Затем я посмотрел ей в глаза. У Елизаветы был непроницаемый взгляд; расширенные зрачки на фоне золотистых радужных оболочек, словно два солнца во время затмения. Мне доводилось видеть подобные глаза много лет назад, когда в замок Дадли приезжал бродячий зверинец. Тогда я тоже был поражен исходившей от них скрытой мощью. Это были глаза льва.
– Оруженосец лорда Роберта? – обратилась она к Сесилу. – Как же это? Я никогда не видела его прежде.
– Я совсем недавно при дворе, ваше высочество, – поспешно отозвался я. – Ваша собака – она иностранная?
Она строго посмотрела на меня: никто не давал мне дозволения вступать в беседу.
– Собака из Италии. А ты разбираешься в породах?
– Я многому научился, пока трудился на конюшне у Дадли.
– Действительно? Она наклонила голову. – Протяни-ка руку.
Поколебавшись мгновение, я с опаской вытянул рукав. Она ослабила цепочку. Гончая рванулась ко мне. Я с трудом удержался, чтобы не отскочить, почувствовав дыхание пса на своей коже. Собака принюхалась, лизнула мне руку и, к моему облегчению, отошла.
– Ты умеешь обращаться с животными, – заметила Елизавета. – Уриан редко ладит с незнакомцами.
Она сделала знак, чтобы я поднялся с колен:
– Как твое имя?
– Брендан Прескотт, ваше высочество.
– Ты дерзкий юноша, Брендан Прескотт. Поясни, зачем ты здесь.
Я вдруг почувствовал, что дрожу как осиновый лист, и поспешно продекламировал:
– Мой господин просил передать вам, что сожалеет по поводу вынужденного отсутствия. Он не может сейчас сам встретить ваше высочество. Его отозвали по срочному делу.
Больше я сказать не осмелился. Я обещал передать кольцо наедине. К тому же вряд ли стоило при всех заводить речь о ее отношениях с Робертом Дадли. Я молчал, а она не сводила с меня глаз. В этом взгляде была такая сила, что мне невольно припомнились истории о ее отце, покойном короле: будто он мог видеть сквозь человеческую кожу и по току крови определять, правду ли говорит собеседник.
Она откашлялась и хрипло усмехнулась:
– Ты сказал, срочное дело? Без сомнения, это правда. Ведь у лорда Роберта есть отец, которому должно повиноваться.
Я едва сдержал понимающую улыбку:
– Именно так, ваше высочество.
– О да, и кому, как не мне, знать все о требовательных отцах.
Смех замер на ее губах, она вручила цепочку с Урнаном Сесилу и махнула мне рукой:
– Пойдем со мной, оруженосец. Ты позабавил меня сегодня, а это ценно. – Она бросила насмешливый взгляд на своих спутников. – В последнее время нечасто выпадают подобные радости.
Волна восторга прокатилась по моему телу от затылка до пальцев ног. Мастер Шелтон предупреждал меня, что неприятности идут за ней по пятам. Но сейчас я готов был об этом забыть.
Следуя за ней и стараясь не забегать вперед, я вошел во дворец. При первой же возможности мистрис Эшли, оттолкнув меня плечом, пробралась поближе к принцессе и что-то невнятно прошептала. Я услышал, как Елизавета произнесла:
– Нет. Я сказала, он пойдет рядом со мной, и он пойдет. Один.
– Я запрещаю. Будут слухи, – резко возразила мистрис Эшли.
– Не думаю, что небольшая прогулка породит слухи, Эш Кэт, – сухо ответила Елизавета. – А ты не доросла, чтобы запрещать мне.
Няня бросила на нее сердитый взгляд, но тут вмешался Сесил:
– Мистрис Эшли, от этого юноши не будет вреда.
– А это мы еще посмотрим, – заявила мистрис Эшли. – Он ведь, кажется, служит Дадли?
Сверкнув на меня глазами, она удалилась. Я благодарно поклонился Сесилу. Должно быть, он понимал, что меня послал Роберт, и пытался облегчить мне выполнение первого поручения. При этом секретарь избегал встречаться со мной взглядом, намеренно замедлял шаг и оказывался позади нас, вводя меня в немалое замешательство. Столь же непонятно было поведение человека в черном по имени Уолсингем. Он двигался с бесшумной кошачьей грацией, сохраняя на длинном лице образцовую невозмутимость.
Меня окружали бдительные защитники принцессы, я почти чувствовал, как они сверлят взглядами мою спину. Вторая спутница Елизаветы оставалась единственной, чьего лица я пока не рассмотрел, хотя, полагаю, и у нее были причины не желать моего присутствия: эта мысль пришла мне в голову, когда я мельком увидел ее темные дерзкие глаза, блеснувшие на меня из-под капюшона.
