Привезено известие, сильно нас встревожившее: в газетах напечатано, что у островов Анамба уже был бой: погибли "Аврора", "Сисой Великий", "Дмитрий Донской". Очевидно, кто-то спекулировал на деньгах и душевном спокойствии наших родных. Какой ужас! Приказ: грузиться углем до полного запаса на три тысячи миль при ходе десять узлов. Наконец-то! Ну, слава Богу! Говорят, "Изумруд" и "Жемчуг" имеют предписание во время боя внезапно броситься на японские флагманские корабли и выпустить по две мины. Рискованное предприятие![42]
А зачем это меня судьба перевела на "Аврору"? Вот любопытно-то знать! Наш адмирал не изводит нас тьмой приказов. Все его приказы содержат только необходимое. Каждое движение эскадры сопряжено с большой таинственностью: кроме Рожественского никто ничего не знает. Хорошо ли это? Прошел слух, что третья эскадра только 14 апреля вошла в Малаккский пролив. Поэтому заключается еще одно пари на 130 рублей. Пришел миноносец из Камранга, привез предостережение насчет тайфуна.
19 апреля. Близость тайфуна чувствуется. С утра ходит большая зыбь. Залег туман. Коснется ли нас циклон? Центр его в 400-600 милях от нас; идет он своим обычным трактом к N и к NO. Согласно приказанию все суда выкрасили свои мачты в серый цвет, а реи и марсы оставили черными для того, чтобы труднее было определять по ним расстояние дальномером. Трубы у нас желтые, ночью освещаются прожекторами великолепно. Почему бы не перекрасить и их?[43]
Продолжаем разгрузку немецких пароходов. Сегодня добрались до солонины парохода "Ева"; по клеймам Шангайская {Так в тексте. Возможно, имеется в виду шанхайская (Ред.).}, но хвалить нельзя: небрежная укупорка, у многих бочек вытекает рассол, торцы донышек выпучены. Все же она много лучше той солонины, которая была заготовлена в Кронштадте. В последние дни приходится выбрасывать за борт по 12 бочек испорченной, чтобы найти с трудом 13-ю, сносную для пищи. С вечера опять стали получать непонятные телеграммы. Третьего дня на дежурстве "Дмитрий Донской" заметил пароход, который остановился и спустил шлюпку. Когда пароход отошел, наш паровой минный катер задержал эту шлюпку почти у самого берега. Из нее выбросился голый человек, а куда делся - неизвестно. Говорят, нашли какие-то бумаги. Вероятно, японский шпион.
21 апреля. Вырвался на берег. Проводник-аннамит повел по тропинке, которую без него мы бы не отыскали. Перевалив через небольшой хребет, идя порядочной чащей, мы остановились, увидев в нескольких шагах от себя серую тушу, зашевелившуюся в кустах. Это оказался огромного роста с гривой на шее и широкими рогами бык-як, мирно пасущийся. Проводник, думая, что мы станем стрелять в него, делал умоляющие жесты. После мы узнали, что один из подобных нам охотников залез от такого быка на дерево и долго сидел там, а другой подстрелил теленка, за что и поплатился тремя фунтами. Мы залезали добросовестно всюду. Проводник очищал дорогу серпом с длинной рукояткой, наши же тупые десантные топорики не годились для этой цели.
За перевалом увидали прелестную долину с журчащим ручейком посередине. Из-под ног выскочила какая-то зверюшка вроде большой серой кошки с длинным хвостом и улепетнула. Немного далее взлетел, красиво распустив пышный хвост, самец-павлин. Я выстрелил, и он тяжело упал в кустарник. Добраться до него так и не удалось. Много дичи пропадало у нас подобным образом.
Немного погодя из-под ног выскочили сразу две грациозные козочки и метнулись в разные стороны. Погнавшись за двумя сразу, конечно, промазал. Другой офицер, инженер-механик, был счастливее и убил большую козу. Солнце стало уже склоняться к западу, в ущельях гор легли тени, и мы, забравшись вдоль ручья довольно далеко, услыхали неподалеку рев тигра, выходившего на вечернюю охоту, и поторопились вернуться. Присутствие павлинов указывает на близость тигра.
В одном месте на сыром песке мы увидели ясные отпечатки следов тигрицы и ее детеныша.
* * *
Сторожевые суда видели днем в море два миноносца неизвестно какой национальности, которые, подняв французский флаг, быстро улепетнули. Не японцы ли? Вечером в море кто-то сигналил в небо прожектором. С "Суворова" приказано быть внимательнее. Мясо свежее у нас теперь постоянно, а вот насчет зелени - лучку, картофеля, так даже споры выходят. В ней ощущается страшная потребность, всем грозит цинга. Давно уж пора ей появиться. Скоро наши потребности будут доведены совсем до минимума: тарелка щей с сухарем, стакан чаю, полведра пресной воды, кусочек мыла.
24 апреля. В 4 ч 30 мин с моря пришел французский крейсер "Гишен", яснее ясного намекая своим приходом, что гостеприимство в нейтральных водах исчерпано. Распространилось почему-то известие, что завтра произойдет соединение эскадр. На розыски посланы разведчики: "Жемчуг", "Изумруд ", "Рион" и "Днепр". На "Ослябе" умер старший артиллерийский офицер лейтенант Гедеонов.
25 апреля. Адмиралу Фелькерзаму хуже. В семь часов утра приказано вдруг всем выйти в море. Вышли, крейсируем вдоль берегов. Причина выхода неизвестна. В восемь часов с юга пришел французский крейсер с адмиралом Жонкьером, заглянул в бухту. Теперь он может записать в своем вахтенном журнале и сообщить французскому правительству, что русская эскадра не нарушает правил нейтралитета и крейсирует вдали от нейтральных вод. Где же 3-я эскадра? Каждый день один или два офицера проигрывают пари. В полученной Сингапурской английской газетке мы отыскали описание нашего прохода через Малаккский пролив, составленное в таких язвительных выражениях: "Наконец-то мы узрели чудо чудное, диво дивное - прошла русская эскадра из 42 вымпелов. Впереди идут транспорты, затем опять идут транспорты, далее - снова транспорты. Вот мы видим "боевое" судно "Изумруд", видим наших весьма старинных знакомцев: "Дмитрия Донского" и "Сисоя Великого", лихой корабль "Светлану", а за ними снова ползут транспорты... Где же пресловутые броненосцы? А! Они, надо полагать, остались в Индийском океане, дожидаются эскадры Небогатова"...
Вернулись снова в ту же бухту. Младший врач броненосца "Орел" списывается по болезни на госпитальное судно "Орел". В помощь старшему врачу этого броненосца взят младший врач с одного из транспортов. Уже одна фамилия его - Авроров - напоминает о том, что необходимо и на "Аврору" назначить второго врача.
26 апреля. Знаменательный день. В 10 ч утра суда вышли в море. 3-я эскадра уже прошла мимо нас и шла к северу, к мысу Варелл. Концевым с транспортами шел "Владимир Мономах", который, услыхав по беспроволочному телеграфу переговоры "Суворова" с "Уралом", в 9 ч 20 мин утра отозвался: "Ясно вижу, "Мономах" ".Тогда "Суворов" стал его вызывать: ""Мономах", "Мономах"! Покажите вашу широту, долготу. Возьмите курс W". 3-я эскадра повернула и легла на встречный нам курс. Долго ожидаемая встреча произошла, наконец, в три часа дня как раз на вахте лейтенанта С., выигравшего в этот день одновременно оба пари. Мы увидели эскадру из 11 судов; пять боевых из них - "Николай I", "Апраксин", "Сенявин", "Ушаков", "Мономах" - прошли по левому борту, обрезали корму и приблизились к адмиралу с правого борта. Радость была всеобщая. Гремело "ура", оркестры играли гимн. Старого знакомца "Владимира Мономаха" не узнать: на нем снята грот-мачта. Адмирал Рожественский поднял сигнал: "Добро пожаловать! Поздравляю с блестяще выполненным походом, поздравляю эскадру с присоединением эскадры". К 7 ч вечера суда вошли в узкую длинную темную бухту Куа-Бе, всего на две мили севернее Ван-Фонга.
