На душе у Кристера стало тяжело. Ему не хотелось обнаружить мальчика мертвым. Мало ли что могло с ним произойти! Фантазия подсказывала множество альтернатив счастливому концу.

Кто-то несет мальчика к машине. Он бьется в руках преступника, рот заткнут тряпкой, а на голове – кровавая рана. Другой сценарий: сумасшедший убивает женщину в ее кровати. Мальчик просыпается, он ранен, но ему удается убежать в темноту. Он уходит на пару километров от дома и умирает один в лесу.

Сегодня они с Ребеккой собирались погулять там с собаками. Это один из последних дней, что остались пригодными для такой прогулки. Скоро ляжет снег.

Во всяком случае, все испытали большое облегчение от того, что мальчик не лежал, заколотый, в кровати. На полу валялся джемпер. Черный застиранный джемпер с рисунком на груди. Видимо, мальчик носил его накануне.

Кристер дал Тинтин понюхать джемпер, затем приказал: «Ищи!» Они двинулись вокруг дома. Поводок натянут. Позади дома собака потянула хозяина к лесу, опустив нос в жидкую осеннюю траву. Пронеслась под кроваво-красными рябинами и потащила его за собой дальше, в канаву, снова вверх, мимо старой ванной, вросшей в мох. Они миновали горку досок, покрытых брезентом.

И тут она подняла нос от земли. Следы запаха в воздухе совсем свежие. Стало быть, уже близко. Она потащила Кристера дальше между соснами по узкой тропинке. От этого места дом уже не был виден.

Вот оно! Чуть впереди показалась хижина.

Домом это никак нельзя было назвать. Унылое строение из древесно-стружечных плит, покрашенное красной краской и покрытое просмоленным картоном вместо крыши. Окно давно разбилось, вместо него был вставлен кусок прозрачного полиэтилена.

Кристер замешкался. Тинтин натянула поводок и заскулила.

Ему доводилось раньше находить мертвых детей. Он вспомнил двенадцатилетнюю девочку, которая покончила с собой. Это было в окрестностях Каликса. Полицейский зажмурился, чтобы отогнать от себя эту картину. Он нашел ее, сидящей под деревом, казалось, девочка просто спит.

Тинтин обнаружила ее после трех часов упорных поисков. А поскольку она не любила собачьих сладостей и вообще была довольно равнодушна к еде, Эриксон поощрил ее так, как всегда поступал, когда собака хорошо выполняла свою работу. Он стал с ней играть. Для нее это было лучшим поощрением. А для него было важно, чтобы Тинтин радовалась, когда ей удавалось найти то, что от нее требовал хозяин.

В результате мертвая девочка сидела под деревом, а Кристер, стоя рядом, играл с Тинтин, выкрикивая: «Ты моя умница! Вот я сейчас схвачу мою девочку!»

В этот момент к ним подошли два полицейских. Они посмотрели на девочку, потом на Кристера – с таким выражением, словно он сошел с ума. Кристер взял Тинтин на поводок и, не говоря ни слова, ушел. Он и не пытался ничего объяснить. Да и зачем? Они все равно бы не поняли. Но, ясное дело, после этого о нем пошли разные слухи.

Мальчик лежит в домике. В этом он был почти уверен. Тинтин скулила и тянула за поводок, стремясь туда. Нечего рассуждать. Он должен посмотреть, что там.

В домике на полу валялся старый матрас в цветочек. На колченогом столике теснились пустые банки. Похоже, кто-то приходил сюда выпить пива и пообжиматься. Но теперь на матрасе лежало маленькое тело, укрытое грязным синтетическим покрывалом в катышках и парой одеял.

– Отлично, старушка! – похвалил он Тинтин.

Она закружилась вокруг Кристера, лопаясь от гордости.

Кристер осторожно приподнял одеяла и покрывало. Приложил палец к шее. Кожа теплая. Пульс есть. Он оглядел белую футболку, босые ноги. Крови нигде нет. Похоже, мальчик не ранен.

Полицейский испытал такое облегчение, что его затрясло, как от холода. Мальчик жив.

В тот же миг ребенок открыл глаза. Он уставился на Кристера, его глаза расширились от ужаса, и он издал дикий крик.

Сиввинг еще раз протопал вокруг машины, приволакивая парализованную ногу.

«Скоро он упадет, – подумала Ребекка. – И мне его ни за что не поднять».

– Может, тебе лучше присесть? – осторожно спросила она.

