- Ну и где обещанная карта?

-Ёлки! У меня же четыре дня запор, - воскликнул Степанов.

- А это как-то связано?

- Ещё как! Я проглотил карту, чтобы она не досталась террористам…

- …надеюсь, карта не растворилась?- обеспокоился Данила Евгеньевич. Крупные капли пота выступили на его мясистом лбу.

- Карта  - в чипе, чип внутри монеты. Монета не растворится, - заверил Степанов.

- Тогда иди в туалет.

- Не хочу.

- Через не хочу. Или прикажешь тебе в вертолёте клизму ставить?! .. Иди, потужся.

- Я уже тужился.

- Ну пойди, выковырни что ли…

- Основное направление полёта я и так помню. Кальвадос на словах передал.

- Всё дело в нюансах!

- Вы правы, Данила Евгеньевич.

         Данила Евгеньевич нахмурился:

- Вот ещё незадача… Когда чип извлечёшь, как мы его считаем? Где в джунглях компьютер достать?

         Степанов виновато поплёлся в туалет. Остаток полёта он провёл сидя на унитазе.

         Внутри салона витала загадка. Мальвина и Фриц никому не говорили, чем закончился визит к ювелиру. Фриц отнекивался, а Мальвина призналась, они с Фрицем договорились хранить диагноз в секрете. Вот и оставалось  догадываться, нашли ли они топазы или простые стекляшки. Доподлинно было известно другое, Фриц и Мальвина камни не выбросили, бережно везли с собой.

         У горизонта проявлялись красные горы, сахарные шапки ледников, охряные прожилки рек и водопадов, изумрудные стёклышки озёр.  Вороными точками андские кондоры кропили диск солнца, служа стражами той сказочной страны, что таилась в дебрях парагвайских лесов,  в топях болот Параны. Что ожидало впереди, сокровища, встреча с друзьями, лихая встряска нервов, секретные базы или смерть, никто из сидящих в вертолёте предположить не мог.

                                                               16

         Два чёрных вертолёта с латинским «R», мерно урча, приземлились в лагере.

         Витя и Полли ползли вдоль высокого грубо сколоченного забора. Побеги лиан лезли Вите в глаза, и он сердито отбрасывал их.

- Ты что-нибудь видишь?

- Пока ничего.

- И я ничего.

         Крупный кузнечик прыгнул Полли на поясницу и, согнув ноги, затаился, ощупывая усами майку. Витя прихлопнул кузнеца ладонью. Полли вскрикнула.

- Не кричи! Всех выдашь.

- А чего ты?

- Ничего. Покорми птицу.

         Полли, несшая клетку в руке, поставила её в траву. Увидав кузнеца, колибри возбуждённо заверещала.

- Твоя птица нас и выдаст, - мрачно заметил Витя, наблюдая, как колибри трясётся от воодушевления, узрев кузнеца. Тот едва не превосходил размером птицу.

         Колибри схватила кузнеца и различными способами перекладывала его в клюве, не умея справиться.

- Как бы моя малышка не поперхнулась!- заботливо вздохнула Полли.

- Тише! – зашипел Витя.

         По другую сторону забора послышались шлёпающие шаги. Тяжёлое вихляющее тело шумно раздвигало кусты. Слышалось сопящее  дыхание, разрывы выпускаемых газов. Витя и Полли застыли фигурами живой картины « Не ждали».

         Шум приблизился. Из-за забора в щель частокола высунулся черный подвижный нос, поверх которого блестели два глупых вороных глаза.

- Собака Родригеса! – прошептал помертвевшими  от страха губами Витя.

