В этой книге имеется некоторое количество утверждений, которые, учитывая мою работу на протяжении последних шестнадцати лет, я бы, возможно, желала несколько переформулировать. Эти переформулировки, однако, не влекут за собой каких-либо значительных изменений в выводах, излагаемых тут. Книга в настоящем ее виде содержит взгляды, которых я в данный момент придерживаюсь. Более того, самые последние результаты моей работы органично вытекают из излагаемых в ней гипотез: например, то, что процессы интроекции и проекции возникают в самом начале человеческой жизни; что из интернализированных объектов с течением времени развивается супер-эго во всех его аспектах; отношение к внешним и внутренним объектам, с которыми происходит взаимодействие начиная с первых младенческих дней, критически важно в плане влияния их и на развитие супер-эго, и на объектные отношения; эдипов комплекс характеризуется ранним зарождением; младенческие страхи и тревоги психотической природы указывают на точки, отталкиваясь от которых можно лечить психозы. К тому же игровой метод, который я впервые предложила в 1922–1923 годах и который излагаю в этой книге, до сих пор сохраняет свою значимость в основных принципиальных моментах; он был развит и уточнен в последующей моей работе, но его суть осталась неизменной.

Зарождение психоанализа детей следует отнести на два десятилетия назад, ко времени, когда сам Фрейд провел свой анализ «Маленького Ханса»[7]. Выдающееся теоретическое значение этой самой первой аналитической работы по детской психике можно оценить в двух направлениях. Ее успешные результаты в случае с ребенком менее пяти лет от роду показали, что методы психоанализа могут быть применены и к маленьким детям; но, возможно, даже более важным является то, что этот анализ, несомненно, смог установить существование инфантильных инстинктивных влечений в психике самого ребенка – наподобие тех, которые ранее Фрейд открыл у взрослых и которые до того момента повергались большому сомнению. В дополнение к этому полученные результаты данной работы зародили надежду: дальнейшие усилия по анализу психики маленьких детей смогут дать нам более глубокие и достоверные знания о том, как работает их ум, чем уже полученные из анализа взрослого человека, и таким образом позволят внести важный и фундаментальный вклад в теорию психоанализа. Но эти надежды оставались несбыточными в течение достаточно долгого времени. Много лет психоанализ детей продолжал оставаться относительно неизведанной областью общего психоанализа с точки зрения как собственно науки, так и терапии. Несмотря на то что некоторые аналитики, в особенности доктор Гермина Хуг-Хельмут (H. v. Hug-Hellmuth)[8], проводили работы по анализу детской психики, не было достигнуто никаких достоверно зафиксированных результатов относительно выработанных методик и их применений. Именно этим, несомненно, объясняется то, почему огромный теоретический и практический потенциал детского психоанализа не был до поры до времени должным образом оценен, почему главные фундаментальные принципы и аспекты психоанализа, к тому времени уже достаточно давно признанные в применении к взрослому человеку, нуждались в доказательствах и прояснениях, когда их надо применять к детям.

Только в последние лет десять или что-то около того была проведена большая работа в области детского психоанализа. Ее основными результатами были два выработанных метода – один представила Анна Фрейд (Anna Freud), другой – я сама.

Анна Фрейд, следуя в русле своих открытий в области эго ребенка, внесла изменения в классическую методику и выработала свой подход к психоанализу детей в латентный период независимо от моего метода. Ее теоретические выводы в некоторых аспектах отличаются от моих. Она считает, что у детей не развивается невроз переноса[9], а поэтому фундаментальное условие психоаналитической терапии отсутствует. Более того, она полагает, что методы, аналогичные тем, которые применяются к взрослому человеку, не следует применять к детям, так как у них эго-идеал еще слишком слабо развит[10]. Эти взгляды отличаются от моих. Мои наблюдения привели меня к убеждению в том, что и у детей развивается некий аналог невроза переноса у взрослых, что можно обнаружить, применяя метод, эквивалентный анализу взрослого человека, – такой, который избегает рассмотрения образовательных моментов и который в полной мере анализирует негативные импульсы, направляемые в сторону аналитика. Эти наблюдения также показали, что в случаях детей любых возрастов даже очень глубокий анализ вряд ли сможет смягчить тяжелое влияние супер-эго. Более того, в той мере, в которой такое смягчение имеет место без какого-либо образовательного влияния и эффекта, психоанализ не только не наносит никакого вреда детскому эго, но и фактически только укрепляет его.

Без сомнения, было бы очень интересно сравнить в деталях эти два метода на основе фактических данных и оценить их с теоретических позиций. Но мне приходится в рамках данной книги ограничиваться только изложением своей методики и своих теоретических выводов, к которым эти методы позволили мне прийти. В настоящее время об анализе психики ребенка известно относительно мало, поэтому нашей первой задачей будет пролить свет на проблемы детского психоанализа под разными углами зрения и собрать воедино результаты, полученные к настоящему моменту.

Глава 1. Психологические основы психоанализа ребенка[11]

Наука психоанализа привела к созданию новой детской психологии. Наблюдения, сделанные в рамках принципов этой науки, привели нас к выводу о том, что даже в самые первые годы жизни дети не только испытывают воздействие импульсов сексуального характера или подвержены тревожным состояниям, но и страдают глубокими разочарованиями. Вместе с верой в асексуальность человека в детском возрасте канула в лету и вера в существование «невинного детства». Эти выводы вытекали как из анализа психики взрослых людей, так и из прямых наблюдений за детьми и были подтверждены и дополнены психоанализом маленьких детей.

Мне хочется начать с краткой зарисовки того, что творится в голове у маленького человечка, как мне это удалось понять в результате моих ранних исследований. Для этого я приведу конкретные примеры. Моей пациенткой была девочка Рита, которой в самом начале лечения было два года и девять месяцев и которая до годовалого возраста выказывала явную предрасположенность к своей матери, предпочитая ее всему. Затем она стала выражать заметно большую любовь и нежность по отношению к отцу, что вызывало чувство ревности у матери. Например, в возрасте пятнадцати месяцев девочка постоянно выражала явное желание остаться в комнате наедине с отцом, сидеть у него на коленях и вместе с ним рассматривать книжки. Когда же ей исполнилось примерно полтора года, ее поведение опять изменилось: мать снова стала ее любимым человеком. В это же самое время она стала страдать от ночных кошмаров и бояться животных. У нее во все большей мере росла привязанность к матери одновременно с ростом чувства серьезной неприязни к отцу. В начале третьего года своей жизни она стала выказывать все большую амбивалентность, с ней стало трудно справляться, наконец, в возрасте двух лет и девяти месяцев ее привели ко мне для психоаналитического исследования. К тому времени у нее уже развился ярко выраженный невроз навязчивых состояний. Она демонстрировала навязчивые действия и металась между состояниями «паиньки», к которому примешивались чувства раскаяния и угрызений совести, и неконтролируемого непослушания и капризности. У нее случались приступы плохого настроения, удрученности, что указывало на все симптомы меланхолической депрессии; в дополнение ко всему она страдала от резко выраженной тревожности, чрезмерной заторможенности в играх, полной неспособности претерпевать любые виды фрустраций, а также приступов практически безмерной тоски. Все эти проблемы привели к тому, что с ребенком стало почти невозможно справляться[12].