– Сразу видно, что у нее давно уже нет мужика, – проговорил Сиввинг, который, кажется, не слышал ее слов. – Посмотри на забор. На следующую зиму он совсем обвалится под тяжестью снега. Как ты думаешь, как у него дела?

Он махнул рукой в ту сторону, куда ушел Кристер с Тинтин.

Ребекка оглядела покосившийся забор. Столбы сгнили. Ей хотелось сказать, что ее забор стоит прямо, несмотря на отсутствие в хозяйстве мужчины, и что в деревне немало дворов, где заборы уже давно лежат на земле, но она сдержалась.

– Так ты говоришь, ее сына сбила машина? – спросила она, чтобы сменить тему.

– Да, бог ты мой, – ответил Сиввинг и на какое-то время перестал топтаться по кругу. – Бедный мальчик. Сначала мама уезжает в Стокгольм, потом папу сбили, а теперь еще и бабушка…

– А как его сбили?

– Никто не знает. Водитель скрылся. Может быть, мне все же сесть посидеть? Можно, как ты думаешь? Тут ведь вокруг следы…

– Ты можешь посидеть в машине. Я отодвину водительское сиденье, а дверь оставим открытой. Расскажи все, что ты знаешь о Суль-Бритт.

Сиввинг устроился в машине и вытер пот со лба. Ребекке хотелось сделать то же самое.

– Ну, когда ее сын умер… Иногда подумаешь, что это мог быть кто-то из своих, из деревни. Есть у нас такие, кто садится иногда за руль во хмелю. А потом впал в панику и скрылся или даже не заметил, что сбил человека.

Белла и Щен вертелись в клетке: им же пообещали прогулку в лесу. Вера лежала на заднем сиденье и вздыхала.

– И отец Суль-Бритт прошлой осенью, – продолжал Сиввинг, – тоже странная история. Но про это ты точно слышала?

– Нет.

– Да ну, перестань. Его задрал медведь. Господи боже мой, когда же это было? Память, сама знаешь. В начале июня! Он был уже стар – все подумали, что он просто заблудился. Его искали тогда, но не нашли. А сейчас, всего пару месяцев назад, в районе Лайнио подстрелили медведя. Он съел собаку, сидевшую на цепи. А в животе у медведя нашли кусок этого самого Франса Ууситало, отца Суль-Бритт. Медведь лакомился им все лето. Ужас!

– Ах да, эту историю я читала. Так это и был отец Суль-Бритт?

Сиввинг с упреком посмотрел на нее.

– Я тебе наверняка говорил. Но ты забыла.

На некоторое время он замолчал. Ребекка отдалась собственным мыслям. Случай с мужчиной из Лайнио, которого задрал медведь, она хорошо помнила. Когда в животе убитого медведя обнаружили человеческую руку, стали обыскивать все окрестности и в конце концов нашли тело. Вернее, то, что от него осталось.

Случается порой, что человек становится жертвой медведя. Например, если оказаться между медведицей и ее детенышами. Или если у тебя глупая собака, которая сперва разозлит медведя, а потом побежит искать защиты у хозяина, ведя зверя за собой по пятам.

– И с его матерью вышла ужасная история, – продолжил Сиввинг. – В смысле – с бабушкой Суль-Бритт. Ее тоже убили.

– Да что ты такое говоришь?

– Она учительствовала в Кируне. Когда же это было? Кажется, она приехала туда перед самой Первой мировой. Мой дядя ходил в ее класс. Он всегда говорил, что учительница у него была красивая, как из сказки, и очень любила детей. Потом она родила мальчика, хотя не была замужем. Этот мальчик и есть отец Суль-Бритт – тот, которого задрал медведь. Когда ему было всего несколько недель от роду, ее убили. Жуткая история. Однажды зимним вечером ее задушили прямо в классе. Но это произошло очень-очень давно.

– А кто же это сделал?

– Это так и осталось загадкой. Ее подруга взяла к себе ребенка и вырастила как своего собственного. В те времена это было делом нелегким.

Произнося последние слова, старик словно с легким упреком покосился на нее.

Ребекка подумала о матери Сиввинга, которая рано овдовела – ей пришлось поднимать детей в одиночку.

«Я знаю, что у меня все хорошо, – подумала она. – Я могла бы завести детей одна, и мы прекрасно жили бы. У них всегда была бы крыша над головой, еда в желудке и возможность ходить в школу. Мне не пришлось бы их отдавать».