Так как британский политик начинал свои выступления? Первое, что он советовал:
«Будьте естественны и совершенно спокойны. Представьте, что вы разговариваете с лучшим другом в спокойной обстановке и обсуждаете то, что вам обоим очень интересно».
Черчилль также призывал «никогда не терять самообладания».
«Чем хуже развиваются события, тем больше воспринимайте происходящее как кукольное представление», – делился он своими секретами[224].
Оратор не должен пасовать перед аудиторией, не должен бояться прослыть настойчивым.
ИСКУССТВО УПРАВЛЕНИЯ: Оратор не должен пасовать перед аудиторией, не должен бояться прослыть настойчивым.
«Действуйте, как копер, – советовал Черчилль будущему королю Эдуарду VIII. – Ударили раз. Отошли, вернулись – снова удар. Не получилось, бейте в третий раз»[225].
ГОВОРИТ ЧЕРЧИЛЛЬ: «Действуйте, как копер. Ударили раз. Отошли, вернулись – снова удар. Не получилось, бейте в третий раз».
И уж тем более не стоит опасаться быть серьезным!
«Не нужно потакать прихотям аудитории: дескать, они это не поймут. Куда они денутся! – считал британский политик. – Раз пришли, пусть слушают!»[226]
ГОВОРИТ ЧЕРЧИЛЛЬ: «Не нужно потакать прихотям аудитории: дескать, они это не поймут. Куда они денутся! Раз пришли, пусть слушают!»
По словам Черчилля, лучший совет относительно искусства произнесения речей он получил еще на заре парламентской карьеры от члена кабинета министров Генри Чаплина:
«Не торопись. Если тебе есть что сказать, тебя выслушают»[227].
«Главное – не спешить и не давать себя подгонять», – будет впоследствии учить сам Черчилль[228]. Для себя он выработает привычку не торопиться с началом выступления: лучше выдержать паузу. Этому приему Черчилль научился у Наполеона. Свои выступления перед войсками «император французов» нередко начинал с паузы, которая длилась сорок – пятьдесят секунд. Тяжелая тишина заостряла внимание собравшихся. И когда Бонапарт произносил первые слова, солдаты превращались в слух.
ГОВОРИТ ЧЕРЧИЛЛЬ: «Главное во время публичного выступления – не спешить и не давать себя подгонять».
Черчилль очень внимательно относился к паузам, считая их эффективным инструментом публичных выступлений. В частности, при ответе на вопрос он советовал немного помедлить: куда полезней сначала сформировать ответ в своей голове и только потом ознакомить с ним окружающих[229].
Также Черчилль нередко использовал паузу перед ключевыми словами, достигая тем самым эффекта «усиление смысла».
ЛИДЕРСТВО ПО ЧЕРЧИЛЛЮ: Черчилль нередко использовал паузу перед ключевыми словами, достигая тем самым эффекта «усиление смысла».
«Я сделал паузу, чтобы дать возможность депутатам пропустить сказанное через себя. Когда это произошло, у них открылись рты от удивления!», – признался он об одном из своих выступлений в палате общин[230].
Этот же прием премьер использовал, когда произносил свою знаменитую речь 4 июня 1940 года. Заканчивая, он сказал:
«Обратимся поэтому к выполнению своего долга и будем держаться так, чтобы, если Британской империи и ее Содружеству наций суждено будет просуществовать еще тысячу лет, люди сказали: „Это был их [пауза!] звездный час“»[231].
Другой пример. Во время своего выступления перед парламентом Канады (Оттава, декабрь 1941 года) британский премьер также нашел место для эффектных пауз:
«Когда я предупредил французов, что Британия, несмотря на их решение капитулировать, продолжит сражаться одна, французские генералы сказали своему премьер-министру и расколотому кабинету: „Через три недели Англии свернут шею, как цыпленку“. (Пауза) Тоже мне, нашли цыпленка! (Пауза) Тоже мне, нашли шею!»[232]
Вторым правилом «хорошего начала» было отсутствие банальных фраз типа: «Я очень рад выступить перед собравшейся аудиторией....» или «Для меня большая честь выступать перед столь уважаемыми членами общества…»
«Красивые и броские слова в начале выступления – пустота и бессмыслица», – утверждал Черчилль[233].
ГОВОРИТ ЧЕРЧИЛЛЬ: «Красивые и броские слова в начале выступления – пустота и бессмыслица».
К тому же подобные фразы могут быть восприняты как лесть, что явно не пойдет на пользу выступающему.
Мастер слова, Черчилль использовал более тонкие инструменты, чтобы приподнять слушателей в их собственных глазах. В этом отношении показателен следующий фрагмент из выступления перед шахтерами в конце октября 1942 года:
«Когда придет день и ребенок спросит своего отца: „Что ты сделал, что останется мне в наследие и что заставит относиться к нашему имени с уважением?“, кто-то ответит: „Я был пилотом“, другой – „Я служил на подводной лодке“, третий – „Я сражался в рядах 8-й армии генерала Монтгомери“. Вы же с таким же чувством гордости скажете: „Мы добывали уголь!“»[234].
В исключительных случаях Черчилль, отдавая дань традиции, начинал выступление с признательности, однако делалось это в высшей мере искусно. Примером такого начала служат первые строки из знаменитой Фултонской речи, произнесенной в Вестминстерском колледже в марте 1946 года:
«Я рад приехать к вам этим вечером в Вестминстерский колледж и получить от вас ученую степень. Должен признать, что слово „Вестминстер“ мне, так или иначе, знакомо. Мне кажется, я уже слышал его раньше. И в самом деле, ведь именно в Вестминстере я получил бо́льшую часть моего образования в области политики, диалектики, риторики, ну и еще в одном-двух предметах. В любом случае, оба Вестминстера учат схожим или, по крайней мере, родственным предметам»[235].
По мнению Черчилля, первые фразы играют ключевую роль, поскольку они задают тон всему выступлению, генерируют первый импульс той волны, на которую аудитория настроит свои умы и сердца.
ИСКУССТВО УПРАВЛЕНИЯ: Первые фразы играют ключевую роль, поскольку они задают тон всему выступлению, генерируют первый импульс той волны, на которую аудитория настроит свои умы и сердца.
«Если тема выступления серьезна, не пытайтесь играть словами или умничать, сразу переходите к главному», – советовал он[236].
Свое первое выступление на посту главы кабинета 19 мая 1940 года Черчилль начал словами:
«Я выступаю перед вами первый раз в качестве премьер-министра в столь серьезный час, когда стоит вопрос выживания нашей страны, нашей империи, наших союзников и, что самое главное, существования свободы»[237].
Размышляя над начальной стадией выступлений, Черчилль полагал:
«Чтобы получилось хорошо, надо тщательно разобраться в самой теме и наладить человеческий контакт с аудиторией»[238].
За годы своей насыщенной выступлениями деятельности он неоднократно убеждался в том, что одним из самых эффективных инструментов установления контакта с аудиторией является юмор. Например, в свое первое выступление перед американским сенатом и палатой представителей в декабре 1941 года он сознательно добавил следующий фрагмент:
