***

Меня поместили в одиночную камеру, но женщины, которые находились повсюду, всё равно умудрялись внушать мне страх и панику. Я знала, что такое тюрьма, и сама мысль о том, что я нахожусь в ней, заставляла меня холодеть внутри. Радовало лишь то, что я содержалась не в крыле особо опасных преступников и среди моих «соседей» не было жестоких и беспощадных серийных убийц, насильниц или маньячек. Да, и женщины бывают насильниками и маньяками, и то, что я не рядом с ними, если честно, было для меня огромным облегчением.

Но даже этот факт не успокаивал меня настолько, чтобы я не дрожала и не вздрагивала при любом шорохе по ночам. К моему великому сожалению, я читала и смотрела слишком много, чтобы отлично знать, как воспринимают новичков в тюрьме, и что лучше помалкивать в тряпочку, если ты слабый. Или сразу ставить на место, если сможешь держать свой статус до конца.

Я выбрала себе спокойную стратегию. Зарабатывать синяки и ходить с переломанными костями, было для меня не очень заманчивой перспективой. Тем более, что боли с меня за всё это время итак было достаточно.

Когда мы гуляли, или ходили на обед, я старалась держаться в стороне, но некоторые взгляды просто сверлили меня насквозь, отчего мурашки расползались по всему телу. Кормили нас отвратительно. Но я никогда не возмущалась, довольствуясь тем, что есть.

Охранники здесь были, мягко говоря, суровые. Но один из них относился ко мне очень по-доброму. Его звали Хью. Я сидела тут уже три дня, и мы успели немного сблизиться. В свою смену он постоянно улыбался мне, проходя мимо моей камеры, и мы даже иногда немного болтали. Он был приятным парнем, и его присутствие на время меня успокаивало и даже взбадривало. Я не чувствовала себя настолько одинокой, и была благодарна ему за его ко мне отношение.

Было утро. Мы уже позавтракали, и я лежала в своей камере, разглядывая потолок. На нём ничего не было, но я представляла себе разнообразные картинки, составляя различные истории. Они были забавные, романтичные, страшные или просто милые.

Смешно, но что ещё делать, находясь в одиночной камере в тюрьме? Ты испытываешь скуку, в то время, когда не испытываешь страх и отчаяние, а по мне, так лучше умирать от скуки, чем от чьего-либо кулака в живот.

Внезапно мои размышления прервал звук открывающейся решетки, и я повернулась на бок. Это был Хью.

- Вставай, Рэйчел. К тебе посетитель. – Он улыбнулся мне и я подскочила.

- Слава Богу.

- Только… - Он указал на наручники в его руках. – Ты не будешь…

- Надевай. – Я улыбнулась и подставила ему запястья. – Давай, не медли. Я хочу поскорее узнать, кто пришел.

- Ты не похожа на других. – Хью ухмыльнулся и стал надевать на меня наручники. - Какому придурку только пришло в голову, что ты можешь кого-то убить. Ты вряд ли муху то прихлопнешь.

Я улыбнулась ему, и мы вышли из камеры.

- Вообще-то ты прав, я боюсь убить даже комара, который кусает меня. И я всегда кричала на папу, который убивал каких-либо жуков. Мне жалко даже пауков, которых я боюсь. И змей, которых не люблю.

- Ты ангел воплоти.

- Ага, только вот мой нимб, кажется, где-то затерялся. – Он рассмеялся, и я довольно улыбнулась. Удивительно, как только этим коротким разговором он заставил потеплеть в моей душе. Я чувствовала себя спокойнее, и мне даже показалось, что у меня появилось настроение. Хотя, звучит это и весьма глупо.

Я заметила, что мы прошли то место, где обычно все встречаются с заключенными и направились немного дальше. Я вопросительно посмотрела на Хью.

- Куда мы идем? Ты же сказал, что ко мне пришли.

- К тебе и пришли. Только вот свидание у вас будет не там, где обычно.

- Почему? – Я удивленно вскинула брови.

- Увидишь.

Хью подвел меня к какой-то двери и снял с меня наручники.

- Что ты делаешь? – Я нервно задергала руками. – Надень их обратно! – Я перешла на шепот. – А что, если узнают, что ты снял их с меня? Тебя же уволят!

- Успокойся, Рэйчел. Мне было приказано снять их с тебя.

- Правда? – Я вопросительно уставилась на Хью. – Я ничего не понимаю.

Он снова ухмыльнулся и убрал наручники в карман.

- Заходи. Я буду ждать тебя здесь, если что, зови.

- Эмм, ладно.

Он открыл для меня дверь, и я вошла. Первое, что мне бросилось в глаза это чисто фиолетовые стены. Цвет был безумно красивым, и я даже удивилась, что в тюрьме существует такая комната. Я увидела черные кожаные диваны и огромный кофейный стол между ними. На диване сидела женщина, и как только она повернулась ко мне лицом, мои глаза широко расширились. Судья Олдридж!

- Рэйчел. Я рада, что ты пришла. Садись. – Она указала мне на диван напротив себя. Я медленно подошла к дивану и присела на самый конец, выразительно смотря на свою посетительницу.

- Я не ожидала увидеть вас.

Казалось бы, она полностью проигнорировала мои слова, но не сводила с меня внимательного взгляда.

- Преступники так не сидят.

- Простите?

- Твоё положение. То, как ты сидишь. Убийца никогда не сел бы на самый краешек дивана, поджав при этом ноги и, положив руки перед собой.

- А как бы он сел?

- Это важно? Главное, что не так, как ты.

- Значит, выходит, вы думаете, что я не убийца.

- Я этого не говорила. - Я кивнула и промолчала. Она пытается понять, стану ли я защищаться и оправдываться. Пытается психологически надавить на меня, чтобы проверить свою теорию насчет моей невиновности. Не выйдет. Я никогда не буду унижаться, доказывая что-то, что касается моей честности. Я не убийца. Я это знала, это знали мои близкие. – Ты не хочешь сказать мне, что я не права?

- А зачем? Разве это что-то изменит? Вы же сами сказали, что приговор уже вошел в законную силу и вы бессильны. Так зачем мне пытаться что-то вам доказать? Ради чего?

- Например, ради своей свободы.

Я, казалось бы, лишилась дара речи. Но решила быстро исправить эту ошибку. Она не должна почувствовать, что я зацепилась за эти слова.

Я пожала плечами.

- Факты и улики говорят за меня. Мне сказать нечего.

Она долго смотрела на меня, как тогда, в суде. И я почувствовала, какой силой обладает взгляд этой женщины. Он, казалось бы, действует как рентген. Проникает в самую глубь, залезая в суть, познавая тебя целиком, от начала и до конца, и выставляя всё, что внутри, на всеобщее обозрение. Такой взгляд мог бы испугать, заставить занервничать или смутиться. Но не меня. Я знала, как поступают такие люди, и знала, как нужно себя вести. А ещё, я просто знала, что то, что она считает с меня, сыграет мне лишь на руку. Поэтому я расслабилась и просто ждала.