— Спасибо большое, я отблагодарю вас. Для меня будет большой помощью, если вы устроите мне спокойную поездку.

В служебном купе сидел человек лет 55—60, здоровый, с сильно загоревшим красным лицом, в очках, Он читал толстую книгу, прихлебывая чай. Очевидно, от выпитого чая его лысина вспотела и сверкала, как медный чайник.

Когда Коваленко вошел в купе со своими вещами, видевший выразил неудовольствие. Он посмотрел на Коваленко поверх очков с явной неприязнью, потом снова уткнулся в книгу.

«Жалеет место, скряга», — дал про себя Коваленко оценку сидевшему человеку.

Положив ящик, обтянутый черной материей, на пол купе, Коваленко обратился к попутчику.

— Отец, на перроне я заметил друга. Посмотрите ва моими вещами, пока я схожу и поздороваюсь с вим!

Не дожидаясь ответа, Коваленко вышел из купе.

Он быстро пересек перрон, прошел на стоянку такси около вокзала и поехал в городской аэропорт.

Пассажирский поезд, делал большой полукруг, подъезжал к реке.

Пожилой краснолицый пассажир вышел из служебного купе и огляделся по сторонам. Его нового соседа по купе не было видно. Вернувшись, он наклонился и приложил к ящику ухо.

Из глубины явственно послышалось тиканье часового механизма.

В это время в дверях купе появился высокий парень лет двадцати пяти, в гражданской одежде.

Пассажир в очках жестом показал, чтобы тот вытащил ящик. Парень ловко поднял ящик, вышел в тамбур в спрыгнул с поезда, замедлившего ход.

Пройдя по шпалам вслед уходящему поезду, он бросил ящик в одну из ям рядом с полотном, а сам, перейдя через насыпь, лег на песок.

Когда последний вагон поезда был на середине железнодорожного моста, переброшенного через реку, ящик, сброшенный в яму, страшно затарахтел и взорвался.

От взрыва образовалась огромная воронка, вокруг поднялась удушливая пыль, в воздух полетели камни, песок, комья глины. Все это спустя несколько мгновений начало медленно оседать далеко от воронки.

Сразу после взрыва было поднято на ноги воинское подразделение, которое окружило оба берега реки у моста.

На дорогах, ведущих к вокзалу и в город, стояли военные патрули, которые проводили тщательную проверку документов у прохожих.

Грохот взрыва со стороны реки и поднявшаяся тревога создавали впечатление, что в результате взрыва мосг разрушен.

* * *

В Ашхабадский городской военный комиссариат прибыл лейтенант. Не обращая внимания на очередь вызванных в военкомат, он, чуть приоткрыв дверь к комиссару, попросил разрешения войти.

За широким столом сидел подполковник. Он поднял голову и кивнул.

— Товарищ подполковник, лейтенант Иваненко прибыл в ваше распоряжение после выздоровления, чтобы снова вернуться на фронт в свою часть.

Подполковник сердечно поздоровался с лейтенантом и попросил его сесть.

Внимательно просмотрев документы лейтенанта и справку, выданную госпиталем, спросил:

— Теперь рука вас не беспокоит?

— Совсем не беспокоит, товарищ подполковник! — И в подтверждение своих слов лейтенант несколько раз согнул и разогнул руку.

— Повезло вам, товарищ лейтенант! Когда вы, выздоровев, выписались из Черноморского госпиталя, фашисты разбомбили его. Вы, наверно, уже слышали об этом.

— Слышал, товарищ подполковник. Жестокости фашистов нет предела. За их злодеяния их мало даже в землю закопать живыми!...

Лейтенант сжал кулаки и встал с места. Сначала его лиио покраснело, потом налилось мертвенной бледностью. Он дрожал от возмущения.

Подполковник, привстав, усадил его на стул и подал стакан воды.

Лейтенант сделал несколько судорожных глотков, затем с силой поставил стакан на стол, расплескав остатки воды, после чего опустил голову, обхватив ее руками.

— Товарищ лейтенант! Вы пока явно не выздоровели. Еще заметны следы контузии. Мы сделаем так: вы еще месяц побудете дома, подлечитесь. Я продлю вам призывный срок, — сказал подполковник и снова взял в руки документы лейтенанта.

