На берегу подземного залива он различил одинокую фигуру Павла, окружённую напряжённо рыкающими львами, скалящимися пантерами и парой переступавших с ноги на ногу страусов. Павел заметил Бориса и позвал поворотом подбородка.

         Ступая на цыпочках, Борис приблизился. Ему пришлось идти меж львиного выводка. Галька зашуршала под ногами Бориса, он покачнулся. Чтобы удержаться,  ему едва не пришлось, в качестве опоры, опереться на рыжую спину самца.

         Кисточки львиных хвостов нервно щёлкали. Звери косились узкими глазами с красными белками и коричневыми радужками.

- Не правда ли красиво?  - Павел указал на тёмные воды залива, озарённые внутренним светом.

         Синие и багровые полосы пронизывали водоём. Вода пузырилась. Пахло сероводородом.

         Борис поёжился.

- Боитесь львов?... Ерунда. Общая беда сближает. Я знаю, вулкан пробуждается. Глядите, опять!!

         Увеличенные пузыри гейзеров взошли над заливом. Они окрашивались невероятными цветами. Казалось, наблюдаешь восход на Юпитере или присутствуешь при зарождении жизни. Всё б хорошо, но Борис предпочёл бы отдельную ложу, а не партер с львами и пантерами.

- Вы - Родригес? – осторожно спросил Борис, не догадываясь, в каких чувствах пребывает Павел. Вид он сохранял отрешённый.

- Узнали? – глаза Павла наполнились отсветами пробуждающегося вулкана.

- Пленники рассказали.

- А каков негодяй! – воскликнул Павел-Родригес в адрес Родригеса-Павла. – Я пошёл на замену лиц, и весьма болезненную. Моё лицо нежнее, тоньше и чище, чем у пройдохи.  Договор состоялся таков: я вызнаю планы русских в Москве. Он захватывает Кальвадоса, выпытывает его секреты. К посланию Кальвадоса дописывает строчку, чтобы вы, поехав в Африку, захватили и меня. Я запомнил код сейфа в гостинице Цермата, передал в поезде Павлу. Но ему до того понравилось командовать моими головорезами, что он отказывается вернуться в социальную ячейку, откуда вышел. Теперь ещё женится на Хуаните. Усыновляет её мальца, - Родригес обречённо качнул головой. – Ох, и до этого Павел подавал признаки! Как я был слеп!... Когда сокровища у него в руках, я стал не нужен.

         Борис понимал, из пещеры они могут выбраться лишь помогая друг другу, и попытался успокоить полковника.

- Может , дело образуется…

- Как образуется?  Павел добровольно снова поменяется со мной лицами?! Он не идиот. Русское коварство! … Или он отдаст половину сокровищ Кида?.. Дудки! .. Вам когда-нибудь откладывала под кожу яйца тропическая вошь? … Вот! А я это перенёс. Я принял на себя аскарид неблагодарного обманщика и ряд сопутствующих заболеваний. Страсть к золоту, алчность погубили меня. Зачем я согласился на трансплантацию?! – Родригес впился пальцами в кожу подбородка, точно пытаясь сорвать ненавистную налипшую маску.

         Отдалённый грохот делался явственнее. Звери насторожились. Львы ворчали, колотили хвостами. Опасность заставляла сбиваться в кучу, приближаясь к Борису и Родригесу.

- За вашей бедой не решаюсь спросить, где остальные? – тактично спросил Борис.

- Уплыли, - указал наверх полковник. – Их или съели мурены, или они в плену у вашего Павла. Я с ними не пошёл. Кому я нужен!

         Ужасный удар донёсся откуда-то сбоку. Пантеры взвизгнули. Львица подошла вплотную, легла и положила урчащую голову на колени Бориса.

         Щёки Бориса непроизвольно задёргались.

- Неужели у вас ничего не осталось?

- Что вы подразумеваете?

- Какие-то сбережения в банках, акции надёжных компаний? Люди обычно имеют на чёрный день.

- Что я могу получить с этой физиономией? – Родригес отчаянно ткнул себя в лоб. – По документам я – Павел!

        Борис осторожно вытащил  ноги из-под головы недовольно просопевшей львицы, попятился, увлекая за руку Павла:

- Скорее!

         Павел послушно последовал за ним, как маленький.

