ж. Имеет большое значение записанный в ст. 10(11) запрет дискриминации не только по национальности и религии, но и по политическим убеждениям. Это совершенно ново для советского законодательства. Правда, в ряде международных договоров, участником которых является Советский Союз, имеется эта формулировка, но прямое действие этих актов отвергалось (они, как я обнаружил, попросту неизвестны даже кадровикам, да и многим гебистам, не говоря уже об администраторах), а в советских законах вместо запрета дискриминации «по политическим мотивам» появился неопределенный, а по существу бессмысленный, запрет дискриминации «по иным обстоятельствам». В инструкциях же, как в опубликованных, так и в еще большей степени в неопубликованных, нередко прямо предусмотрена дискриминация по убеждениям: например, политическим ссыльным запрещено заочное обучение в университетах и других вузах. (Я испытал дискриминацию по политическим мотивам на себе: в 1974 году мне снизили зарплату почти вдвое — при сохранении прежнего объема и характера работы — за так называемую «склонность к восхвалению чуждой нашему обществу идеологии», а конкретно — за отказ поддержать кампанию шельмования А. Д. Сахарова и А. И. Солженицына.) Нет сомнений, что Конституция и в этом пункте должна быть приведена в соответствие с международными обязательствами СССР.

В ряде советских законов имеется статья, гласящая, что, если международным договором, в котором участвует СССР, установлены иные правила, чем данным законом, применяются правила договора, а не закона. Это и понятно: если государство добровольно взяло на себя какое-то обязательство, оно должно его выполнять. Но такие нормы включены далеко не во все законы. Между тем соблюдение международных обязательств должно быть непреложным общим законом. Поэтому есть необходимость включения такой нормы в Конституцию. Значительная часть советских юристов считают, что нормы международного права, и в частности обязательства по международным договорам, не действуют внутри страны непосредственно, а только через посредство законов и других нормативных актов СССР. Это означает, что, согласно этому мнению, гражданин (или иное физическое или юридическое лицо) не вправе ссылаться в суде, арбитраже, в административных органах на положения международного договора, можно ссылаться только на советский закон; а если такого закона нет, гражданин не может отстаивать свои права; претензии по поводу несоблюдения договора вправе предъявлять лишь другие государства — участники этого договора. Правда, сейчас наблюдается отход от этой концепции: министр юстиции СССР В. Ф. Яковлев в интервью корреспонденту «Нового времени» Льву Елину (Новое время, 1990, № 5) согласился, что «самоисполнимые», как он выразился, международные договоры подлежат прямому применению в СССР. Именно этот принцип закреплен в сахаровской Конституции. Конкретная редакция этой части ст. 5 проекта представляется мне неудачной. Я предлагаю в ст. 5 слова «международные законы и соглашения, подписанные СССР и Союзом» заменить словами «общепризнанные принципы и нормы международного права, а также международные договоры, участником которых является Союз». Подробная критика формулировки проекта и обоснование предлагаемой формулировки содержатся в заключительной части настоящей работы.

Экономическим вопросам посвящены 10 статей из 46 (с 37-й по 46-ю). Ныне за рыночную экономику выступает, по-видимому, большинство советских экономистов и политических деятелей. Предлагаются различные варианты такой экономики. В сахаровской Конституции четко сформулирован один из наиболее радикальных вариантов рыночной, конкурентной экономики.

Статья 46(45) предусматривает: «Основой экономического регулирования в Союзе являются принципы рынка и конкуренции. Государственное регулирование экономики осуществляется через экономическую деятельность государственных предприятий и посредством законодательной поддержки принципов рынка, плюралистической конкуренции и социальной справедливости», в ст. 44(43) уточняется, что предприятия с любой формой собственности находятся в равных экономических, социальных и правовых условиях, пользуются равной и полной самостоятельностью во всем, облагаются едиными налогами, не превышающими 30% прибыли, в равной мере несут материальную ответственность за экологические и социальные последствия своей деятельности. Предусмотрено право иметь частную собственность, кроме земли, без ограничения ее количества и неограниченное право найма работников в соответствии с трудовым законодательством, см. ст. 40(39), 42(41). Что касается земли, то в первоначальном проекте А. Д. Сахарова предусматривалось бессрочное наследуемое владение (ст. 38), но позже он решил допустить и частную собственность на землю (ст. 39 по «Горизонту», «Позиции» и «Смене»), с тем, что законами республик определяются условия пользования землей, включая ограничение купли-продажи.[3]