         Бультерьер поводил носом справа налево, вверх-вниз, пасмурно молча. Он не угадывал опасности в детях. Враги ли они, друзья, псу было не ясно, поэтому он не издавал ни враждебного, ни радостного лая.  На лай могли сбежаться охранники Родригеса. Пёс уставился глаза в глаза Вите, словно гипнотизируя. Витя не понимал поведения собаки, а пёс считывал, следует ли объявить о появлении у лагеря посторонних уже сейчас или чуть позже. Витя напряг волю, чтобы глядеть на собаку как можно доброжелательнее. Истинное отношение к псу, особенно к его хозяину, он старался спрятать поглубже. Но пёс что-то почувствовал. Кожа на его гладкой спине дрогнула, волна судороги прокатилась от шеи к хвосту. Посапывание превратилось в капризное урчание. Витя поймал отчаянный взгляд Полли. Надежду на спасение девочка перелагала на друга. Не сводя глаз с Пирата, Витя принял смелое решение. Медленно, страшно медленно он протянул руку к клетке с колибри, запустил через решётку пальцы, отобрал у птицы кузнеца, получив клювом в ноготь. И столь же медленно, как в киношном рапиде, передал насекомое Пирату. Пират разглядывал кузнеца тупыми пресыщенными глазами. Ленивым движением слюнявого языка слизнул его. Полумёртвый кузнец, собиравшийся покорно отдаться птице, посчитал ниже достоинства сдаться без боя млекопитающему. Между ног кузнеца выступила серо-жёлтая струя лимфы. Пират затрясся, сморщился, выплюнул насекомое и, многократно облизываясь, чтобы смыть дурной вкус, без  лая поплёлся в кусты. Белая спина и крысиный хвост мелькали в траве.

- А ты - герой! – восхищённо сказала Полли Вите, не обмолвившись, что знала собаку ещё по яхте Фрезера ( Родригеса).

         Витя впервые почувствовал удовольствие от симпатии, выраженной девочкой. Чтобы закрепить успех, он поднял облизанного Пиратом кузнеца и возвратил в клетку к колибри.  Птица брезгливо отодвинулась в угол, чуя непривычные ароматы.

- Ты с ума сошёл, Витя!! – отстранила мальчика от клетки Полли. – Малышка может отравиться. Ты не знаешь, какая у Пирата слюна. Она возможно вредна для птицы.

- Не сдохнет! – охладил Витя. К девчонкам только всей душой, как они наплюют.

- Пират абсолютно здоровая собака, - добавил Витя смягчившись.

         Как бы в подтверждении его слов, колибри клюнула кузнечика, раз-другой, и скоро принялась жадно поглощать его.

         Витя подсадил Полли. Они забрались на широкую ветвь дерева с воздушными корнями, давно служившую основным пунктом наблюдения. Отсюда великолепно просматривался лагерь с соломенными крышами бараков, где томился отец Вити и друзья Полли.

         На плацу Родригес выстроил людей. Они стояли вытянувшись рядами. Одетые в хаки люди походили на палочки солнечных часов, отмеряющих время. Родригес и Эстер выпрямились  у флагштока. Быстрыми цепкими движениями Капитан поднимал чёрный стяг– буква «R» в белом круге, скрещённые кости. Все пели гимн, вскинув руку к солнцу.  Многие плакали. Боцман вытирал платком обильно струившийся по лицу пот.

- Фанатики, - сказала Полли.

- Они готовы на всё, - подтвердил Витя.

         Дети не удивлялись церемонии. Она повторялась ежедневно. Послушные команде люди Родригеса развернулись и, вскинув на плечи металлоискатели, строем пошли из лагеря. Обзаведшись дополнительной информацией из Швейцарии, Родригес сместил поиски сокровищ.  Расположенный поблизости заброшенный посёлок  геологоразведочной партии он превратил в свой лагерь.

- Смотри, Кальвадос! – Витя указал на лысого человека в спецовке, вышедшего из лагеря и направившегося в сельву. Человек оглянулся. Заметно, он не хотел, чтобы его видели. За плечами его болтался рюкзак.

         Войдя в сельву, человек надел соломенную шляпу и осторожными лисьими шагами стал пробираться, по-видимому, в отлично известном направлении.

         Витя  заскользил на животе по стволу дерева, распугивая рыжих муравьёв. Термит-камикадзе заполз ему в пупок и больно отомстил за непочтение к виду. Полли собиралась спрыгнуть следом, когда заметила выходившего из лагеря ещё одного Кальвадоса. Этот походил на предыдущего, как две капли воды.  Тот же рюкзачок за плечами, шляпа, металлоискатель. Единственно, этот Кальвадос нервничал больше. Он чаще воровато оглядывался, напряжение сквозило в его движениях, хотя у выхода из лагеря он и задержался, довольно непринуждённо переговорив с охранником и приподняв в знак приветствия шляпу.

- Второй Кальвадос! – прошептала Полли, и чтобы привлечь внимание Вити, стукнула его пяткой по голове.