Узнав, что помощи, на которую он очень надеялся, от великих князей владимирского и черниговского не будет, Юрий Ингваревич тотчас послал за своими братьями: за князем Давидом Ингваревичем Муромским, Глебом Ингваревичем Коломенским, а также за князем Олегом Красным, Всеволодом Пронским и др. На совете, где обсуждались дальнейшие действия, было решено послать сына Юрия Ингваревича — князя Фёдора — к хану Батыю с богатыми дарами, чтобы выиграть время.
Фёдор Юрьевич, получив аудиенцию у Бату-хана, передал ему дары и попросил его от имени своего отца не идти войной на Рязанскую землю. Бату-хан ещё раз потребовал от жителей Рязани десятины, покорности и принесения присяги. Однако Фёдор с негодованием и возмущением отвёрг это требование. С высоко поднятой головой он сказал:
«Деды и отцы наши дани никому не платили и в рабах ни у кого не бывали, а за свою честь и отечество умирали: так и мы хотим честь свою оружием или смертью сохранить».
От этих слов рассвирепел внук Чингис-хана и приказал убить Фёдора и других посланников, а жителей Рязани — предать смерти[93].
По преданию, Апоница, один из учителей Фёдора Юрьевича, сумел укрыться и, после ухода монголов тайно схоронив его, добрался до родного города. Услышав весть об убийстве Фёдора Юрьевича, его жена Евпраксия, выбросилась из окна высокого терема вместе с сыном Иваном и разбилась насмерть.
Юрий Ингваревич решил: «Лучше нам смертию славу вечную добыть, нежели во власти поганых быть!», собрал свою рать и двинулся к реке Воронежу, где остановился Бату-хан. Тем самым князь хотел усилить пограничные укрепления и не допустить захватчиков на исконно Рязанские земли. Однако монгольская кавалерия двигалась с такой стремительностью, что рязанская дружина не смогла дойти до своих приграничных укреплённых линий, подверглась внезапной атаке и потерпела сокрушительное поражение Среди погибших были муромский князь Давид Ингваревич, коломенский князь Глеб Ингваревич и пронский князь Всеволод Ингваревич.
«И была сеча зла и ужасна. Много сильных полков Батыевых пало. И увидел царь Батый, что сила рязанская бьётся крепко и мужественно, и испугался. Но ‹…› Батыевы же силы велики были и непреоборимы, один рязанец бился с тысячей, а два — с десятью тысячами. ‹…› [Русские| через многие сильные полки Батыевы проезжали насквозь, храбро и мужественно биясь, так что всем полкам татарским подивиться крепости и мужеству рязанского воинства. И едва одолели их сильные полки татарские».
Так образно описывает летописец сечу в «Повести о разорении Рязани Батыем», широко используя гиперболу.
Необходимо, кстати, заметить, что не только в этой повести, а во всех литературных памятниках эпохи монгольского нашествия — летописях и повестях — с обилием используются преувеличения при освещении борьбы русского народа с иноземными захватчиками и описании зверств и бесчинств монголов. Попутно заметим, что в одной из русских летописей битва на реке Калке датируется 1224 годом, что не делает чести этим хроникам. Также необходимо принять во внимание то, что некоторые летописи составлялись спустя несколько лет после описываемых событий.
Разгромив в приграничном сражении рязанское войско, монголы захватили и предали огню Пронск, Ижеславец, Белгород и Борисов-Глебов. «Кровь христиан лилась рекой», — с прискорбием отмечает летописец.
Дорога на Рязань была свободна.
16 декабря 1237 г. авангард монгольского войска подошёл к стенам Рязани. Вскоре прибыли части семи ханов Золотого семейства, потомков Чингис-хана — Бату, Орду, Гуюка, Мунке, Хулгэна (Кюль-кана), Хадана и Бури, и город был отрезан от всего мира.
