Хирн чувствовал себя самозванцем в собственном доме. Здесь следовало бы жить настоящему бизнесмену, думал он. А не нищему ковбою, заключившему контракт с дьяволом. Так или иначе, ему давно пора заняться происходящими событиями. Он поднялся, потянулся, сунул газету под мышку, прихватил телефон и вышел из дома. Небо заволокли дождевые тучи, пахло сыростью.

В газетной статье был указан телефон для информации о детях Моники Тейлор. Хирн набрал его и услышал голос секретаря.

— Можно поговорить с лейтенантом Сингером?

Хирну пришлось подождать минуту, потом в трубке послышался ровный и деловитый голос:

— Сингер слушает.

— Лейтенант Сингер, это Джим Хирн.

Молчание.

— Ваш банкир, — не дождавшись ответа, напомнил Хирн.

— Я знаю, кто вы, — уже слегка раздраженный голос.

— У вас найдется несколько минут? Нам надо поговорить.

— О чем? Сами понимаете, я сейчас занят.

— Об одном отставном детективе из Калифорнии, который приходил ко мне и спрашивал о вкладе наличными и меченых купюрах, прошедших через мой банк. Думаю, мы должны встретиться.

— Зачем? — быстро отозвался Сингер, понизив голос.

— Ему не понадобится много времени, чтобы установить, кому принадлежат некоторые счета…

— Слушайте меня внимательно, мистер банкир, — перебил Сингер. — Ничего и никому не говорите. Ни одной живой душе. Будет спрашивать — отвечайте, что вы понятия не имеете, что все это значит. Не вечно же он будет болтаться в округе. Когда-нибудь да уедет. А когда уедет, мы все проясним. Годится?

Хирн уставился на мобильник, как на врага, потом захлопнул его, прерывая разговор. А когда повернулся к дому, увидел, что в дверях стоит Лора.

— С каких это пор ты выходишь из дома, чтобы поговорить по телефону? — спросила она.

Он пожал плечами и попытался протиснуться в дом, но она преградила ему путь.

— Джим!

Хватит, думал он. Хватит секретов. Он схватил Лору за плечи и заглянул ей в глаза. И увидел, что она хоть и напугана, но готова ко всему.

— Из-за меня мы влипли, — сообщил он. — Весь банк. И вот теперь, похоже, наступает время расплаты.

Лора вгляделась в его лицо.

— Что ты натворил?

— Не натворил, — поправил он, — скорее, не сделал то, что должен был сделать. Но я притворился, будто ничего не замечаю, а это ничем не лучше. Я не стал препятствовать неким событиям, потому что знал, что они выгодны для бизнеса, и не обманулся в своих ожиданиях. Но я с самого начала чувствовал: тут что-то нечисто.

Она медленно покачала головой.

— Джим, это на тебя совсем не похоже.

Ее слова ранили его, как ничто другое.

Он повесил голову, не в силах смотреть жене в глаза.

— Лора, разреши, я попытаюсь все уладить. Но предупреждаю: неизвестно, удастся мне это или нет. На карту поставлена моя работа и наша репутация.

Она вздохнула.

— О статусе ты всегда заботился гораздо больше, чем я. Не все ли равно, живем мы в шикарном доме или нет? Я была бы счастлива и в прежнем. Делай все, что понадобится, лишь бы исправить положение.

— В таком случае мне придется пропустить ужин, — отозвался он.

Пока Энни и Уильям ели, усевшись за столом в кухне, Джесс листал телефонный справочник в поисках координат офиса ФБР в Бойси. Найдя номер, он взглянул на часы. Четверть шестого, воскресный вечер. Есть ли кто-нибудь в офисе?

Отвернувшись от детей, он набрал номер и прослушал записанную на автоответчике просьбу оставить сообщение. После гудка Джесс еще мгновение медлил, а потом хриплым голосом назвал свое имя, телефонный номер и сказал, что у него есть информация о пропавших детях Моники Тейлор.

Он повесил трубку, по-прежнему сомневаясь, что поступил правильно. Перезвонят ли ему из ФБР напрямую или свяжутся сначала с шерифом? Он уставился на телефон, жалея, что нет никакого способа стереть оставленное сообщение.

