Хотя Вегенеру пришлось покинуть родную Германию, он не чувствовал себя в Граце одиноким. Сюда переехал его тесть и друг семидесятитрехлетний Кёппен. Здесь часто появлялся Курт, радовавшийся за брата: наконец-то кончил кочевать, осел на постоянном месте.

В Граце у Вегенера появился и новый друг — преподаватель физического факультета Бенндорф.

По характеру Бенндорф совсем не походил на Вегенера. Это был тихий, спокойный, уже немолодой, полнеющий человек. Всю жизнь он занимался наукой у себя в кабинете. Ему не приходилось совершать Далекие путешествия. И Вегенер с удивлением узнал, что его друг ни разу даже не пробовал встать на лыжи.

Тихий Бенндорф, всю жизнь отдавший науке, так и не ставший известным ученым, с восхищением смотрел на блестящего, живого, полного замыслов Вегенера. Вегенеру же нравились в Бенндорфе его глубокие знания, трезвая рассудительность, преданность науке. Вегенер понимал, как обязана наука таким скромным труженикам.

Однажды Бенндорф затащил Вегенера на традиционный «чай», который устраивался на физическом факультете. Там много спорили, обсуждали самые насущные вопросы физики. Вегенер с удовольствием принимал участие в научных дискуссиях и вскоре стал их душой.

Семья Вегенеров удобно устроилась на новом месте. Альфред и Эльза купили в Граце маленький коттедж. В первый раз после замужества у Эльзы был свой дом, уютный и удобный.

По воскресеньям семья Вегенеров отправлялась за город, в горы. Зимой все шли на лыжах. Даже пятилетняя Лотта была уже неплохой лыжницей. В каникулы отправлялись в поход на несколько дней. Ночевали в деревнях, и Эльза варила вкусную пищу. На такие прогулки Вегенеры редко отправлялись одни — непременно прихватывали с собой кого-нибудь из друзей. Однажды уговорили поехать Бенндорфа. Вегенер попытался научить друга ходить на лыжах, но попытка не удалась.

В университете часто устраивались костюмированные балы, ученый был их непременным участником. Однажды они вместе с Эльзой нарядились в костюмы гренландцев. В другой раз Вегенер надел старомодный фрак с высокими манжетами и шейным платком. Он изображал великого английского физика Фарадея.

Да, в Граце было все, о чем мечтал Вегенер, — университет, кафедра, студенты, друзья, хорошо оборудованные лаборатории, время для научной работы. По собственному признанию ученого, здесь он «почувствовал себя вполне счастливым».

Вегенер так полюбил Грац, что отказался даже от лестного предложения занять кафедру в Берлинском университете. Крупнейший в Европе университет, столица, кафедра, карьера… Это прельстило бы очень многих. Но для Вегенера научная работа всегда была важнее карьеры. Здесь, в Граце, он мог работать. А будет ли такая возможность в Берлине?

Нет, ничто не могло заставить ученого покинуть Грац, ничто, кроме…

Весной 1928 года в дом к Вегенерам постучался незнакомый человек. Он представился:

- Профессор Мейнардус из Геттингена.

Эльза приветливо встретила гостя и сразу проводила его в кабинет к мужу. Приезд профессора не удивил хозяйку, за советом и консультацией к Вегенеру обращались многие немецкие и иностранные ученые. Она и не подозревала, какую важную новость привез в их дом этот неожиданный гость.

Мейнардус приехал к Вегенеру по поручению Общества содействия немецкой науке. Общество задумало послать экспедицию в Гренландию. Вегенеру предлагали стать во главе экспедиции, его просили подумать и дать ответ.

Вегенер не мог сдержать своих чувств, он даже не дал Мейнардусу договорить.

- Подумать! Но зачем мне думать? Я давно мечтаю о такой экспедиции. Уже не раз обращался к Обществу с предложениями. Согласен ли? Но как вы, уважаемый профессор, можете задавать такой вопрос?

Мейнардус молча осмотрел все вокруг. Уютный дом, любимая жена, дети. Он знал, у Вегенера кафедра в университете, студенты, которые ловят каждое его слово, интересная научная работа. Многие ли согласятся променять все это на полную лишений жизнь во льдах, на морозы, пургу, голод, одиночество? Многие ли согласятся даже в двадцать лет, а ведь профессору Вегенеру скоро пятьдесят? Однако Вегенер не колебался:

- Я благодарю Общество за доверие! Я счастлив! Я еду!

Экспедиция, которую предлагали возглавить Вегенеру, была рассчитана всего на одно лето, задачи ее были невелики. Ученый мечтал не о таком исследовании Гренландии. В тихом Граце он вынашивал дерзкие планы и, приехав в Берлин, изложил их Обществу содействия немецкой науке.

Вегенер предлагал прежде всего исследовать гренландский лед. Измерить его толщину, температуру на разной глубине, выяснить структуру. Одновременно надо было узнать, каков рельеф покрытой льдом земли. На чем покоится ледяная шапка? В то время никто не мог ответить на эти вопросы.

А климат Гренландии? Наблюдения за погодой в глубине острова велись только летом. Но самый большой интерес представлял как раз климат зимней Гренландии. А Гренландский антициклон! Существует он в действительности или только в воображении путешественников?

Вегенер задумал провести еще одно исследование — он не писал о нем в планах: определить долготы острова. Если ему удастся получить новые сведения об изменении долгот — подтвердится его мысль о том, что Гренландия движется, «отплывает» все дальше и дальше от Европы. Это будет новым доказательством теории перемещения материков.

Гренландия

Для того чтобы провести все работы, Вегенер предложил организовать научные станции в таких местах, где еще никогда не производились исследования — на 71-м градусе северной широты. На этой широте на ледниковом щите должны были работать три станции — одна на западе недалеко от Уманакской бухты, вторая на востоке, на ледяной вершине Скорсбисунна и третья… Третья станция была давнишней мечтой Вегенера. Она должна располагаться в центре ледникового щита, примерно на расстоянии четырехсот километров от берега. Ей предстояло исследовать климат острова в самом его сердце, исследовать в течение круглого года — и летом, и зимой. Вегенер назвал станцию «Айсмитте» — центр льда. Она должна была, по его мысли, иметь связь с базовой Западной станцией, получать оттуда оборудование и оснащение. Восточной же станции предстояло работать совершенно самостоятельно.

Свои планы Вегенер изложил Обществу содействия немецкой науке. Планы эти были до дерзости смелы и в то же время точны и продуманы до мелочей. Хотя и не сразу, они были одобрены.

Но где взять средства для проведения такой большой экспедиции? В Германии усиливался экономический кризис, денег на научные исследования отпускалось все меньше и меньше. Были дни, когда Вегенер уже не надеялся получить средства.

- Не стоит огорчаться, подожди немножко, — пробовал утешать его Бенндорф.

- Если экспедиция не состоится в будущем году, она не состоится вообще, — отвечал Вегенер. — Ведь времена ухудшаются. А потом я буду уже стар, чтобы путешествовать.

Вегенер проявил необычайную энергию, добывая средства. Куда он только ни ездил, с кем только ни разговаривал, кого только ни убеждал! Наконец деньги были обещаны, началась подготовка к экспедиции.

«Спокойной жизни в Граце пришел конец», — вспоминает об этом времени жена ученого. «Вегенер ездил в Берлин, Копенгаген, Мюнхен, — рассказывает Бенндорф. — Ездил на один-два дня, спал в поездах, а в промежутках читал лекции. И при этом был спокоен и доброжелателен. Поистине у него были стальные нервы».

Надо было в короткий срок достать инструменты и приборы для исследований, закупить зимние дома, топливо, продовольствие, лошадей. Надо было зафрахтовать какое-нибудь судно, чтобы перевезти экспедицию со всем ее имуществом на остров, а для плавания вдоль берега приобрести моторную лодку.