– Веселье пришло неожиданно, – съёрничал Андрей. – Вот что, сержант. Как он перестанет туалет пугать, пусть одевается. В санчасть со мной пройдёт. Иди. Я доложу дежурному по части и спущусь к вам.

Сержант, откозыряв, ушёл. Минин подошёл к дневальному по роте, возле которого на тумбочке стоял полевой телефон. Взяв трубку в руку, он крутанул рукоятку телефона, посылая вызов.

– Дежурный по части слушает, – хрипло раздалось в телефоне.

– Это дежурный по батальону гвардии старший лейтенант Минин. У меня в первой роте рядовой Лепёхин заболел, температура и блюёт. Я его в санчасть отведу.

– Принял, – послышалось в ответ, – только потом сразу прозвонишься, что там.

– Обязательно, – ответил Андрей и положил трубку.

Он спустился на первый этаж. У входа в помещение первой роты его ждал дежурный, рядом с ним стоял бледный солдат, который, если судить по внешнему виду, служил первый год.

– Ну, что с тобой случилось, боец? – обратился к Лепёхину Минин.

– Наверно, голову напекло, – слабым голосом ответил солдат.

– И где ты так умудрился? – продолжал Андрей.

– Да мы весь день на солнце работали.

– А кепочку мы, естественно, сняли? Жарко.

– Да, – понурился солдат.

– А сколько служишь? – уточнил Андрей.

– Четвёртый месяц, – услышал он ответ.

– И что, за четыре месяца не уяснил, что, когда жара, кепку снимать нельзя? Или не учили?

– Учили. Но я как-то забыл, – пробормотал солдат.

– Забы-ы-ыл, – протянул Андрей. – Сам-то откуда?

– Из Кемерово.

– Понятно. С холодных краёв. До санчасти дойдёшь? – получив утвердительный ответ, добавил: – Ладно. Пошли, – и, взглянув на сержанта, сказал: – Остаешься за старшего. Если что, сразу в санчасть звони. Я пока там буду.

Отперев дверь, Минин с солдатом вышли из здания. Дежурный по роте, задвинув щеколду на входной двери, поспешил в ленкомнату, где у него на столе были разложены фотографии, которые он вклеивал в разрисованный солдатским художником дембельский альбом. Служить ему оставалось всего три месяца.

Второй раз за сутки старший лейтенант шёл в санчасть. Случись подобное происшествие в другой день, Андрей бы не раздумывая отправил с заболевшим солдатом дежурного по роте. Но сегодня он пошёл сам. Ему очень хотелось ещё раз побывать там, где он познакомился с Дарьей. Конечно, он втайне надеялся, что может так случиться – и она будет сегодня дежурить, но упорно отгонял эту мечту, считая её нереальной. Просто прийти туда и мысленно ощутить её присутствие уже казалось большой радостью.

Они подошли к зданию санчасти. Над дверью висел плафон, который освещал крыльцо и саму дверь, в которой на уровне глаз был вмонтирован глазок. Минин нажал на кнопку звонка. Входная дверь по инструкции на ночь должна запираться. В центре дверного глазка вспыхнуло маленькое световое пятнышко.

«Свет включили в коридоре», – догадался Андрей.

Из-за двери раздался полусонный голос.

– Кто там?

– Гвардии старший лейтенант Минин. Привёл больного солдата.

– Покажитесь, товарищ старший лейтенант, я вас в глазок не вижу, – послышался уже взбодрившийся голос дневального по санчасти.

Андрей шагнул на центр крыльца, вставая аккуратно под фонарём.

– Теперь видно?

– Так точно. Сейчас дежурной медсестре доложу.

Было слышно, как дневальный, шаркая по полу тапочками, пошёл по коридору. Чуть слышно скрипнула дверь, и вновь стало тихо.

Спустя минуту шарканье в коридоре возобновилось вновь, дежурный шёл к двери. Лязгнул засов, и дверь отворилась, впуская пришедших внутрь.

Коридор санчасти освещался всего одной лампой, что горела около входа, и в конце коридора ещё мерцал голубоватый свет фонаря дежурного освещения.

– Товарищ старший лейтенант, вы проходите к дежурной медсестре. Вон видите, третья стеклянная дверь справа светится. Вот туда, – сказал дневальный, указывая рукой направление.

Подойдя к светящейся матовым светом стеклянной двери, Андрей замер. Кольнуло в сердце и забарабанило в ускоренном ритме.

«Там Дарья», – подумал он и, затаив дыхание, потянул за ручку двери.