Сахаровская Конституция исходит, см. ст. 15(16), из того, что основополагающим и приоритетным правом каждой нации и республики является право на самоопределение. Это право было провозглашено в первых декретах Советской власти, но потом оказалось выраженным в Конституции недостаточно четко. Между тем это право провозглашено в обязательных для нашей страны международных документах.

А. Д. Сахаров, кажется, первым публично предложил устранить существующую иерархию национально-территориальных единиц (союзная республика, автономная республика, автономная область, автономный округ). Сейчас эту идею поддержали многие авторы. Сахаровская Конституция (ст. 25) подробно раскрывает переход от нынешней структуры к новой: все национально-территориальные единицы провозглашаются независимыми республиками, а затем они могут, при желании, объединяться между собой и вступать в Союз, заключив между собой Союзный договор. Мне эта идея равенства всех республик представляется исключительно плодотворной. Я согласен, что ни численность населения республики, ни наличие или отсутствие у нее внешних границ с не входящими в Союз государствами не должны быть критериями возможности придания республике независимого статуса. Эта идея одновременно дает прекрасную возможность решения карабахского вопроса без ущерба для престижа и достоинства какой-либо республики. Хотя, с другой стороны, именно нерешенность карабахского вопроса может оказаться единственным препятствием для осуществления этой идеи.

Не менее плодотворна и другая идея, заложенная в сахаровской Конституции: совершенно необязательно, чтобы все республики передавали Союзу один и тот же объем прав. Помимо единого Союзного договора, предусматривающего передачу Союзу лишь абсолютного минимума прав, каждая республика заключает с Союзом Специальный протокол, в котором может быть предусмотрена передача Союзу и других полномочий. Таким образом, одни республики могут иметь между собой федеративные связи — более или менее тесные, другие же будут иметь с Союзом конфедеративную связь. Ничего плохого в этом нет.[4]

Мудрым представляется и предложение А. Д. Сахарова — «заморозить» на 10 лет любые изменения межреспубликанских границ.

Вполне разумно и предложение (ст. 27) о том, что столица ни одной республики не может быть одновременно и столицей Союза. Я бы добавил, что столица Союза вообще не может располагаться на территории какой бы то ни было республики. Территория столицы должна составлять федеральный округ, изъятый из юрисдикции республик. Именно так принято в большинстве федеративных государств. Это нужно для того, чтобы центральные власти не подменяли властей республики в вопросах землепользования, предоставления помещений, уплаты налогов и т. п., но вместе с тем и не зависели от властей республики в этих вопросах.[5] К слову, внесу еще несколько предложений по устранению смешения компетенции России и Союза. Следовало бы запретить награждение сотрудников органов Союза наградами России и других республик. Если министр или замминистра Союза получает награду РСФСР (а это бывает очень часто), то возникает сомнение: работает ли этот министр в интересах Союза или в интересах только РСФСР? Точно так же вряд ли нормально, что РСФСР не имеет постпредства при правительстве Союза. Те, кому это мое замечание покажется странным, пусть представят себе па минуту, что США упразднили свое представительство при ООН. Недавнее загадочное происшествие в азербайджанском постпредстве наводит на мысль о необходимости включения в Конституцию еще одного положения. Я предлагаю, чтобы территория постпредства считалась частью территории представляемой республики и чтобы власти другой республики не имели никаких полномочий на территории постпредства, а власти Союза могли бы осуществлять на территории постпредства лишь те полномочия, которые они, в соответствии с Союзным договором и Специальным протоколом, имеют на территории представляемой республики.