— Товарищ подполковник, у меня же здесь нет дома, — грустно проговорил лейтенант. — Мой дом на Украине. В местности, оккупированной фашистами.

— Сочувствую и понимаю, — сказал подполковник.

— У меня здесь никого нет, что могло бы меня задержать, — вздохнул лейтенант.

— Как-никак, в Ашхабад наверно не для прогулки прибыли?

— Какая уж там прогулка, — махнул рукой лейтенант.— Одни мытарства.

— А что за мытарства? — спросил сочувственно подполковник.

— Перед тем, как попасть в госпиталь, я получил письмо от сестренки. Она закончила педучилище и сюда получила направление на работу. Сестра мне писала, что едет в Ашхабад работать учительницей. — С этими словами лейтенант вытащил из кармана треугольное письмо.

— Ну и как, нашли свою сестру?

— Нет, не нашел. Приехав в город, я обратился в городское адресное бюро, затем в министерство народного образования. Всюду спрашивал о сестре, но никто ничего о ней не знает. Теперь мне некуда идти, да и время вышло: надо ехать в свою часть. Товарищ подполковник, пошлите меня в мою часть!

— Лейтенант, в вашу часть нужно возвращаться через Кавказ. Как же вас послать? На чем? — озадаченно произнес подполковник.

— Да вы меня только отправьте поездом, курсирующим между Красноводском и Ташкентом.

— А дальше?

— Остальную дорогу— сам найду, — попросил лейтенант, сразу повеселев.

— Да, если бы этот поезд курсировал, я бы, ни минуты не сомневался, послал вас с ним... — Не договорив, подполковник на несколько мгновений замолчал.

— А что случилось с этим поездом?

— Давайте, лейтенант, не будем затрагивать этот вопрос, — бросил подполковник, неожиданно раздражаясь. Потом, набрав номер телефона, он поговорил с кем-то из железнодорожных работников.

Закончив разговор, подполковник сказал:

— Завтра отсюда в Красноводск пойдет товарный состав. Отправим вас с этим составом. А пока, до завтра, идите в городскую военную часть, побудьте там. Я дам вам машину, езжайте туда. Там вам дадут койку, пообедаете и отдыхайте до завтра.

* * *

Лейтенант Иваненко прибыл в воинскую часть к вечеру.

Поужинав в офицерской столовой, он вышел на улицу. Фронт был отсюда за тысячи верст, но, несмотря на это, жизнь в воинской части была напряженной до предела. Все говорилось на языках воинского устава и четко исполнялось.

Людей, слоняющихся без дела, не было.

Побродив немного по территории части, Иваненко подошел к биллиардной, чтобы немного развлечься, однако и здесь никого не было.

Тогда он решил направиться в свое общежитие.

По дороге на подоконнике одного из окон первого этажа он увидел стопку газет и журналов. Это был красный уголок.

Когда лейтенант вошел в красный уголок, солдат, приводивший в порядок комплекты газет и журналов, отдал ему честь.

Иваненко убедился, что периодическая пресса содержится здесь в большом порядке. Газеты и журналы ежедневно складываются по подшивкам.

Лейтенант присел к столу и стал просматривать периодику. Сначала он пролистал центральные газеты, затем республиканские последних выпусков. Вдруг глаза его остановились на газете «Красный воин», выпускаемой в воинской части.

Эта газета состояла из одного листка и составляла по величине только четвертую часть республиканском газеты. Шрифт газеты был крупнее обычного, и фотографии в ней встречалось очень немного.

Иваненко придвинул подшивку «Красного воина» и принялся ее внимательно изучать. Сюда, как он убедился, подшивались все выпуски газеты в нескольких экземплярах каждый.

— Почему так получается? — удивленно спросил у солдата Иваненко.

— Товарищ лейтенант, «Красный воин» выходит только один раз в неделю. Прочитать газету хочет каждый. Ее приносят истрепанной, она быстро рвется. Поэтому я и придумал такую штуку...

— Молодец, молодец, — перебив, похвалил лейтенант солдата.

Читая последний номер «Красного воина», Иваненко увидел на второй странице маленькое, почти неприметное сообщение. В нем говорилось, что коварный враг взорвал мост через Амударью, но диверсанта удалось поймать и обезвредить.