Каждая теория о поведении человека должна начинаться с диссертации о рвоте. В этом случае не разум судит о том, что хорошо, а что плохо, это мнение желудка. Именно там принимается решение о качестве, о том, что правильно и неправильно. Тошнота – это естественная реакция на что-то нежелательное с точки зрения нашего организма. Всякий раз, когда нам предлагают еду или питье с неприятным запахом или прогорклым вкусом, мы отказываемся есть или пить это. А если такие продукты случайно попадут в нас, то организм спешит избавиться от них любым возможным способом. Если нечто похожее окажется перед нами в следующий раз, организм, как профессиональный эксперт, незамедлительно сообщит, что эта стряпня крайне нежелательна. Мы воротим нос, отказываемся и, чувствуя, как наш желудок сжимается, понимаем, что нас вот-вот вырвет.

Мы испытываем отвращение.

Многие люди по утрам в понедельник ощущают тошноту и отчаянные рвотные позывы. И это так. Ощущение в нашем организме, предупреждающее об угрозах и несчастьях, то же самое, что действует в повседневной жизни, дома, на улице, в политике и на работе. Мы используем эти неконтролируемые ощущения в повседневной речи: например, говорим, какой тошнотворный человек или после общения с ним у меня неприятный привкус во рту. Мы заимствуем большинство выражений из чисто физиологического контекста и переносим их в контекст общественный и организационный. Вопрос в том, чем же гак отвратительно утро понедельника? Что вызывает такой дискомфорт в отношении работы?

Страх беспокоит довольно многих людей. Одни с трудом засыпают воскресным вечером, другие просыпаются очень рано утром, испуганные досаждающими странными и угрожающими образами Компании.

Если одна секретарша босса, раздраженная и подавленная, увольняется в присутствии преемницы, то тем самым она омрачает начало работы другой. Или когда прыщавый и напыщенный, но выгодный клиент кричит вам в лицо и его нос все удлиняется и удлиняется, а уши приобретают сатанинские очертания. Разве нам не снилось, как нас вызывает менеджер проекта, чтобы получить объяснение, почему превышен бюджет или почему мы не выполнили поставленные задачи? Разве мы не слышим сквозь мечтательную полудрему его саркастический тон, которым он дает нам нагоняй, не видим его указательный палец, показывающий на дверь? У страха много лиц, но только одна цель: предупредить нас об опасности. Наш организм реагирует, покрываясь потом, нервной дрожью в руках и ногах, и обостряя бдительность.

Вот почему мы так плохо спим: наш организм, взявший над нами контроль, постоянно находится начеку. Это оранжевый или красный мигающий сигнал, который предупреждает нас и не позволяет терять бдительность подобно спящим морским пехотинцам. И наш организм, успокоенный отдыхом за выходные, воспринимает реальные и предполагаемые угрозы, связанные с работой, анализирует их и приводит в течение воскресной ночи в состояние яркого контраста. Это сравнимо с тем, что мы легче заметим яхту в спокойном море и при хорошей погоде, чем во время шторма и ливня. Вот именно поэтому многие так плохо спят перед началом недели.

Нам всем хорошо знакомо это чувство – чувство, которое охватывает нас, когда жарким днем стоишь бампер к бамперу в хвосте пробки. Оно вызывает непреодолимое желание выскочить наружу и растолкать в стороны все окружающие машины. Или мы начинаем отчаянно жалеть, что у нашего «Fiat Panda» нет гусениц, которые позволили бы утюжить все стоящие перед нами препятствия. Теперь, когда мы обнаружили это чувство у себя, поговорим о гневе, злости или, в более мягком варианте, о раздражении. С незапамятных времен эта эмоция совершенно правильно ассоциировалась с желанием убрать или разрушить все, что преграждает наш путь. Это исцеляющая страсть, потому что, как и все эмоции, она помогает нам выжить. Неудивительно, что многие, страдающие синдромом понедельника, погребены под обломками ярости и гнева: «Черт побери! Неужели мне действительно нужно идти на эту проклятую работу? А если эта сука начнет верещать, я откушу ее мерзкую голову, а потом возьму самую большую ножовку, какую только найду, и распилю ее гадкое тело…». В каждом из нас есть гнев, большой или маленький. Неужели именно эта эмоция лежит в основе чувства утра понедельника, которое управляет нами и лучше всего может быть выражено словами: «Да пошли все…»?