Дверь бесшумно отворилась. Прямо напротив двери за столом, на котором горела яркая настольная лампа, сидела Даша, склонившись над разложенными бумагами. Кокетливая с красным крестом шапочка лежала на правом краю стола. Её волнистые каштановые волосы были аккуратно собраны на затылке в хвост и скреплены металлической заколкой в форме крыльев бабочки.

Дыхание почему-то не хотело возвращаться к Андрею, и только когда в лёгких совершенно не осталось кислорода, он, наконец, спохватился и шумно выдохнул, освобождая лёгкие для новой порции кислорода.

Дарья отвлеклась от чтения бумаг, подняла голову. В её глазах вспыхнул радостный огонёк, она улыбнулась.

– Привет, – певуче произнесла она, но увидев за его спиной бледное лицо солдата, спохватилась: – Здравствуйте, товарищ старший лейтенант. Что у вас произошло?

– Солдат приболел, – ответил он, улыбаясь в ответ, – перегрелся, наверно, на солнце. Температура, и рвёт его.

– Понятно. Давайте посмотрим, – и, обращаясь к солдату, добавила: – Проходи, садись и рассказывай, что с тобой приключилось.

Андрей отошёл в сторону, уступая место солдату, опустился на медицинскую кушетку, что стояла в углу. Солдат сел на стул возле стола. Получив от медсестры градусник и засунув его под мышку, он начал отвечать на вопросы, которые ему задавала Дарья.

Андрей не слушал, о чём они говорили, его сердце быстро и весело стучало, выбивая радостный ритм. Он был так счастлив от того, что сегодня дежурила Дарья и он вновь её видит, что ему хотелось только одного, остаться рядом с ней подольше и слушать её певучий голос просто глядя на неё. Минин теперь не стеснялся, не боясь смутить её своим пристальным взглядом, который излучал только любовь и нежность к этой неожиданно родной и любимой девушке. А Дарья, хлопоча над больным, всё чаще и чаще смотрела на него, не скрывая своей радости от его присутствия.

Наконец она забрала градусник, посмотрела на ртутный столбик, переписала данные и, обращаясь к, Андрею сказала:

– Вашего солдата придётся оставить в санчасти на пару дней. Очевидно, у него был тепловой удар и нужно, чтобы его осмотрел завтра врач. Сейчас я ему дам таблеток и уложу спать.

– Хорошо, – произнёс Андрей, продолжая улыбаться. – Как скажете, доктор. Я тогда от вас дежурному по части позвоню, доложу.

– Конечно. Дежурному звонить по белому телефону, – ответила Дарья и, обойдя стол, открыла стеклянный шкаф, ища нужные лекарства.

Встав с кушетки, он подошёл к столу, поднял трубку телефона. В трубке раздался зуммер вызова. Дежурный взял трубку не сразу. Андрей стоял, слушая унылые длинные гудки, дожидаясь ответа. И вновь он почувствовал тот самый аромат, что взбудоражил его сегодняшним утром, и вновь упоительная дрожь стала пронизывать его тело. Ноги сделались ватными, а в ушах зашумело так, что он не сразу расслышал, как на другом конце провода дежурный ответил ему уже два раза и, теряя терпение, рявкнул в трубку третий раз: «Слушаю!!!» – возвращая его к действительности.

Андрей, чувствуя неловкость, торопливо доложил о случившемся. Получив утвердительный ответ, положил трубку, отошёл к двери. Тем временем Дарья нашла нужные таблетки, налила полстакана воды и всё это подала солдату.

– Пей, – сказала она солдату, тот послушно выполнил её команду. Затем, повернувшись к двери, громко позвала: – Дневальный! – некоторое время спустя дневальный появился в дверях. – Значит так, Лепёхина отведи в пятую палату. Забери у него форму и выдай халат. А утром, когда пойдёте в столовую получать завтрак, не забудь получить и на него. Всё понял?

– Так точно, – ответил дежурный и увёл Лепёхина.

Они остались одни. Повисла неловкая пауза. Минин понимал, что его миссия выполнена и пора уходить, но мялся, пытаясь найти повод остаться. Дарья же вернулась за стол и что-то писала в толстой канцелярской книге. Так прошло несколько минут. Вновь появился дневальный по медсанчасти и доложил, что новенького он уложил спать, а его форму отнёс в каптёрку. Дарья, не поднимая головы, кивнула одобрительно. Дневальный вернулся на свой пост около двери. Постояв ещё немного, Андрей вздохнул и, кляня себя за вдруг неожиданную робость, произнёс: