Она запнулась, потом махнула рукой и захлопнула за собой дверь.

Я чувствовал себя ребенком, наблюдающим за ссорой родителей: ничего не понимая, кроме того, что все плохо. Когда такое происходило в моей семье, я попросту начинал реветь, и они мирились, утешая меня. Сейчас это вряд ли можно было разрешить таким образом.

- Что происходит? - спросил я наконец.

Ноа ничего не ответил и пошел вперед по тротуару, пока не исчез из виду. Прекрасно. Замечательно. А я иду спать.

Днем меня разбудил знакомый звук. Прислушавшись, я понял, что Ноа снова снимает Рори с гардероба. До меня доносились их голоса, слов было не разобрать, но через несколько минут, когда я выглянул - в коридоре было уже пусто. Какими бы ни были проблемы, они их решили.

Два дня я провел, праздно шатаясь по городу. Мне не хотелось злоупотреблять гостеприимством и терпением Перл, поэтому в казино я не заходил. На исходе второго дня я забрел в порт. Море было холодное и мрачное, вполне соответствовавшее моему настроению.

Я и не заметил, как рядом со мной остановилась Рори и оперлась руками о перила.

- Не вижу повода для грусти, - сказала она, не глядя в мою сторону.

- Согласен, - признался я, - но тем не менее. Наверное, я слишком долго привыкал к мысли о ее смерти, и теперь эта мысль никак не хочет уходить. Я не чувствую никаких перемен в себе. Будто все осталось на своих местах. Будто мне и до этого было известно, что с Пенни все в порядке, и она просто хочет здесь работать.

Она посмотрела на меня искоса. Ветер ожесточенно терзал ее волосы, так что они окружали голову солнечной короной. В принципе, можно понять, почему Данте неравнодушен к рыжим.

- Видишь, ты сам все прекрасно объяснил… А теперь позволь объяснить мне.

- Если не хочешь, можешь ничего не говорить.

- Я хочу, - Рори повернулась ко мне, глядя прямо в глаза, и хотя я должен был давно привыкнуть к этому, все же почувствовал дрожь в коленях. Наверное, привыкнуть просто физиологически невозможно. - Ты спрашивал еще при первой нашей встрече, где я была во время Стадиона. Я была там. Сидела в вертолете рядом со Скеллисом. Видела все. Ну вот, сказала.

Я зря понадеялся, что она отведет глаза.

- Только видела?

Она сжала губы и качнула головой, так что огненная корона заколыхалась.

- Я не знала, что готовил Скеллис. А если бы и знала, то ничего не могла бы изменить. Тогда я была не та, и мне, сам понимаешь, было законно наплевать на жизнь любого отдельно взятого человека. Но такое… Это был натуральный геноцид. Знаешь, Алекс, я просто не понимаю неоправданной жестокости. Можно утолять голод или защищать свою жизнь - это мне хотя бы понятно. Это мой метод - был раньше. Но убивать просто так, по прихоти… Он палил направо и налево, умывался кровью и радовался этому, как ребенок. Я должна была стоять у одной из дверей, чтобы пресекать попытки к бегству, но вместо этого просто торчала там в шоке, как вкопанная, и те, кто рискнул пройти мимо меня, остался в живых. Большего я сделать не могла. Ты можешь назвать меня лицемеркой и любыми другими словами, и в этом будет доля правды. Но правда также том, что я бросила Скеллиса и не поехала завоевывать Чикаго. У меня была настоящая депрессия, и для кровопийцы я чувствовала себя откровенно паршиво. Наверное, крови тоже бывает слишком много. Короче говоря, уже здесь, в Филадельфии, я узнала, что Перл разобралась с ним и с его бандой, и порадовалась, что меня с ними не было. Я-то знала, что Скеллис из породы тех, кто отнимает леденцы у детей. Он зарвался и получил свое. Но все равно лучше мне не стало.

- И ты наложила на себя епитимью.

- Ты о донорских пунктах?

Я кивнул. Впервые она отвела глаза и снова вернулась к созерцанию моря.

- Это неприятно, Алекс, но не смертельно.

- И долго ли ты продержишься?