Зато дети как будто бы обжились на новом месте и успокоились, продолжал размышлять Джесс. Устроившись в гостиной, они переключали телевизионные каналы. Джесс невольно засмотрелся на них из кухни, жалея, что в нем не осталось ни капли детской беспечности. Энни заметив его взгляд, улыбнулась.

Что-то изменилось, подумал он. Может, все дело в том, что они подслушали разговор с Гонсалесом, но так или иначе, теперь дети ему полностью доверяют. И думают, что он сумеет их защитить. Сам Джесс в этом сомневался. Ему требовалась помощь.

Он вспомнил о человеке, с которым недавно завтракал, Вильяторо. Может, бывший детектив сумеет связаться с каким-нибудь знакомым агентом ФБР, и тот откликнется, не считая нужным прежде звонить шерифу. Джесс нашел в кармане визитку, позвонил в мотель и вновь попал на голосовую почту. Выругавшись шепотом, он попросил Вильяторо перезвонить ему.

Джесс вышагивал по кухне из угла в угол, мыл и вытирал посуду, то и дело поглядывал на часы, но телефон не звонил.

Возможно, рассуждал он, шериф Кейри поверит ему — если удастся поговорить с ним напрямую, в обход бывших копов. Может быть. Во всяком случае, надо попытаться и ни в коем случае не рисковать, дожидаясь утра.

— Мне придется отлучиться ненадолго, — объявил он детям, приглушая громкость телевизора. — Съездить в город.

— Прямо сейчас? — переспросила Энни. — Вы нас оставляете здесь?

— Ничего не поделаешь, — кивнул он.

— А если тот человек вернется?

Джесс помолчал.

— Энни, я покажу тебе, как обращаться с дробовиком. Ты должна уметь им пользоваться — на случай, если сюда нагрянут незваные гости.

Энни кивнула. Уильям уставился на нее с неприкрытой завистью.

Джесс открыл оружейный шкаф, вынул двустволку двадцатого калибра и переломил ее.

— Помни: это не игрушка. Иди сюда, я все тебе объясню…

— Что ты делаешь? — резким тоном спросил Суонн у Моники.

Она укладывала вещи — бросала одежду в маленький чемодан, разложенный на кровати. Свою одежду, одежду Энни, одежду Уильяма. Смена одежды им наверняка понадобится. Услышав Суонна, она вздрогнула: она не заметила, что он стоит в дверях.

— Собираюсь.

— Никуда ты не пойдешь. А если они позвонят?

— Кто позвонит, Оскар? Вы же все уверены, что дети у Тома. С каких это пор Том — «они»?

— Моника, сядь же, черт бы тебя побрал!

От такого приказа она замерла. По лицу Суонна было ясно: если понадобится, он остановит ее силой.

— Так будет лучше, — добавил он. — Поверь мне.

Моника взвесила его слова, с сомнением глядя на искаженное бешенством лицо и стиснутые кулаки.

— Я тебе не верю, — заявила она.

Он вскинул руку и разжал пальцы. На одном болтались ключи от ее машины.

— Никуда ты не поедешь, — бросил он.

У Энтони и Джули Родейл великолепный дом, думал Вильяторо. Просторный, новый, бревенчатый, с большими окнами. К дому вела дорожка, мягко подсвеченная лампами, на паркетных полах в доме лежали пушистые индийские ковры, сводчатый потолок в большой комнате заставил Вильяторо острее ощутить собственное ничтожество. По обе стороны от камина на стене красовались головы оленя и лося, полдюжины покрытых лаком рыбьих чучел поблескивали в свете люстры.

Когда Вильяторо прибыл, Джули Родейл смотрела «60 минут», уютно усевшись в пухлом кресле перед гигантской телевизионной панелью и поедала из вместительной миски макароны с сыром. Джули оказалась рослой и крупной блондинкой с круглым лицом.

— Говорите, раньше вы были детективом? — переспросила она. — Я думала, вы из офиса шерифа. Я жду известий о муже.

Вильяторо делал пометки в блокноте.

— Вы говорили, что он уехал ловить лосося.

— О да. — Она закатила глаза. — Его единственная радость в жизни! Ни одних выходных не пропускает. Всю зиму скупает рыболовное снаряжение и читает журналы для рыболовов, а весной, летом и осенью ездит рыбачить. Пару раз и я выбиралась вместе с ним, но это же скучища чудовищная!