— Ты что, — Стас вылупился на меня, — совсем рехнулась? Тебя люди видели, а ты с больной головы на здоровую сваливаешь? Ты на кого стрелку переводишь, сучка?
— Да не на тебя, не трясись, — с досадой ответила я, — а на твою девку. Ты тут, можно сказать, и ни при чем. У тебя мозгов не хватило бы, чтобы такое дело провернуть.
— Да ты!.. — Стас вскочил на ноги, но тут же плюхнулся обратно от грозного окрика отца.
— Ну что, — начала я спокойно, повинуясь кивку старшего Руденко, — давай, подтверди, что девица твоя, эта самая Женя, хотела за тебя замуж, устраивала сцены, говорила, что у нее от тебя ребенок будет…
— Ну и что? — насмешливо спросил он. — Мало ли кто чего говорит? Я что — прежде чем с бабой переспать, у тебя разрешения спрашивать должен?
— Квартиру на Седьмой Красноармейской ты ей снимал?
— Ну, — от злости со Стаса слетело все воспитание, он смотрел на меня с ненавистью и отвечал невежливо.
— Вчера ты там был, и она тебе заявила, что…
Дальше я весьма подробно пересказала обоим Руденко весь разговор между Стасом и Женей, который мы с Шуриком подслушали, стоя на месте разобранной печки.
— Ты хоть представляешь, чем она тебе угрожала? — допытывалась я, но Стас только тряс головой и отмахивался.
— Мало ли что она болтала, я послал ее подальше, она не посмеет ничего сделать, да и что она может…
Я беспомощно поглядела на старшего Руденко, ну что ты будешь делать, сынок-то у него полный балбес, а с виду и не скажешь.
— Он психанул и уехал оттуда, а мы остались, — продолжала я, — и проследили за его пассией. Она поехала прямиком на Московский проспект, в сад «Олимпия», там недалеко оставила машину, а сама вошла в садик и на скамеечке встретилась с одним типом.
Дальше я, посмеиваясь, описала, как семилетний мальчишка помог нам всунуть микрофон поблизости от скамейки.
— Там я впервые услыхала про Светлоярский порт, — заметила я, — а потом уже вечером по телевизору подробнее про него рассказали. Так вот, доказательств у меня нет, но я сама слышала, как Женя фактически призналась этому типу, что она украла ваши документы и спрятала их в надежном месте. Они ссорились, она упрекала его, что он и его шеф хотят ее кинуть, что они собираются предложить ей только двадцать тысяч долларов, а документы стоят миллионы.
— Так, — протянул старший Руденко и повернулся к сыну. — Ты… притащил эту девку в дом!
— Да когда… если в тот вечер, то она никак не могла этого сделать, — отбивался Стас. — Она тогда как раз поехала к врачу… Ну, это самое… избавляться от ребенка, я ее убедил, что это необходимо сделать, и денег дал. Она мне оттуда звонила, чтобы я ее забрал, вот!
— Тупица ты! — не выдержала я. — Да она вчера сама тебе сказала, что ни от какого ребенка она не избавилась, значит, и не была она в больнице, зачем ей туда ходить-то? К тому же я сильно подозреваю, что и ребенка-то никакого нет, это уж она для красного словца его приплела!
— Но она вызвала меня по мобильнику, я приехал и забрал ее…
— Из больницы?
— Нет, она ждала меня на Чкаловском проспекте, на углу, там еще ресторан китайский… Она сказала, что пойдет не в клинику, а к врачу знакомому, оттого и вечером…
— Все ясно, в клинике можно проверить, была она там или нет, а тут какой-то врач мифический! Постой-ка… — меня вдруг осенило, — а как она была одета?
— Ну… — Стас мучительно наморщил лоб, — кофточка такая… светло-коричневая, и, кажется, брюки…
Мы переглянулись со старшим Руденко, после чего я поняла, что больше его не интересую. Теперь он будет действовать сам.
— Где она сейчас? — спросил он сына.
— Я думаю, что в ту квартиру на Седьмой Красноармейской она больше не вернется, потому что Стас о ней знает, — ответила я вместо Стаса. — Сейчас она у Натальи.
— Так, — протянул Руденко, подобрался весь, как собака перед дракой, но тут же спохватился и спросил: — Что это ты говорила насчет болтливого охранника?
Как видно, этот человек никогда ничего не забывал.
— История имеет продолжение, — вздохнула я, — значит, вы наутро вызвали Дашку, устроили ей сцену, она после этого приехала ко мне, кстати, ваши люди сидели у нее на хвосте, я заметила.
— Глазастая, — отметил Руденко, и непонятно, с одобрением он это сказал или нет.
— Потом мы поехали к Гусаровым, где все были в шоке после вашего звонка, а затем туда заявился Филипп.
— Да, вот именно, — вскинулся Стас, — был еще Филипп! И он тоже видел, как ты ушла гораздо позже всех!
— Он видел не меня, а Женю, — терпеливо объяснила я. — Я вышла раньше и проскользнула мимо него, он и не заметил. Мне не хотелось с ним никуда ехать, не нравился он мне, понимаешь?
Я тут же подумала, что Филипп был не таким уж плохим парнем, пришел же он выручать Дашку, за что и поплатился жизнью.
— Он уже был в курсе всей истории с кражей, потому что этот, — я кивнула на Стаса, — с утра пораньше ему обо всем рассказал, от страха совсем голову потерял. Ты ведь небось на Дашку подумал, когда отец на нее бочку покатил? — презрительно спросила я.
— Не твое дело, — буркнул он и отвел глаза.
— Короче! — бросил со своего места старший Руденко.
— В общем, Филипп пришел и хотел рассказать Дашке, что видел меня — он так думал, его отвели в зимний сад, это у них лоджия такая с выходом в несколько комнат. И пока Виктория Федоровна падала в обморок и оплакивала свою загубленную жизнь, Филиппа кто-то стукнул по голове каменной черепахой.
— О как! — искренне восхитился Михаил Николаевич. — И это снова была не ты?
— Это Женька твоя его стукнула! — обратилась я к Стасу. — Потому что, хотя она и изображала из себя форменную уродину, глазки бесцветные, голову набок, на лице полный кретинизм, все же Филипп ее узнал. Он ведь встречал ее раньше с тобой, так?
— Так, — Стас опустил голову.
— Она-то и подумать не могла, что Филипп к Гусаровым припрется! К ним и Стас-то редко ходил, чтобы с будущей тещей не встречаться!
— Это точно, — ухмыльнулся Стас.
— Тогда и приехал полковник Захаров, — продолжала я, — быстро всех допросил, труп Филиппа его люди увезли и устроили якобы где-то автокатастрофу, чтобы на Гусаровых ничего не подумали. Потом Захаров этот начал, видно, разнюхивать и вышел на вашего охранника. Уж не знаю, чем он на него воздействовал, но кое-что вызнал про эту историю. Охранник-то и сболтнул ему, что якобы меня видел. На следующее утро меня вызывают к Гусаровым и устраивают допрос с пристрастием, и начался форменный скандал. Все у них, оказывается, я сделала — и Дашеньку их ненаглядную подставила, потому что всю жизнь ей завидовала, и документы украла нарочно, чтобы свадьбу расстроить, в общем, теракт на «Норд-Осте» тоже я, а также наводнение в Германии и землетрясение в Турции. И Филиппа, разумеется, тоже я убила, чтобы он Гусаровым не рассказал, как видел, что я позже всех вышла. Там эта дрянь Женя еще подсуетилась, платочек мой ему в руку сунула.
— А дальше что было? — заинтересованно спросил Руденко, но я поняла его правильно, моя судьба его ничуть не интересовала, а вот то, что полковник Захаров прознал про его неприятности, его беспокоило.
— А дальше они меня отпустили, с трудом, правда, я и поверила, а оказалось, что Захаров просто не хотел шума там поднимать, у Гусаровых в квартире, короче, послал он двоих таких, вроде ваших… Они меня у дома перехватили, хотели в квартиру завести, наколоть там какой-то дрянью, чтобы я им все выложила, хотя я тогда и знать ничего не знала.
— Что ж не допросили?
— Отбились мы с Шуриком, — вздохнула я. — Они вообще-то идиотами оказались. Вот с тех пор по чужим людям и скитаюсь, дома боюсь появиться.
— От моих бы ты так просто не отбилась, — весьма самонадеянно заявил Руденко, а я подумала, что это еще неизвестно. — Ну что ж, — Руденко поглядел на нас со Стасом, — значит, говорите, у Натальи Ивановны она сейчас обретается? Глеб, поди-ка сюда!
Он начал что-то тихо говорить Глебу, а нам кивнул, чтобы уходили. Стас поднялся и вышел, я же не тронулась с места, тогда охранник начал весьма ощутимо подталкивать меня к двери.
