О тонкие пальцы и новый тот свет!

Его руки найдя, она пала тут в тень,

Когда над землею вставал уже день.

XI.

Рассказано в песнях, и арфы звенели,

И по-эльфийски арфисты то пели,

Как Лутиэн и как Берен в долинах

Вдоль Сириона бродили в низинах,

Радость неся; их блуждали шаги

Целыми днями, беспечны, легки.

Мчалась зима средь лесной темноты,

Но, где они были, не вяли цветы.

Тинувиэль! Тинувиэль!

Птицы без страха вели свою трель,

И на ветвях среди снега все жили,

Где Лутиэн и где Берен ходили.

С Острова вышли навстречу зиме,

Но там одиноко лежит на холме

Могила зеленая, камень на ней,

Пристанище вечное белых костей

Сына Финарфина, Финрода, тут,

До того, как изменятся земли, уйдут,

Сокроются в моря бескрайних волнах,

А Финрод блуждает в зеленых лесах

В Эльдамаре, и больше уже не придет

В мир, что воюет и слезы вновь льет.

В Нарготронд не вернулся уже больше он,

Но пламенем слух был туда донесен,

Какие деянья король совершил,

Как остров спасен Лутиэн потом был;

ВОлков Повелитель повержен был ныне,

Руинами пали все башни твердыни.

Ведь многие нынче вернулись домой,

Что были когда-то захвачены тьмой;

И тенью опять возвратился туда

Быстрый Хуан, но едва ли тогда

Славу ему воздавал Келегорм.

Поднялся тогда нарастающий шторм,

И громом звучат голоса, как один,

Народа, что так устрашил Куруфин,

Королю своему они помощь не дали,

Теперь устыдились и гневно кричали:

- Повелителей этих неверных убить!

Могут ли ныне у нас они жить?

Род Финарфина к гибели только ведут

Не они ли, незванно нашедши приют?

Убейте же их! - Но им медленно вскоре

Ородрет отвечал: - Берегитесь, иль горе

Превратите в страданий безмерных юдоль!

Финрод погиб. И я ныне король.

Как он бы сказал, так теперь я хочу

Вам приказать. И я не допущу,

Чтобы к нам в Нарог проклятье пришло,

Зло превращая в ужасное зло.

Сокрушайтесь, о Финроде ныне рыдайте!

Мечи против Моргота лишь обнажайте!

Никогда не прольется здесь родичей кровь.

Но ни хлеба, ни отдыха здесь уже вновь

Не получат тут братья, что к смерти ведут

Финарфина дом. Пусть их ныне найдут,

Ко мне приведут без вреда. Так идите!

Финрода вежливость им покажите!

Не склонясь, Келегорм, усмехаясь, стоял,

И гнев его гордый во взгляде пылал

Явной угрозой; но там рядом с ним

Молчал, улыбаясь лишь думам своим,

Куруфин, и резная ножа рукоять

Под ладонью его. Засмеявшись опять,

- Ну? - он сказал. - Так зачем же ты нас

Позвал, о Наместник? Ведь мы же сейчас

Покидаем чертоги твои. Говори,

Зачем же нужны мы тебе здесь внутри!

И холоден был Ородрета ответ:

- Пред королем вы. Нужды ему нет

В ваших услугах. Его лишь приказ

Пришли вы услышать и выполнить враз.

Прежде, чем день будет в море тонуть,

Должны вы уйти! И отныне ваш путь

Сюда никогда не придет уже вновь,

Ни пути остальных Феанора сынов;

Дружба и верность навеки потом

Не свяжут уже Нарготронд и ваш дом!

- Мы это запомним, - они отвечали,

И вмиг повернулись и прочь зашагали,

Оружье схватив, оседлали коней,

И с псом поскакали они поскорей

Одни; ведь никто из народа всего

Вослед не пошел. Не сказав ничего,

Протрубили в рога и помчалися прочь,

Как ветер, грозою несущийся в ночь.

К Дориату тропою своей приближались

Скитальцы. Хоть голые ветви качались,

И зима через травы, сухие, как тень,

Свистя6 пролетала, и короток день,

Они пели под сводом морозных небес,

И чист и высок был прозрачный навес.

До Миндеб дошли, той, чьи воды чисты,

И торопятся с северных гор высоты,

И к Нелдорету несутся в прыжках,

С шумом течет в своих темных брегах,

На внезапныай покой на ней и тишина,

Когда в чарах охранных струится она,

Что наполлнила Мелиан в давние дни

Тингола границы. Там встали они;

Печально молчанье на Берена пало.

Неслышное долго, тем громче звучало

Предупреждение сердца, как мука:

Увы, любимая, здесь нам разлука.

- Увы, Тинувиэль, - он сказал тут, -

Наши дороги уже не идут

Вместе, не можем рука мы в руке

Идти по Эльфийской земле налегке.

- Зачем расставаться? Что хочешь сказать,

Когда начал день все светлее сиять?

- Ты в безопасности ныне в краях,

Что Мелиан держит надежно в руках,

Теперь ты одна без опаски пойдешь,

Деревья и дом свой любимый найдешь.

- Мне радостно было, смотрела пока

На деревья прекрасные издалека,

На Дориат я смотрела отсюда.

Но Дориат ненавидеть я буду,

Отрину теперь Дориат навсегда,

Мой дом и народ. И уже никогда

Не взгляну на траву, ни зимой, ни весной,

Если не будешь ты рядом со мной.

Река Эсгалдуин быстра и мрачна!

Петь почему же одна я должна,

Где чарами вечно струится вода,

Когда без надежды приду я туда,

Река где безжалостна даже сама,

Сердечная боль, одиночества тьма?

- Но в Дориат ведь отныне пути

Берен вовеки не сможет найти

И Тинголу в угоду вовек самому;

Ведь я же поклялся отцу твоему,

Что только тогда я обратно приду,

Когда Сильмарил лучезарный найду,

Отвагой тебя заслужив средь пустыни.

"Ни Моргота пламя, ни сталь, ни твердыни,

Эльфийских князей вся несметная рать

У меня мой алмаз не сумеют отнять":

Я клялся о той, с кем вовек не могли

Красою сравниться все дети земли.

Мое слово, увы, ныне должен держать,

Не первый над клятвою должен рыдать,

В ярости гордой поклявшись легко.

Кратка была встреча, и утро кратко,

Торопится ночь, и близка к нам разлука!

Все клятвы - то лишь неизбывная мука,

В стыде не исполнить иль в горе держать.

А! Если б мог неизвестным я спать

С Барахиром под каменной тяжестью сна,

И ты б до сих пор танцевала одна,

Бессмертная, в мире не зная печаль,

Песней наполнив Эльфийскую даль.

- Тому не бывать. Есть оковы прочней,

Чем прутья стальные и тяжесть камней,

Сметут они гордость и клятву твою.

Разве не видишь ты верность мою?

Иль у любви своей гордости нет?

Иль ты решил, что отринет и свет

Лутиэн, и любовь свою в мире забудет!

Элберет звезды! Так в жизни не будет!

Если оставишь меня ты блуждать,

Вдали одинокие тропы искать,

Тогда Лутиэн не вернется домой,

А будет рыдать на дороге лесной,

Несмотря на опасность и горе пути.

И, если с тобою нельзя ей пойти,

Против воли твоей за тобою в тени

Пойдет, чтобы встретились снова они,

Лутиэн и Берен с любовью, вдвоем,

Где земля или темных брегов окоем.

- Нет, Лутиэн, ты смела даже в муку,

Не делай труднее ты нашу разлуку,

Ты любовью меня извлекла из тюрьмы,

Но никогда в само логово тьмы,

Где страхи и вечного ужаса стон,

Свет твой не будет вовек приведен.

- Никогда, никогда! - вздрогнув, он повторил.

В об'ятьях его ее голос молил,

Тут звук налетел, как грохочущий шторм,

То Куруфин и за ним Келегорм

Ветром внезапным, грозой средь ветвей