Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Игорек, ты лапа, – устало сообщила дзайана. – Вот только в теории магии ты профан. Я не могла вызвать чупакабру. Потому что для этого нужна школа призыва!

– А твоя какая? – растерялся я.

– А моя – вызывания. Самая простая школа. Нет, девятый уровень – это круто, очень круто. Но все равно особо гордиться нечем.

И Света объяснила мне разницу. В действительности между этими двумя школами мало общего. Магия призыва работает с потусторонними силами, притягивая разных чудовищ: чупакабрасов, нетопырей, гильгамешей. Магия же вызывания – сугубо бытовая. Сантехника вызвать, такси… кстати, мой Абсолютный Проездной из той же оперы.

С этими школами часто попадают впросак. И не только я, многие. Оказывается, в школе призыва есть одно «неправильное» заклинание: «Вызывание демона». В школе же вызывания «неправильных» чар и вовсе две: «Осенний» и «Весенний призывы». Это магия десятого уровня, которую магистр обороны дважды в год накладывает на всю страну.

Вы понимаете, это у меня голова пухнет… А каково студентам?! Света рассказывала, что многие из-за этих призывов даже заваливали экзамены. Естественно, отправлялись служить.

– И поводки мне вовсе не для универа нужны были, – вздохнула она. – Я хотела до десятого уровня подняться…

– Зачем же тебе десятый уровень?

– Там крутая приворотная чара, «не за что, а вопреки» называется. Мне Лешку приворожить надо.

– Ну и дура.

– В лягушку превращу! – вскинулась та.

– Да хоть в таракана, – отмахнулся я. – Чарами привораживать, магией любовь вызывать… А потом? Он же тебя возненавидит. Сколько ему лет? Двадцать, как тебе?

– Мне восемнадцать! Это я выгляжу старше. А Лешику – двадцать четыре… – И, не выдержав, она заревела, уткнувшись мне в плечо.

Получалась глупая ситуация. Преступница и шантажистка заливалась слезами, а я ее утешал. Но ведь жалко девчонку! У самого случалось: из кожи вон лезешь, а на тебя внимания не обращают. Тут и глупости начинаются, и все, что угодно.

– Я его вчера чара-анула, козла-а, – всхлипывала она, прижимаясь ко мне. – Прибежит как миленький! На коленях приползет!

– Хм…

– А ты не одобряешь?! – Она отстранилась. – Не одобряешь, да?!

– Да мне все равно. Твое дело.

– Ну вот и убирайся, придурок! И вообще, чего ты меня лапаешь?! Руки убери, ур-род!

– Ладно. – Я поднялся, взял куртку. – Приятно было пообщаться. Поправляйся, солнце!

Я прикрыл дверь. Послышались сдавленные рыдания. Пожалуй, ее стоит оставить одну – пока больницу в клочья не разнесла.

Но все вышло не совсем так, как я рассчитывал. Когда я прошел несколько шагов, за спиной послышалось:

– Реш, стой!

Я обернулся. В темном пустом коридоре светилось единственное пятно дверного проема. Света стояла, окутанная этим свечением, придерживая халатик на груди.

– Прости меня… пожалуйста…

Откуда-то вынырнул Иварох:

– Господин, вам надлежит уйти! Больной необходим покой!

В крохотных очочках и зеленой бандане этот удивительный великан выглядел особенно трогательным и беззащитным. Особенно умиляли «надлежит» и канцелярская правильность речи. Девушка махнула рукой:

– Засохни. Брысь!

Иварох поперхнулся и убежал. Краем уха я услышал звук льющейся воды. Санитар пил из графина – жадно, давясь и пофыркивая.

– Реш, слушай. – Дзайана схватила меня за руки. – Ты меня сильно обидел. Да, да!.. Просто… Меня в жизни никто так не обижал, понимаешь?!

– Ну еще бы!

– Не издевайся! Я тебя ненавижу!! Я тебе завтра все скажу, хорошо?.. – В голосе звучала мольба.

– Хорошо, – покорно согласился я. – Скажешь завтра.

– Ты не сердишься? Ты дождешься?

Ну вот ребенок!.. Я потянулся к ней и поцеловал в мокрую от слез щеку.

– Конечно, солнце. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи… А теперь убирайся!

Я улыбнулся и двинулся к выходу. Воздух за моей спиной потрескивал от ненависти и смертоносных чар.

Мне вдруг стало удивительно легко – будто от меня разом отсекли прошлое и будущее, оставив лишь здесь и сейчас.

Когда я выходил из больницы, меня настиг звонок.

– Алло, Игорь, ты? – затрещал в трубке до боли знакомый голос.

– Я. Семен, что случилось?

– Дело нешуточное! Ты где?

– Возле первой городской больницы.

Слышно было, как Винченцо оторвался от трубки, чтобы отдать кому-то приказания. Через четверть минуты трубка вновь ожила:

– Сейчас за тобой подъедут. Никуда не уходи! Пойдем, Гертруда, соберем друзей.

Коротко и ясно. Словарик Винченцо я более-менее знаю. Если бы он задумывал пакость, последняя фраза звучала бы иначе. Например, «Гертруда, пусть за принцем последят». А так – Семену понадобилась моя помощь.

Вот и славно. Я с наслаждением вдохнул вечерний воздух. В разлившемся над городом спокойствии отчетливо было видно, что мне нужно туда съездить и выслушать все, что Винченцо сочтет нужным рассказать.

Так что я вышел из больничных ворот и принялся жать. Скоро подъехала милицейская легковушка. За рулем сидел щекастый лейтенантик – тот, что не хотел пускать меня в управление.

Увидев меня, он едва не потерял дар речи:

– Вы?!

– Здравствуйте еще раз. – Я протянул руку. – Видите, как все меняется?

– Простите… – Время шло к вечеру, но даже в тусклом свете фонарей было видно, как он покраснел. – Я не знал! Честно!

– Забудем обиды. – Я уселся в машину. – Кстати, может, вы объясните, что произошло?

– Произошло убийство. Погиб дзайан.

…Со вчерашнего дня в доме, где жил Марченко, ничего не изменилось. Я говорю «жил», потому что хозяин квартиры лежал на полу кухни, задрав к потолку острый кадык. Если смотреть в лицо, могло показаться, будто маг спит. Но стоило перевести взгляд ниже…

– Грудная клетка разворочена. – Люся рассказывала, одновременно очищая ватным тампоном лицо дзайана. Воск для посмертной маски побулькивал на спиртовке. – Повреждена артерия бедра, кисти рук оторваны. Порезы произведены с хирургической точностью. Такие повреждения мог оставить скальпель или остро отточенный кинжал. Нападавший отдавал себе отчет, что перед ним сильный маг. Первым делом он постарался лишить противника рук – чтобы не дать возможности плести заклинания. Затем, оглушив жертву, утащил на кухню и там начал пытать.

39
{"b":"24662","o":1}