- Надеюсь. Потому я и выбрала этот город. Здесь убийство карается смертью, а выживание - прекрасный стимул. Может, я по натуре схимница.

- Монашка-убийца? Перестань. Я слышал, что от диеты можно свихнуться.

Рори рассмеялась.

- У меня есть время. Я что-нибудь придумаю. При том, оказывается, существуют варианты - кое у кого фантазия покруче моей.

- У Ноа?

- Извини, я не хочу говорить о Ноа. Пошли, - она дернула меня за руку, - у тебя уже зуб на зуб не попадает. Может, все и не так мрачно, как нам кажется.

Видит Бог, как мне хотелось в это верить.

*

ПЕННИ

Я хорошо помню момент, когда в первый раз почувствовал, что теряю Пенни. Мы праздновали наше 18 (в моем случае) и 16 (в ее) -летие, и вдруг до нас синхронно дошло, что давно пора бы уже распрощаться с невинностью. Ладно она, но в моем возрасте быть девственником просто несолидно. Мы слишком много времени проводили вместе и попросту упустили этот важный аспект взрослой жизни. Объекты подбирались со всей ответственностью и только в случае одобрения обоих сторон, то бишь нас. Ее объект звали Том. Мой объект звали Джессика.

Джесс была симпатичная и неглупая, она мне действительно нравилась, и мы с легкостью миновали рубеж пятого свидания. Пенни опережала меня на три свидания, и потому в тот вечер ЭТО должно было произойти с ней. И когда она заехала ко мне, вся как новая копейка, - блин, какая она была красавица! - я не смог ее отпустить. А она не смогла уйти.

Не хочется превращать сие повествование в банальнейшую мелодраму, но клянусь - именно тогда, именно в тот самый момент мы оба поняли: никакой Том и никакая Джессика для такого ответственного момента не подходят. Мы могли доверять только друг другу.

И что? Ничего. Ничего не было. Мы проспали до утра в обнимку, как щенки, и только. Может, это было бы немножко инцестом, но не уверен, что это истинная причина… Впоследствии у Пенни, конечно, были парни, а у меня соответственно девушки (я все-таки переспал с Джессикой в тот раз и нисколько не жалею - мы провстречались целых полгода). Но до сих пор, обсуждая между собой свои текущие связи, часто вспоминали точный план, который составила Пенни, как истинная Дева, и наши сосредоточенные физиономии, с которыми мы пытались следовать каждому пункту… И эта ночь осталась первой для каждого из нас.

Когда вечером я вышел из нашего “дома” с намерением поймать такси, меня догнал Ноа.

- Ты освобожден от контракта, - сказал я. - Если не хочешь, можешь со мной не идти.

- Интересно, что тебя заставило это сказать?

Я взглянул на него. Он смотрел себе под ноги, засунув руки в карманы.

- Я не идиот. И вижу, что у тебя есть какая-то личная причина бояться Данте больше других.

-Ладно, это в последний раз. Может, его там и не будет. В конце концов, сдельная работа имеет свои прелести.

Это была шутка. Но мне было не до смеха, и ему тоже.

Мы с Ноа поднялись на последний этаж с пунктуальностью до секунды, у дверей не было никого, стол пустовал. Мы гораздо увереннее прошли лабиринт и вошли в “солнечную комнату”. Она была пуста.

Я огляделся.

- Ищете кого-то?

Мы подняли головы. Данте висел на турнике под потолком вниз головой и мерно покачивался.

- Привет.

- Привет, - сказал я. - А где моя сестра?

- Подожди секунду. - Он продолжал висеть, скрестив руки на груди. Мне приходилось выворачивать шею, чтобы видеть его, и это потихоньку раздражало.

- Еле уговорил ее прийти.

Я подумал, что ослышался.

- Ты что, хочешь сказать, что Пенни не хотела меня видеть?

- К сожалению, это так. Я отозвал ее с важной работы, а работа… - Он сделал паузу. - Работа сейчас для нее важнее всего. Знаешь, Алекс, я очень к ней привязался. Она удивительная. Талантливая. Красивая. Верная… Я надеюсь, что она захочет остаться.