И опять у Грега мелькнула мысль: О'Нейли что-то известно. Почему она сказала: о столь серьезном деле не расскажешь вдруг? Значит, знает: разговор был о серьезном деле. Чепуха все это. Она могла просто догадаться. Ведь его Джин умница, с нежностью подумал он и направился к машине. «Как она обрадовалась, моя пушинка. Теперь-то уж можно будет осуществить их планы и наконец пожениться».

Прошел год после того, как фирма «Гуппи» обрела нового руководителя. Надо отдать должное Грегу, с первых шагов его не обуял зуд реформатора, который пытается, не вникая глубоко в сущность дела, все перестроить по-другому, по-своему, не задумываясь над тем, хорошо это или плохо.

Он скрупулезно изучил всю постановку дела до него и в процессе работы, постепенно и очень осторожно, стал подтягивать до уровня требований современности методы и формы детективной и криминалистской работы. Не меняя существа, он, хотя это и повлекло к ранее не запланированным расходам, произвел кое-какое переоборудование и ремонт помещения, приобрел новое, отвечающее самым последним требованиям науки и техники оборудование, пополнил, не скупясь на оплату, картотеку и архивы, установил контакты с некоторыми другими частными организациями подобного толка, активизировал деятельность внештатных агентов и сотрудников.

Все это, разумеется, требовало денег, но он был уверен: введенные им не с бухты-барахты, а проверенные в других бюро новшества, несомненно, оправдают себя и начнут приносить прибыль в ближайшем будущем. В общем, счет в банке значительно сократился, хотя последнее не особенно его тревожило, Фрэнк верил в свои силы и знал, что в случае каких-либо осложнений уж что-что, а мудрый совет он всегда получит и от Бартлета и от Кребса.

Неожиданно произошло непредвиденное — умер Бартлет.

После ухода от дел жил он тихо, никуда не выезжал, занимался своими рыбками, наслаждался отдыхом и природой и, как поговаривали, готовил к изданию какую-то рукопись. Никто точно не знал, о чем хотел поведать в пей Хитрый Опоссум, какие умозаключения намеревался вынести на суд широкой аудиторий. Слухи ходили самые противоречивые, большинство склонялось к тому, что это будет что-то о причинах преступности в стране. Когда однажды Грег поинтересовался темой работы, Бартлет лишь лукаво улыбнулся, задумчиво покачал головой и поспешил перевести речь на что-то другое. Но раз он не хотел огласки — значит, так нужно, Хитрый Опоссум никогда и ничего не делал бесцельно.

О его кончине Грег узнал рано утром, вернувшись из поездки, где заканчивал небольшое дело, связанное с коррупцией и промышленным шпионажем внутри весьма влиятельной фирмы. Он и сейчас без улыбки не мог вспомнить вытянувшиеся постные физиономии боссов, когда он поведал им, куда, как и через чьи руки утекали деньги держателей акций. Гонорар был хорош. Усугублялся он еще и тем, что контора «Гуппи» умела держать язык за зубами. Финансовые и промышленные воротилы предпочитали наказывать своих вассалов сами и делали это с изуверской жестокостью, но допускать кого бы то ни было в свои дела — ни-ни.

Он открыл дверь своим ключом, прошел в кабинет и удивился, что Вирджинии, исключительно пунктуальной в вопросах, касающихся работы, не было в конторе, хотя ей следовало уже час назад находиться на месте. Накануне он звонил ей домой, и после обычных для влюбленных разговоров они договорились: она встретит его в бюро, куда он направится, не заезжая к себе на квартиру. Ее отсутствие не на шутку встревожило Фрэнка. Это был, пожалуй, первый случай, когда он не знал, где она, обычно Джин всегда говорила ему, если куда-либо отлучалась или уезжала навестить немногочисленных родственников — у нее где-то за городом жила тетка, и она иногда гостила у нее один-два дня.

Не успел Грег поставить в шкаф свой дорожный портфель и сесть за стол, зазвонил телефон.

Фрэнк снял трубку — это была Джин. Голос ее звучал, как показалось Грегу, раздраженно и немного резковато:

— Здравствуй, милый. Я звоню от Бартлета. Да, да, от него, не удивляйся. Сегодня ночью произошло несчастье — он скоропостижно скончался от сердечного приступа. Мартин сообщил мне чуть свет, и я сразу приехала. Умер он, как считает доктор, от инфаркта. Мне здесь больше делать нечего, я сейчас буду в бюро и все расскажу.

Грег даже не успел ответить на приветствие, на другом конце провода повесили трубку.

Он тотчас сам набрал номер шефа и услышал чей-то молодой, официально суховатый мужской голос.

— Я, очевидно, ошибся, извините, — произнес Фрэнк, — нужна была квартира мистера Бартлета.

— Вы не ошиблись, — ответил мужчина. — Кто говорит?

— Грег, компаньон бюро «Гуппи».

— Вы не ошиблись, мистер Грег, здравствуйте — это участковый полицейский. Мистер Бартлет, к великому огорчению, сегодня ночью умер, сердечная недостаточность, тело уже отправлено в морг. Мы проводим обычные формальности. Выражаю вам искреннее соболезнование.

— Благодарю вас, — ответил Грег, он хотел попросить к телефону О'Нейли, но раздумал и опустил трубку на рычаг.

«Надо бы позвонить Кребсу», — подумал он, но не притронулся к трубке, а неподвижно сидел и смотрел, как по абажуру лампы, неуклюже переставляя мохнатые лапки, ползает ночная бабочка, по форме похожая на самолет «треугольное летающее крыло».

Спустя полчаса приехала Вирджиния. Она была бледна, веки припухли. Под слегка ввалившимися глазами, еще больше оттеняя их небесную синеву, голубели тени, чувствовалось — смерть шефа потрясла ее. Войдя в кабинет Грега, она бросилась к нему и, всхлипывая, прижалась лицом к плечу.

— Ну, успокойся, пушинка, успокойся. Что же делать, все равно его не вернешь, — бормотал Фрэнк и нежно гладил ее по вздрагивающей голове, — не надо терзаться, будь лапочкой, детка, не плачь. Мне тоже не по себе. Смерть всегда неожиданна, и горько терять близких.

Вирджиния перестала плакать и подняла голову, глаза у нее были уже совсем сухие, на нежных щеках выделялись два розовых круглых пятна, так она выглядела обычно, когда сердилась и была чем-то очень раздосадована или огорчена.

— Расскажи мне, как это произошло? — попросил Фрэнк и подвел ее к креслу. — Ведь рядом был Мартин, он-то, вероятно, знает подробности.

Глаза девушки сощурились. Она села в кресло, вынула из сумочки платок и, нервно теребя его в руках, тихо произнесла:

— Мартин арестован. — Она провела ладонями по щекам. — И направлен в полицию.

— Мартин? — воскликнул Фрэнк. — Но за что?

— По подозрению в ограблении хозяина. — Джин глубоко вздохнула и откинулась на спинку.

— Это же нелепость! Успокойся и расскажи, пожалуйста, что тебе известно.

— Мне позвонил Мартин домой, еще не было пяти — я спала. — Она сунула в рот сигарету и стала искать зажигалку, хоть та была у нее в руке.

Грег взял изящную, с замысловатой гравировкой на корпусе зажигалку, щелкнул ею и дал прикурить.

— Спасибо. — Она кивнула и затянулась. — Он сообщил, что Бартлет умер. Я… ну пока оделась, пока то да се, прошло часа два, прежде чем я приехала. Там было полным-полно полицейских, а Мартина уже увезли в участок.

— Но какие у них основания?

— Основания были, — она постучала сигаретой о край пепельницы, — открыт сейф, ящики стола, перерыты книжные полки. Полное впечатление: кто-то что-то искал. Все перевернуто вверх дном. Не мебель, а бумаги.

— А как объясняет Мартин? Ведь его, надеюсь, не схватили и бросили сразу за решетку, а выслушали сначала.

— В том-то и дело, что выслушали. Он говорит, будто отсутствовал дома с двенадцати ночи до пяти утра, то есть до того момента, как позвонил мне. Он сказал, якобы по поручению шефа отправился на дальнее озеро ставить ловушки на раков, а когда вернулся, обнаружил: шеф мертв, а в бумагах разгром. Зная полицейские порядки, до прибытия властей он ни к чему не прикасался. Лишь вызвал врача.

— Несомненно, там побывал кто-то другой, я уверен в честности слуги. И ясно, как божий день: пока отсутствовал Мартин, этот некто похозяйничал в доме. — Фрэнк вскочил и зашагал по кабинету. — Мартин честнейший и верный человек. Он служил у Бартлета много лет, да, наконец, для чего ему какие-то записи хозяина. Это дело рук громил, обычное ограбление.