Вот мы и добрались до последней составляющей синдрома понедельника – печали. Вы можете сказать мне: «Эта эмоция, печаль, разве она не раздута сверх меры при описании синдрома понедельника?». «Нет, – отвечу я, – вовсе нет». Фактически, три других чувства – отвращение, страх и гнев – при необходимости могут быть исключены из смеси, составляющей синдром понедельника, но печаль нельзя выкинуть ни при каких условиях. Она всегда здесь, как чаинки в чае. В то же время я не говорю, что каждый понедельник с утра толпы служащих рыдают над своими овсяными хлопьями, потому что должна начаться повторяющаяся коллективная симфония плача. Слезы – это лишь внешнее проявление. Печаль утра понедельника более скрыта и потому более мучительна.

Печаль – существенная часть первых часов рабочей недели, и причина этого проста. Наш организм, наш преданный компас, сообщает, что скоро мы что-то потеряем или уже потеряли нечто. Что-то, что является частью нас, что-то, чему мы доверяем добровольно и с удовольствием. Оно уходит, и наш организм реагирует сокращениями в желудке, утратой активности, депрессией и желанием побыть одному. Организм говорит нам, что мы только что восстановили здоровье и силу, наслаждаясь отдыхом, и очень важно, чтобы мы преодолели появившееся ощущение утраты. Вот почему в понедельник утром так много людей замкнуты и работают (если только они действительно выполняют какую-то работу) сами по себе. Всем своим видом они ясно дают понять, чтобы их не беспокоили, и вы знаете, почему: они скорбят и пытаются оправиться от потери. Каждый, кому знакомо чувство утра понедельника, знает об этой печали, хотя многие говорят о ней по-разному: «У меня нет сил, у меня упадок, я не в настроении».

Каждый понедельник утром мы что-то теряем. На самом деле мы теряем нечто каждый раз, когда надеваем строгий официальный костюм. К тому, что представляет собой эта потеря, я вернусь немного позже. А пока достаточно скачать, что печаль – основной компонент в этой смеси ощущений.

Итак» мы видим, что люди, страдающие от синдрома понедельника, испытывают отвращение, страх, гнев и печаль, причем часто в различных пропорциях. У одного превалирует отвращение, другой лежит парализованный страхом и ожидании звонка будильника, а третий чувствует, как по его венам бегут неповиновение и сопротивление, но для всех основным чувством является уныние.

Мы можем утверждать, что синдром понедельника – ощущение повторяющееся. Но не все так просто. Мы увидим, что синдром понедельника – это повсеместное недомогание, идущее рука об руку с профессионализмом. Недомогание, которое в наши дни стало более сильным, чем когда-либо. Однако прежде будет полезно поближе рассмотреть те обличья, в которых является синдром понедельника.

В офисе мы встречаем различные типы людей, страдающих от синдрома понедельника. У каждого из них свое характерное поведение и свои эмоции, одна из которых превалирует над другими. Немного попрактиковавшись, вы с легкостью сможете распознавать их в своем ведомстве или бизнес-подразделении. Начнем с самого простого – с пьяницы.

Этот тип довольно потрепан снаружи и небрежен внутри. Он весело входит в отдел, изо всех сил изображая твердую походку, и приветствует каждого, словно вернулся после долгого отсутствия: «Привет, Фред! Доброе утро, Труди, моя дорогая девочка». Его кожа обвисла и только в области живота предельно натянута. Вот где сосредоточено все напряжение. Край его рубашки свисает на брюки, узел галстука – на полпути к пупку, а на плечах пиджака даже в столь ранний час видны белые хлопья перхоти. Волосы второпях он зализал назад с помощью какого-то геля.