшими пальцами поредевшие нити своей веревки. – С меня довольно путешествий на сегодня!»

Он с удовольствием подставил голову под струйку из бурдюка, когда подошла его очередь. Прямоугольные костяные пластины на руках юношей были прекрасно видны вблизи. Отполированные, на кистях они были меньше и тоньше, похоже даже были гибкими. Некоторые особо толстые пластины на предплечьях выглядели жестко, на них были выгравированны какие-то еле заметные квадратные знаки. Металлические обручи на запястьях глухо позвякивали при каждом движении.

– Спасибо, друг, – негромко поблагодарил Дар.

Оба парня повернулись к нему с холодным высокомерием в преливчатых глазах.

– В могиле ты и твой друг! – голос был резким, как карканье. – Ты не нашего корня, чужак!

Оба отвернулись, подчеркнуто теряя интерес.

Ответ был не из любезных, но Дар был рад и тому, что не слышит звона вынимаемого шиташа, как вчера.

– Тут просто помрешь от вони! – крикнул он вдогонку. – Может, мне разрешат размяться вон там, в деревьях?

– Сдохнешь от вони – туда тебе и дорога! – последовал вежливый рык, после чего оба парня неторопливо удалились.

Дар невольно обратил внимание на походку тангров – мягкую, пружинистую. На спине каждого был закреплен щит – заостренный книзу овал с вертикально выступающим ребром посредине, прикрывающий тело от шлема до копчика. Этот вытянутый овал был разделен на секции со сложной гравировкой в верхних частях. Часть гравировки имела следы краски. Броня явно была не из металла, а сработана из цельной кости, и блестела, словно намазанная жиром. Дар задумался, гадая сколь велики должны быть животные, с которых сняты столь внушительные костяные пластины. Уж никак не меньше доброго дрома.

Акел сперва увязался за ними, но тут же рванул в сторону, где с грызней сцепились еще несколько таких же уродливых зверушек. Это было весьма кстати, ибо Дару было весьма желательно остаться в одиночестве.

Вновь послышались скрип, скрежет и чавканье от дерева, чьи корни драл ближний дром.

С путами на лодыжках было чуть сложнее, но Дар справился быстро. Распрямляя затекшие руки-ноги, Дар вдруг отметил, насколько непривычно ощущается тело. Оно ныло от долгой неподвижности и все же излучало отчетливый заряд жизненной силы. Внутренний голос удивленно шептал, что это тело незнакомо ему, что оно чужое. И правда: равновесие и тяжесть, взаимоотношения частей, суставы рук и ног, длина пальцев, крепость когтей, шипы на локтях, моторика движений – все было слишком непривычным, слишком другим…

«А что было привычным тебе?! – зло одернул он себя. – Ты мне постоянно шепчешь, что все не так, и все же не в состоянии сказать как должно быть!»

Всплекс этих рефлексий был прерван громким свистом, затем криками многих воинов. Скосив глаза, Дар увидел торопливо подходящую группу возбужденных тангров. Они гулко переговаривались, ожесточенно жестикулируя. Долетевшие обрывки разговоров сообщили, что тангры были карательным отрядом, искавшим справедливой мести. Банда вражьего клана недавно пожгла пару селений, в котором у каждого были родственники. Обе деревни уничтожены с применением какого-то жестокого метода, одно упоминание о котором приводило этих мрачных воинов в состояние неконтролируемой ярости. Это касалось разрушения неких «ататов» и «Царакклана». Что означают эти два слова, Дар понять не мог, несмотря на персонального переводчика в голове. Однако атмосфера гнева и жажды мести не нуждалась в особом переводе: