Волков, что родились в пещерах глухих.

Слушайте! Там, в Нарготронде, вдали,

За Сирионом, средь дикой земли

Дальние крики, рога там трубят,

И с лаем собаки по лесу летят.

Мчится охота средь палой листвы.

Кто же там едет? Не слышали вы,

Что Келегорм, Куруфин его брат

Спустили собак? Тому каждый был рад,

Они в седла вскочили до солнца лучей,

И копья и луки схватили скорей.

Сауроновы волки смелеть стали вдруг,

Далеко забредали. И ночью вокруг

Глаза их сверкали за бурной рекой.

Быть может, хозяин своею рукой

Сюда их направил, чтоб все разузнать,

Секреты Эльфийских князей отыскать,

О Нолдор, что скрыты в пещер глубине,

О царстве лесном, что стоит в тишине?

- Добрый мой брат, - так сказал Куруфин, -

Не нравится мрачный мне этот почин.

Что он предвещает? Злых этих зверей

Должны из страны мы убрать поскорей!

И сердце мое будет радо опять

Пойти на охоту волков убивать. -

И Келегорму шепнул, наклонясь,

Что Ородрет лишь тупица, не князь;

Король ведь давно как ушел в свой поход,

А весть от него все никак не придет.

- Польза твоя бы была велика,

Узнали бы, умер иль жив он пока;

Воинов должен своих ты собрать.

"Иду на охоту, - ты должен сказать,

Решит весь народ: лишь об этой стране

Забота твоя. Но в лесной глубине

Можем узнать, что случилося с ним;

Но, волей судьбы, если он невредим

И вернется назад по безумной тропе,

Неся Сильмарил - я не должен тебе

Ничего говорить; но волшебный тот свет -

Твой он (и наш), у других его нет;

Быть может, и трон завоюешь потом.

Ведь среди Нолдор древнейший наш дом.

В ответ Келегорм ничего не сказал,

Но быстро могучее войско собрал;

И прыгнул Хуан на тот радостный зов,

Вожак и начальник охотничьих псов.

По рощам три дня проносились они,

Саурона волков убивая все дни,

Они серые шкуры срывали с врагов,

И прочь они многих прогнали волков,

И так к Дориату добрался их путь,

Они у границы могли отдохнуть.

Там дальние крики, рога там звучат,

И с лаем собаки по лесу летят.

Мчится охота. Тревога звенит,

Там, словно пташка, в испуге бежит

Кто-то танцующим шагом вперед.

Не знает она, что по лесу идет.

От дома вдали, одинока, бледна,

Как призрак, бежит по долине она;

Вперед! Ее сердце велит: поскорей!

Но силы уже не осталося в ней.

Хуана глаза увидали там тень,

Дрожит она, рвется под дерева сень,

Днем видна мгла, что бывает лишь в ночь,

Спешит она в страхе, торопится прочь.

И с лаем внезапным он прыгнул за ней,

За робким созданьем под кровом теней.

На ужаса крыльях, как бабочка в миг,

Когда перед нею клюв птицы возник,

Метнулась она, не касаясь земли,

Бежала, пытаясь сокрыться вдали -

Все тщетно. И к дереву ныне без сил

Она прислонилась. Вмиг рядом он был.

Ни шепот, в котором туман волшебства,

Ни тайных эльфийских секретов слова,

Ни темные складки сплетенных одежд

Его обмануть не давали надежд,

Его, что родился в бессмертных краях,

И чары с него облетали, как прах.

Из всех ее встречных один лишь Хуан

Не мог быть закован в волшебный туман,

Тут чары бессильны. Но та красота,

И бледность ее, и ее доброта,

Свет, что в глазах ее ныне сиял,

Укротили того, кто испуга не знал.

Он поднял легко, и понес он тогда

Дрожащую ношу. Еще никогда

Келегорм не видал тут добычи такой:

- Добрый Хуан, что принес ты с собой?

Ты деву иль призрак нашел на сей раз?

Сегодня охота другая у нас.

- То Лутиэн из Дориата пришла, -

Та дева сказала. - Тропа увела

Оттуда, где Эльфов лесная страна,

И ныне блуждает в скитаньях она,

И нету надежды. - И с речью такой

Скинула плащ она легкой рукой,

И встала она в белизне с серебром.

Ее звездные камни мерцали кругом

В солнце встающем, как утром роса;

Накидка ее, как весной небеса,

По ней золотые струятся цветы.

Кто взглянет спокойно в лицо красоты?

Взгляд Куруфина прикован, застыл.

От прядей ее аромат исходил,

Ее тонкие руки, сиянье очей

Его сердце пронзили заклятий сильней.

- Прекрасная дева, так что же с тобой,

Зачем ты из дома, презревши покой,

Ушла в одинокий мучительный путь?

Войны какие смогли полыхнуть

В самом Дориате? Поведай теперь!

Судьба ведь тебя охраняет, поверь;

Друзей ты нашла, - Келегорм ей сказал,

Пока на эльфийскую деву взирал.

Часть той истории сердце его

Знало уже, но она ничего

По лицу не прочла, там улыбка одна.

- Кто вы тогда, чья охота видна,

По чащам опасным несется чуть свет?

Тут хороший она получила ответ.

- Прекрасная, слуги твои пред тобой,

Князья Нарготрондской долины речной,

И просят они тебя с ними пойти,

Забвенье в подземных чертогах найти,

Надежду вернуть, отдыхая в тиши.

Повесть свою нам теперь расскажи.

Лутиэн рассказала о Берена днях

В северных землях, дороге в горах

К Дориату, как гневом Тингол воспылал,

И как по ужасному делу послал

Берена в путь. Но ни звука опять

Не молвили братья, чтоб не показать,

Как близко им то. О побеге своем,

Как прочь убежала под дивным плащом,

Легко рассказала, но слов не нашла,

Едва ее речь о долине пошла,

В Дориате, в сиянии звезд и луны,

Когда Берен еще не ушел из страны.

- Мои повелители, нужно спешить!

Нельзя отдыхать и дела отложить.

От слов королевы прошло много дней,

Видения сердца ее всех верней,

Сказала так Мелиан для Лутиэн,

Что Берен попал в ужасающий плен.

Тюрьма глубока Властелина Волков,

Там чары, жестокость и цепи оков,

Пойман, во тьме, где страдание гложет,

Берен лежит - если только, быть может,

Жив он и смерть на себя не призвал. -

И голос ее тут от горя упал.

Куруфин Келегорму чуть слышно сказал

В стороне: - Ты теперь эту новость узнал

Про Фелагунда, узнали мы тут,

Куда Сауроновы твари ползут, -

И шепотом дал ему верный совет,

Что говорить он ей дожен в ответ.

- Дева, - сказал Келегорм, - ты видала,

Как наша охота по лесу скакала,

Отряд наш, хотя и силен он, и смел,

На крепость его б я вести не посмел,

На остров волшебный, где чары кругом.

Не думай, что дрогнули мы пред врагом.

Смотри же! Охоту забросив, с тобой

Помчимся обратно дорогой прямой,

И там мы и помощь найдем, и совет,

Как вывести Берена снова на свет.

Они взяли ее в Нарготронд за рекой,

И сердце ее было полно тоской.

Задержки страшилась; минута одна

Была словно час; догадалась она,

Что путь их быстрее теперь мог бы быть.

Мчался Хуан впереди во всю прыть,

Но мысли в тревоге: стремился понять,

Что хозяин его нынче хочет узнать,

Почему как огонь он вперед не летит,

Почему Куруфин с вожделеньем глядит

На Лутиэн, так он думал весь день,

И ощущал, как ползет злая тень,

Проклятия древнего встали следы.

Его сердце горит в ожиданье беды

Для Берена, для Лутиэн дорогой,

Для Финрода, что свой отринул покой.

Светом наполнился Нарога мир,

Музыка там, и готовится пир.