Точно, Вохриков его поджидал.

— Доброе утро, — поражённо поприветствовал его нарушитель.

Офицер был поражён не менее: он видел перед собой выходца с того света.

— Как это вам удаётся? — стал допытываться преподаватель.

Растерявшийся командир забормотал:

— Да как… У меня к лазейке проводочки прилажены. Отодвинут доску — там включается, и в караулке телефон брякает.

Колба-Воблов разинул рот. После долгого молчания он произнёс:

— А, да, да. И непрерывный гудок потом.

— Только вы никому… Я и то уж не ловлю прямо возле забора, а провожаю потихоньку подальше, там задерживаю. Чтоб не догадались, что это из-за лазейки.

— Да вы бы забили ее!

— А-а, тогда невесть где будут сигать, и не заметишь. А тут известно.

Преподаватель засмеялся и в разочаровании потопал к цеху-автомату.

Начальница сидела за пультом, обхватив голову руками. Она уже так долго допрашивала машину, что запуталась в перфокартах и в своих заметках и потому, потерев распухший лоб, решила для простоты сочинить объяснительную от лица ЭВМ. В муках рождался последний абзац документа: «Ввиду того, что по окончании рабочего дня энергопитание было от меня отключено, я была вынуждена извлечь энергию по вентиляционным трубам из воздуха — из броуновского движения его молекул. В результате молекулы замедлились, что привело к понижению температуры на территории завода, к туману, затем к снегопаду. Добытую энергию я использовала для создания гравитонного луча, которым вышибла дверь электрощитовой и перевела рубильники в положение „вкл.“ В этом признаю себя виновной и предлагаю в наказание задержать присвоение мне очередного звания — компьютер».

Дисплей не испугалась преподавателя, так как она-то теперь знала, что он не съеден. Она вскочила и нетерпеливо бросилась навстречу:

— Где бактерия?

Колба-Воблов не понял, что за бактерия. К тому же в нём ещё живо было впечатление, как начальница налетела на него совсем с другой интонацией. Он неопределённо кивнул ей и, поскольку женщина вроде бы уступила ему место, с пешеходного устатку опустился на операторское сиденье.

Перед ним лежала объяснительная записка. Преподаватель мельком посмотрел на неё, заинтересовался и прочёл до конца.

— А! — сказал он. — Вон это что… Скончался наш вездеход.

Он обрисовал свои похождения.

3акончил словами:

— Потом я пробрался в лазейку, где и вы прошли, и явился сюда.

Дисплей покраснела.

— Кстати… — вспомнил он. — Всё хочу спросить. Почему вы пришли в цех среди ночи? Ни с того ни с сего…

— Не спалось что-то. Не по себе было. Почувствовала: что-то не то здесь творится…

— По-чув-ство-ва-ла? — произнес Колба-Воблов, изумляясь. — Ага… Что-то внутри толкнуло?

Он глубоко задумался.