— Я повисла у тебя на плечах, прижавшись животом к твоему животу, но ты поднял руки, твой взгляд блуждает. Я обнимаю твои колени, они трясутся от гнева. Посмотри, что они сделали со мной; но перед тем, как они проникли в меня, в утробу Земли проскользнула рыба.

Иллитан бежит в горы, в полдень он достигает вершины, падает к ногам часового перед гротом. Разбуженный Бежа вскакивает, выходит из пещеры, поднимает Иллитана; двое часовых несут командира на походную кровать в глубине пещеры, перед окном; Бежа открывает ему рот, дует в него; женщина приносит большой стакан свежей воды, Бежа приподнимает за затылок голову Иллитана и вливает ему в рот немного воды; Иллитан открывает глаза, видит присевшую перед ним женщину; повернувшись на бок, гладит ее по голове; все выходят, женщину, несущую стакан, у выхода из пещеры грубо прижимает к себе часовой и целует в шею; Бежа вынимает колючки чертополоха из рук и ног Иллитана:

— Они пытали тебя?

— Да, но это ничего. Я привык.

— Ты болен?

— Я видел губернатора. Не надо его убивать. Если он останется у власти, война затянется в нашу пользу. Если умрет, власть перейдет к генералу и офицерам — экстремистам, стоящим за его спиной. Предупреди все взводы. Наша борьба подходит к концу. У меня нет больше сил. Вся пролитая кровь подступает к моему горлу; займи мое место, пусть зрелище нашего освобождения разворачивается вдали от моих глаз. Оставь меня, я хочу спать. Если хочешь, убей меня во сне. Иллитан переворачивается на другой бок, кладет ладони под голову и засыпает.

Бежа видит следы от веревок на его запястьях: «Я буду вождем». Ветер вносит в пещеру солнечный свет: «Я займу город». Часовой опрокидывает женщину на скалу: «Я убью своих лейтенантов». Он впивается в ее губы своей пастью: «Я буду править один». В полдень народ снова восстает, подстрекатели, прибывшие накануне в нижний город с указаниями Бежи, обходят улицы, дворы, лестницы.

Они вырезали в борделях сводников и сводниц, мужчин, развлекавшихся с мальчиками на тюфяках, солдат, пришедших к женщинам; толпа на улице криками одобряет каждое убийство; мальчики и шлюхи убегают, толпа с триумфом проносит их на руках; на их губах и коленях еще не просохла сперма; сводники, сводницы, клиенты, брошенные на кафель и на тюфяки, еще хрипят, толпа тащит их тела в общий зал и сваливает у стойки, в том самом месте, где над пустыми рюмками происходят первые прикосновения, первые пожатия рук, первые объятия; тела изрезаны ножами и штопорами, покрыты плевками, залиты мочой, ящики выдвинуты, деньги украдены; мальчики и шлюхи возглавляют разгром; в погребе толпа обнаружила двух мальчиков, связанных друг с другом по ногам, с серебряными колечками в губах; в небольшой комнате, смежной с погребом, стоят, прислонившись к стене, восемь мужчин, голый мальчик ласкает их и дрочит им по очереди, его грязные ладони блестят от угольной пыли; толпа врывается в комнату, набрасывается на мужчин, мальчик протискивается под ногами и убегает; толпа отхлынула, мужчины сползают по стенам в кровавые лужи; толпа хватает мальчика, тот отбивается, его тело и лицо покрываются кровью, шлюхи защищают его, уводят с собой, что — то шепчут ему на ухо, но взгляд его затуманен; наверху опьяневшие подстрекатели совокупляются со шлюхами; толпа велит мальчикам показать тайники, один из мальчиков ведет толпу за собой, но когда он указывает пальцем на тайник, толпа отбрасывает его, топчет и набрасывается на деньги и съестные припасы.

Во второй половине дня толпа, отягощенная деньгами, вином, мукой, принуждает мальчиков раздеться и совокупляться со шлюхами; один из мальчиков отказывается, двое мужчин, выйдя из толпы, приказывают шлюхам зарезать его; брызжет кровь, толпа возбуждается, лакает вино; в суматохе голый мальчик выбирается из борделя, бежит в нижний город, к ручью, у которого спит Кмент, вокруг него скулят голодные дети, мальчик наклоняется: «Кмент, Кмент».

Парень просыпается:

— Кмент, Кмент, иди быстрей, надо предупредить Бежу перед приходом солдат. Он говорит на ухо Кменту.

