***

Прошло три дня. Я каждый день посещала Карин. По её настоятельной рекомендации, мне нужно было приходить к ней постоянно, ежедневно, чуть ли не ежечасно. Она сказала директору тюрьмы, что должна понаблюдать за моим здоровьем, сославшись на моё, якобы, плохое самочувствие. И попросила не пускать ко мне посетителей, пока она не будет уверена в моей стабильной нервной системе. Мы сидели вместе по несколько часов два, а то и три раза в день. Она делала мне чай с мелиссой, мы говорили, и я стала замечать, что привыкаю к ней. Эти часы были для меня такой радостью, что я была готова чуть ли не симулировать свои головные боли, колики и прочее. Казалось бы, она тоже спасается от этих гнетущих стен, проводя со мной свои своеобразные «консультации».

Было утро. Я, зевая, сидела на кушетке и болтала ногами.

- Да всё со мной нормально.

- Не нормально, Рэйчел. Ты уже несколько раз теряла сознание за эти дни. – Карин сидела, заполняя какие-то бумаги.

- Ой, да ладно тебе. Я плохо сплю в последнее время и мало ем. Наверное, всё из-за стресса.

Она сузила глаза и пристально посмотрела на меня.

- А есть чуть больше, ты не пробовала?

- Пробовала. Не могу. Вижу некоторую еду и понимаю, что не хочу это есть. Меня воротит от неё. Наверное, виновато то, что я не привыкла употреблять в пищу то, что подают в тюрьме. – Я выдохнула и прислонилась спиной к стенке, забрав ноги на кровать.

- Да-да. Я слышала, что здесь отвратительно кормят.

- И не говори. – Я изобразила приступ тошноты, и мы рассмеялись.

Карин встала из-за стола и подошла ко мне со шприцом. Заметив мой растерянный вид, она улыбнулась.

- Я просто возьму у тебя кровь на анализ.

- Снова? – Взгляд, которым она меня одарила, заставил меня сдаться. - Ладно. – Я вытянула ей руку и закатила глаза.

Когда игла вошла мне под кожу, я поморщилась. Это было не больно, но я никогда не любила ощущать иглы внутри себя. Особенно, я ненавидела, когда у меня забирали тонны крови, как обычно это делали все врачи. Слава Богу, Карин была не как все.

Увидев красную жидкость, наполняющую шприц, я подавила подступающую тошноту. Карин мельком взглянула на меня.

- Не выносишь крови?

- Да нет. Всегда спокойно к ней относилась. Но я безумно хочу есть, поэтому мне и не нравится то, что ты выкачиваешь из меня.

Мы улыбнулись друг другу.

Внезапно в дверь постучали. Я подняла свои глаза, и увидела, что в комнату вошел Хью. Он стоял как то неуверенно, но, увидев нас, тут же улыбнулся.

- Хью? – Она повернулась к нему. – Что ты здесь делаешь?

- Привет, Карин. Я… зашел узнать, как чувствует себя Рэйчел.

- Я хорошо! Но из меня сейчас откачали много тонн свежей крови, поэтому я чувствую небольшую слабость. – Я улыбнулась ему. – Но если ты не вампир, то можешь зайти.

Хью рассмеялся и кивнул мне.

Карин положила пробирки в специальный ящик и улыбнулась ему, протягивая мне чай. – Я думаю, что ей, действительно, уже намного лучше.

И тут я заметила, каким взглядом он смотрит на Карин. Мои брови удивленно поползли вверх, и я даже умудрилась улыбнуться. О, Боже! Как же хорошо, что я пила чай, и моих расползающихся в улыбке губ никто не заметил.

Невероятно! Он смотрел на неё таким проникновенным взглядом, что я даже чуть было не вздохнула во весь свой голос, как будто смотрю романтический фильм и жду первого поцелуя. Но я вовремя себя одернула.

Они не встречались, это сразу бросалось в глаза. Интересно, почему? Хью был очень привлекательным мужчиной. Наверное, ему было около 35. За те несколько дней, которые мы были знакомы, мы быстро подружились. Из чего я заключила, что он с легкостью и непринужденностью сходится с людьми. Так же, в нём присутствовали все те качества, которые женщина обычно ценит в мужчине: чуткость, честность, преданность, отличное чувство юмора, мягкость, но в тоже время и твердость, и обаяние, которым от него разило за пятьсот тысяч миль. Из разговоров с ним, я поняла, что он очень любит свою семью, и у него есть две младшие сестры, в которых он души не чает.

Я посмотрела на Карин, которая просто мило ему улыбалась. Но в её глазах я не увидела безумной любви к Хью. Но, что меня очень порадовало, я не заметила и отвращения. Он был ей симпатичен, и это точно.

Уже плюс. Я улыбнулась про себя и подумала, что сразу же поговорю с Хью, как только мне представится такая возможность.

Я тихо слезла с кровати и, поставив чашку на стол, подошла к ним. Первой меня заметила Карин. Ну, конечно же, кто бы сомневался. Я поджала губы, чтобы не рассмеяться, увидев завороженное лицо Хью.

- Рэйчел, может, посидишь?

- Всё нормально. Ты всего лишь взяла у меня несколько капель крови. – Я посмотрела на неё с благодарностью, и она улыбнулась мне.

- Мне нужно выйти за результатами твоих анализов, которые я брала у тебя вчера. Подожди меня тут, и даже не вздумай никуда уходить. – Она одарила меня таким теплым взглядом, что у меня мгновенно потеплело на сердце. Она повернулась к моему новому другу. – Хью, прошу тебя, присмотри за ней.

- Конечно.

Когда Карин вышла, я опустилась на стул и закрыла глаза. Повисло молчание. Почувствовав на себе взгляд, я приоткрыла один глаз и взглянула на Хью.

- Что?

- Рэйчел, ты точно нормально себя чувствуешь?

Я вздохнула и полностью открыла глаза.

- Да. Почему ты спрашиваешь?

- За какими анализами пошла Карин?

Я пожала плечами и улыбнулась. – Не знаю, теперь она ежедневно проверяет состояние моего здоровья. Поэтому на сдачу крови можно наткнуться даже просто проходя мимо неё в коридоре.

Я заметила, как его губы тронула милая мечтательная улыбка. Он кивнул мне и, присев на скамеечку у двери, оперся руками о колени. Я решила, что сейчас самое время воплотить в жизнь свой план и придвинулась к нему поближе.

- Ты ведь любишь её, да?

Он уставился на меня с широко раскрытыми глазами, но потом оглянулся будто думая, что нас могут услышать.

- Как ты поняла?

- Я не глупая. Я видела, как ты смотрел на неё. Она очень хорошая, тебе повезло. – Я улыбнулась ему, подперев голову руками.

- Боже, Рэйчел. – Он поднял вверх указательный палец и прищурился. – Не смей ей говорить.

- Почему? Это же детский сад, Хью. Если ты любишь её. Ты обязан признаться ей в этом. Она должна знать, что ты чувствуешь к ней, иначе, может быть очень поздно, а тебе может быть очень больно.