Избежание этого выходит далеко за сферу компетенции НАТО, но это может помочь частично демонстрацией надежного физического присутствия, чтобы противостоять любым идеям относительно того, что поражение неминуемо, а также путем возрождения стратегических коммуникаций и информационной войны для укрепления морального духа (и даже, возможно, запустить некоторые контратаки). ЕС может сделать намного больше, чтобы укрепить государственные услуги, инфраструктуру и уровень жизни в местах, наиболее уязвимых к российским сумасбродным решениям. Только представьте себе, насколько полезно было бы в последние годы потратить несколько миллиардов долларов, чтобы сделать это на Востоке Украины. Но национальное самосознание является в первую очередь обязанностью национальных правительств.

Как мы видели в Украине, они могут также легко упасть, или же быть устраненными в смертной спирали некомпетентности и непопулярности.

(Daily Mail, 21 февраля 2014 г.)

(из интервью Э. Лукаса для литовского телеканала Info TV, 2 марта 2014 г.)

Вера Украины в международное сообщество может стать самым большим разочарованием всех времен, поскольку реакция Запада на действия России не адекватны.

Ситуация в Украине напоминает события в странах Балтии в 1991 году. Россия тот же сценарий конфликта использует во всех странах. Я бы не назвал это инвазией, это оккупация и аннексия, поскольку пока не сделан ни один выстрел. Но очевидно, что россияне могут не остановиться на Крыме. Уже есть провокации и в других частях Украины. Украинцам сейчас очень тяжело, если они выйдут на бой, будут побеждены. Если ничего не будут делать — россияне оккупируют их страну.

В 2004 году ситуация в Украине была иной. Тогда украинцы просто стояли на улицах и ждали, чем все закончится. Россияне могли оказывать влияние и получить, что им нужно, иным способом. На этот раз все произошло иначе, россияне ведут себя по-другому. Беспокоит и слабая реакция Запада.

Я не знаю, что посоветовать Украине, какой ей путь выбрать. Украина все еще верит в международное сообщество, и это может быть самым большим разочарованием. Это может быть самым большим разочарованием всех времен. Крым практически отделен. Российские войска дислоцированы. Это очень напоминает Южную Осетию…

Реакция Запада неадекватна уже много лет, и это всего лишь последний пример. Запад не понимает, что происходит на Востоке. Мы много сделали, расширяя НАТО и ЕС, однако остановились слишком рано. Надо было уже после Оранжевой революции сделать Украине серьезное предложение. <…> Мы недооценили желание России вернуть Украину в 1990 год. Россияне считают, что Запад настроен несерьезно, и боюсь, что они не ошибаются.

Создается напряжение среди русскоязычных и местных жителей, это мы видели в Эстонии и Латвии. Накаляются конфликты, что становится трамплином для вмешательства России. Из дипломатических источников я слышал, что в планах укрепление видимости военных сил в буферных странах, поэтому не удивляйтесь, если увидите больше военных самолетов. И все же я думаю, что часть Украины мы уже потеряли, положение в Молдове и Грузии вызывает беспокойство. Но появилось больше понимания того, что такое Россия…

(интервью Э. Лукаса «Радио Свобода», 6 марта 2014 г.)

Соединенные Штаты вводят визовые санкции против лиц, которые угрожают территориальной целостности Украины. Европа пока обсуждает, какие формы давления ввести против Кремля и руководства в Крыму. Что может сделать Запад? На вопросы «Радио Свобода» отвечает автор книги «Новая холодная война», редактор журнала The Economist Эдвард Лукас.

Эдвард Лукас: Запад может очень многое. Мы можем поддержать обороноспособность государств на переднем плане — это Балтийские страны и Польша. Эти государства, особенно государства Балтии, находятся под такой же угрозой. Мы должны ввести визовые санкции против руководства ГРУ, ФСБ, Министерства обороны, членов Совета Федерации и Думы — против всех российских ключевых фигур. Если они хотят продолжать эту политику, то ни они, ни члены их семей не должны иметь права больше приезжать на Запад. И это должно относиться как к Европейскому Союзу, так и к Северной Америке. Затем надо обратить внимание на коррумпированные деньги. Десятки миллиардов долларов были украдены у российского народа и отмыты на Западе. Мы должны провести расследование, откуда приходят эти деньги. А в процессе расследования мы должны их заморозить. Вот это будет мощный сигнал Путину. Мы также можем принять определенные меры в области энергетической безопасности. Мы должны быть уверены, что не станем предметом шантажа в случае отключения поставок энергоносителей. Это тоже пошлет хороший сигнал Путину, что мы не нуждаемся в его нефти и газе — ему нужно продавать это Европе, а Европа не обязательно должна все это покупать.

— Но посмотрите, что произошло со списком Магнитского. США приняли соответствующий закон, а Европейский Союз обсуждал его, обсуждал, и так до конца в полном объеме и не принял. Что позволяет думать о том, что Европа окажется более решительной сейчас?

— Если не сейчас, то когда? Это наиболее серьезный геополитический кризис, с которым Европа столкнулась со времен вторжения в Чехословакию в 1968 году. Это может обернуться хуже Югославии, это хуже, чем война с Грузией в 2008 году. Это очень серьезный кризис — это угроза самому существу системы европейской безопасности. И если даже в таких обстоятельствах мы не можем ввести визовые санкции, то это очень печальный исход.

— Ангела Меркель заметила, что Владимир Путин потерял связь с реальностью. Это, на ваш взгляд, точное определение?

— Абсолютно. Похоже, что Путин верит собственной пропаганде. Это проблема: когда живешь в окружении лжи и обмана — начинаешь этому верить. Так что он верит в то, что Украина — не настоящая страна, хотя она настоящая, он верит, что Майдан — это фашисты, анархисты, наркоманы, геи и провокаторы, хотя на самом деле Майдан представлял волю украинского народа, стремление людей жить в обществе демократии, свободы и уважения к закону. Он верит в то, что Запад ничего ему не сделает, хотя Запад на этот раз предпримет меры. Мне кажется, что он очень быстро заводит Россию в тупик, что очень плохо для России. Это бредовая политика, но является ли это проблемой психики или это просто результатом веры в пропаганду, я не знаю.

— Уже сейчас наблюдается одно противоречие. Владимир Путин, несмотря на всю антизападную риторику, всегда пытался для внутренней пропаганды построить мощь России в проекции через Запад. Взять хотя бы тот факт, что встреча Большой Восьмерки в Сочи представлялась как достижение и демонстрация влияния России в мире. Но теперь саммита не будет, будет Большая Единица. Ведь это же удар по его же собственной политике.

— У Путина очень противоречивое отношение к Западу. Он полагает, с одной стороны, что Запад слаб в том, как он может противостоять политике России, но он также полагает, что Запад очень силен с точки зрения той угрозы, которую он представляет для России. Это — один из парадоксов Путина. Он жаждет международного признания, но с другой стороны, он презирает Запад. И теперь ему предстоит узнать, что это значит, когда Запад не хочет говорить с ним ни на каком международном форуме. Россия теперь не попадет в Организацию экономического сотрудничества и развития. У России будут проблемы в Совете Европы, ОБСЕ и ВТО. И тогда он поймет, что такое международная изоляция. И даже если он повернется к Китаю, то выяснит, что и Китаю не особо нравится то, что он делает.

— Даже если конфликт не распространится дальше на север от Крыма, то это все равно скажется на Украине, отношение к Крыму будет предметом раздела, нет?