Елизавета прервала ход моих размышлений:
– Я сказала, иди со мной, оруженосец, а не наступай мне на пятки.
Я поспешил нагнать ее. Она быстро и негромко заговорила:
– У нас мало времени до того, как мы войдем в зал. Я должна знать истинную причину отсутствия Робина.
– Робина, ваше высочество? – переспросил я, опешив.
– Быть может, ты служишь другому лорду Роберту? – Она коротко усмехнулась. – Срочное дело, подумать только. Я-то полагала, только тюрьма могла помешать ему быть в Уайтхолле этой ночью.
Она посерьезнела.
– Так где же он? Ему прекрасно известно, как я рисковала, прибыв сюда.
– Я… – Мой язык прилип к гортани и отказывался повиноваться. – Я… Я не могу сказать, ваше высочество.
– То есть ты не знаешь. – Она свернула в галерею.
Я ускорил шаг.
– Он не сказал мне. Но он просил передать вам это.
Я торопливо полез в карман, спеша унять ее гнев и совершенно забыв об указании Роберта отдать перстень без свидетелей. Она быстро протянула руку и схватила меня за запястье:
– Да чтоб тебя, ты и впрямь совсем новичок при дворе. Не здесь! Что это? Опиши.
– Перстень, ваше высочество, серебряный, с ониксом. Мой господин снял его с пальца.
Она замедлила шаг и почти остановилась. Даже в тускло освещенном коридоре было видно, как кровь хлынула к ее щекам. Королевской маски на секунду не стало, и под ней обнаружилась румяная от удовольствия девушка. Взволнованный такой разительной переменой, я решительно продолжил исполнять порученное:
– Лорд Роберт сказал, ваше высочество поймет и вскоре он сможет устроить вам встречу наедине и получит обещанное.
Эти слова встретили гробовое молчание. К моему ужасу, она вся словно заледенела. Остановившись, она смерила меня таким взглядом, словно ростом я был на голову ниже ее:
– Можешь сказать своему господину, что я все прекрасно поняла. Как обычно, он возомнил о себе невесть что и позабыл, кто я такая.
Я застыл. Впереди звучали музыка и голоса, мы приближались к залу.
– Миледи, – наконец выдавил я, – боюсь, милорд настаивал на том, чтобы вы приняли знак его верности.
– Он настаивал! – пронзительно взвизгнула она.
Остановившись, принцесса понизила голос до звенящего шепота:
– Я никогда не дам себя уговорить – будь то твой господин или любой другой мужчина. Скажи Роберту, что он заходит слишком далеко. Слишком далеко, Богом клянусь.
Елизавета демонстративно отвернулась, и тут же, бесцеремонно оттолкнув меня, возле принцессы очутилась мистрис Эшли, готовая принять ее плащ.
Было очевидно, что разговор окончен. Я отступил, и мимо прошествовала спутница Елизаветы, откинувшая наконец свой капюшон. Она была юна и миловидна, с живыми чертами лица и лукавым блеском в глазах. Девушка быстро улыбнулась мне, и я недовольно отвел взгляд: мне вдруг показалось, что сцена моего унижения доставила ей удовольствие.
Оглядевшись, я обнаружил, что Уолсингем куда-то исчез. Сесил с поклоном произнес:
– Ваше высочество, мастер Уолсингем просил извинить его: неотложное дело. С вашего позволения, я отведу Уриана на псарню.
Он поцеловал ее протянутую руку и повернулся, чтобы уйти, но Елизавета удержала его.
– Сесил, – сказала она, – я должна сделать это ради Эдуарда. Пусть не думают, будто я собираюсь трястись от страха в своем доме и ждать их приглашений.
В ответ он грустно улыбнулся:
– Я знаю. Я лишь смею надеяться, что вы не навредите себе.
С этими словами он удалился, ведя с собой собаку.
На пороге зала обе спутницы принцессы заняли места по бокам от нее. Гордо выпрямившись и царственно подняв подбородок, она спускалась по ступеням – в этот момент она показалась мне необычно маленькой и уязвимой. Елизавета вступила в зал, и музыка на галерее захлебнулась, струны издали протяжный нестройный звук и смолкли. Повисло молчание, такое глубокое, что я мог хорошо слышать ее шаги по расписанному полу. Медленно продвигаясь в тени, я сумел прошмыгнуть в двери и смешаться с толпой. Теперь я мог видеть, как через строй кланяющихся придворных навстречу принцессе шагает герцог.