         Долгое время Борис и Павел шли в сплошной темноте, ориентируясь по светлякам на стенах  и еле приметному синему свету, лившемуся впереди. По сдерживаемому рыканью и шороху они догадывались,  львы двигались сзади.

         Борис и Павел вышли к подземному озеру. Густой запах сероводорода ещё сильнее наполнил душный  бедный кислородом воздух. Пузыри на поверхности воды вздымались, играя багрецом, набирая силу в пробудившихся катаклизмах.   Вулкан дышал. Почва под ногами наполнялась неустойчивостью, как в весеннем ледоходе при переправе через реку. Веяло жаром. Чрезмерное тепло наполняло мышцы. Чтобы не ожечь гортань , приходилось прикрывать рот.

         Борис и Павел стояли на площадке, откуда открывался редкий световой эффект. Фигуры людей множились, количество булькающих гейзеров разрасталось неисчислимо. Львы и пантеры соединялись  в зыбкие колеблющееся стада. Уродливые очертания страусов расплывались в бесплотных чудовищ, качавших клювами – ножницами на нитчатых стеблях шей.

         Павел оступился. Сухой красный камень скользнул вниз. Камень собрал осыпь. Сыпучий шум наполнил пещеру, отразился кратным эхо, будто полчища габонских гадюк зашипели разом. Перепуганный, промчался с воем карликовый бегемот.

         Львы зарычали не таясь, без видимого страха. Они учуяли виновников беды, двух несчастных приматов, загнанных на площадку у озера. Борис поднял голову и заметил вожака выше на уступе. Слева сидели две самки. Опасность больше не сближала. Приматов следовало казнить.

- Единственное, что успокаивает, - злорадно прошептал Павел. -  Мои черви перейдут на убийц.

         Чёрная тень мелькнула в воздухе, разорвав синеву ультрафиолета. Борис дёрнул Павла в проход между скалами. Самки прыгнули за вожаком и вдруг разразились недоумённым разочарованным стоном.

         Активное движение рассеклось в миражах. Природные зеркала из водяной взвеси и особого света отразили львов. Они застыли перед собственными двойниками. Вожак поджимал лапу. Соперник напротив повторял. Лев оскалился и увидел клыки. Вожак сунул мохнатую голову за поверхность водяной взвеси и не нашёл никого. Лев ударил противника лапой и получил ответный удар. Он не почувствовал боли, но знак агрессии раззадорил его. Львы ринулись на  зеркала, мочаля лапами.

             Но кто-то и преследовал. Спотыкаясь,  Борис и Павел бежали по камням к заваленному выходу, в который ретировались люди полковника и пленники. Скопища львов, пантер и страусов неслись по стенам тенями. Люди и животные упирались в изображения, не разбирая дороги, бились о скалы и ревели от боли, бессилия и отчаяния.

         Борис, Павел, а за ними – львы и прочие животные пересекли участок, где некогда прятались за валуном Борис и его сын. Стены пещеры шатались. Падали камни, с холодной расчётливостью метя в череп. Из расселин и ширящихся  щелей проглядывала огнедышащая магма.

         Под упавший камень попала львица. Она низко стонала, издыхая. Трусливые страусы верещали и неуклюжими облаками прыгали к своду, распугивая летучих мышей.

         Закрывавшие вход в пещеру камни от новых сотрясений рассыпались, и Борис с Павлом на исходе надежды перебрались через  скальную гряду. Перед ними открылось пенящееся взморье, парящие альбатросы, копошащиеся в песке черепахи. Жизнь показалась сладостной, впереди ожидали удовольствия. Общий крик восторга объединил недавних пленников. Борис и Павел обнялись, едва успев взобраться на выступ, чтобы пропустить поспешно мчавшихся освобождённых животных.

         Радость оказалась недолгой. Охранники Родригеса, грузившие невдалеке на яхту сокровища Кида IV, заметили Бориса и Павла. Началась погоня с прыжками через ручьи магмы, бросками кусками горячей лавы.

         Бориса и Павла поймали. На их запястьях защёлкнулись наручники.  Напрасно Павел убеждал охранников, что он истинный Родригес. Над охранниками властвовал новый полковник, в предвкушении дележа добычи клевреты не были готовы ему изменить.

                                                           14