Кмент поднимается, отряхивает свои лохмотья:

— Иди к Джохаре, она тебя оденет.

Мальчик опускает глаза. Кмент уходит. Мальчик стоит посреди детей, вдыхает свежий воздух, гладит себя по рукам, по груди, по животу, по бедрам. Дети ведут его к прачечной, он входит:

— Кмент сказал, что ты меня оденешь.

Она наклоняется над корзиной, он стоит в тени у нее за спиной, его член приподнимается, девушка оборачивается, видит стоящий член, краснеет:

— На, возьми вот это.

Она протягивает ему порванные на коленях и на заднице джинсы, мальчик берет их, отворачивается, поднимает ногу, натягивает джинсы, застегивает пуговицы, улыбаясь, поворачивается к девушке, та опускает глаза, мальчик оглядывается вокруг: в корзинах и на плечиках, повсюду — кители и гимнастерки, хорошо ему знакомые, принадлежащие офицерам, солдатам, чиновникам, приходившим ласкать его и отдаваться ему; он подходит к плечикам с висящей на них формой; берет штаны, разводит их, подносит ко рту гульфик и дважды плюет на него.

— Что ты делал в этом доме? Я тебя уже давно не видела.

— Кмент знает.

— Что ты делал в этом доме, Драга?

— Пил.

— Где Кмент?

— Пошел к Беже.

— Однажды его схватят.

— Нет, он знает много военных. Я тоже, я тоже… Его голос стихает, он свистит, подходит к девушке, тихо смеясь, кружит вокруг нее:

— Оставь меня, Драга, оставь, от тебя как-то странно пахнет, оставь меня.

— Ты полюбишь этот запах.

Он прижимается губами к затылку девушки:

— Кмент пахнет не так, оставь меня, у тебя мокрые ладони.

Он обнимает ее за талию, она вырывается, грудь мальчика нагревает ее спину, голова Драги опускается по ее щеке, его волосы касаются ее ресниц, его ладони обнимают ее груди, нежно покачивают их; Джохара больше не сопротивляется, ее глаза наполнились слезами, мальчик говорит ей тихо на ухо, свистя губами, брызгая слюной:

— Я пахну мужчиной, я мальчик из борделя, там женщины и мужчины склоняются надо мной, выбирают меня, бросают деньги на стойку, обнимают за плечи, приказывают сделать то и это, ласкают меня так и этак… раздвинув колени, я опираюсь затылком на спинку кровати… Джохара вздрагивает.

— Я поднимаю свободную руку, шарю в карманах висящей на стуле одежды, сводня требует денег, все время хочется есть, если утаишь деньги — отстегают хлыстом, не дадут спать. Во второй половине дня женщина присылает за мной своего шофера, в машине солдат гладит меня по животу.

— Мой муж проводит войсковой смотр. Ты хочешь развлечься? Покажи мне, что ты умеешь делать.

…Я, голый, стою перед ней, из шкафа с криками вылезают другие женщины, они набрасываются на меня; потом, когда мы все выбились из сил, входит солдат, он сворачивает ковер, перепачканные простыни и покрывала; он возвращается с подносом, на котором стоят чашки с чаем, я набрасываюсь на хлеб, солдат стоит за моей спиной, женщины кричат, солдат наваливается на меня, сжимает ляжками мою голову, я кусаю ткань его штанов и его задницу; женщины садятся на корточки, хватают мой член, тянут его, мои ягодицы скользят по бархату дивана, одна из женщин подносит чашку с остывшим чаем к моему члену, полощет его в чашке, протягивает чашку другим женщинам, ставит ее на паркет; сидящие на корточках женщины лакают из чашки чай, одна из них встает, блестя губами:

— Как тебя зовут?

— Драга.

Она приближается к моему члену, берет его губами, лижет и сосет его, ее подбородок упирается в мои яйца.

— Твоя мать жива?

— Нет, она умерла два года назад.

— Ее придушили в борделе. Она была шлюхой. А твой отец?

— Он погиб в маки.

— Его убил мой муж. Однажды вечером он втолкнул его, закованного в цепи, в эту комнату; я сосала у него, как сосу у тебя, потом мой муж оглушил его передо мной, на этом диване, он бил его головой о деревянную спинку, я сосала до тех пор, пока обмякший член не выпал у меня изо рта. У твоего члена тот же вкус…