В то время Рязань по праву считалась одним из крупнейших русских городов. Рязань, где проживало 25 тыс жителей, при необходимости могла выставить 3–4 тыс. вооружённых ратников. Более того, при приближении опасности жители окрестных сел и деревень сотнями находили укрытие в Рязани, что в определённой мере влияло на обороноспособность города Рязань, расположенная на берегу реки Оки, представляла собой хорошо укреплённый город. С трёх сторон его окружали мощные земляные валы, достигавшие 10-метровой высоты и имевшие у основания ширину 23–24 м, а с четвёртой — крутой берег. Кроме того, перед валами были вырыты рвы глубиной в 8 м.
Племянник князя Юрия, князь Роман Ингваревич отважился на вылазку. Выйдя со своей дружиной из городских ворот, Роман скрестил оружие с монголами, однако дерзкое нападение было отражено с большими потерями для осаждённых. Роман был вынужден бежать с уцелевшими дружинниками на север, надеясь соединиться с войсками великого князя владимирского. Обречённое на провал предприятие юного князя самым негативным образом сказалось на обороне Рязани, которой был дорог каждый воин.
Субедей-баатур, за спиной которого находился не один взятый штурмом город, лично руководил осадными операциями. По его распоряжению монгольские воины штурмовали город, не давая передышки осаждённым, а сами через определённое время сменяли друг друга. Пять дней и ночей продолжался штурм, пока не настал момент решающей атаки. Как пишет летописец, места павших ратников занимали женщины и старики, но силы были неравны. На шестой день осады — 21 декабря, — когда «многие горожане были убиты, а иные ранены, а иные от великих трудов и ран изнемогли», монгольские войска вошли в город.
В «Повести о разорении Рязани Батыем» мы читаем:
«И во граде многих людей, и жён, и детей мечами посекли, а других в реке потопили, ‹…› и весь град пожгли, и всю красоту прославленную, и богатство рязанское ‹…› захватили. ‹…› И не осталось во граде ни одного живого: все равно умерли и единую чашу смертную испили. Не было тут ни стонущего, ни плачущего — ни отца и матери о детях, ни детей об отце и матери, ни брата о брате, ни сродников о сродниках, но все вместе лежали мёртвые».
Забегая вперёд отметим, что спустя год в самом начале второго похода монголы вторично захватили Рязань и предали его грабежу. Из этого факта мы можем заключить, что в 1238 г. Рязань не была, как принято считать, разрушена до основания, а его жители подвергнуты поголовному истреблению.
Евпатий Неистовый (1238 г.)
1 января 1238 г. монгольское войско оставило Рязань и по льду реки Оки двинулось на север, по направлению к крепости Коломна[94]. Это направление было выбрано не случайно. Бату-хан намеревался, достигнув района Коломны и Москвы, отрезать великого князя владимирского Юрия Всеволодовича от Новгорода, обладавшего большим экономическим и военным потенциалом, с тем, чтобы ликвидировать любую возможность для получения помощи.
В это время один из рязанских воевод Евпатий Коловрат, бывший в Чернигове[95], услышал о гибели родного города и выступил с малою дружиною.
«И приехал в землю Рязанскую и увидел её опустевшую, города разорены, церкви пожжены, люди убиты И помчался во град Рязань и увидел город разорён, государей убитых и множество народа полегшего: одни убиты и посечены, другие пожжены, а иные s реке потоплены»[96].
Евпатий Коловрат, которого охватили гнев и скорбь за родной город, собрал решительно настроенных тысячу семьсот человек, таких же жертв войны, как и он сам, и пошёл по следам армии Бату-хана[97].
Отряд Евпатия Коловрата разгромил и обратил в бегство несколько малочисленных частей монгольского войска. Как только эти сведения дошли до Бату-хана, он послал против мстителей своего шурина Хостоврула, но и его отряд был разбит, а он сам пал от руки Евпатия. В народе заговорили о Евяатии Неистовом.
Бату-хан, оценив всю опасность создавшегося положения, сам двинулся против восставших. Дружинники Евпатия в конце концов были отброшены к Берендееву болоту и окружены. Рязанский воевода, оценив обстановку, попытался пробиться в северные леса, к городу Угличу. Однако у Плещеева озера все они до единого сложили головы в ожесточённой битве [98].
