Беседа иссякла. Степанов ничего интересного для подполковника. Он видел только аллигаторов, пеликанов, обезьян. О другом Степанова рассказывать не тянуло. Ещё перед ним в воображении непрерывно маячил лысый череп Кальвадоса, который строением головы полковник удивительно напоминал.

         Дни потянулись для Степанова мучительные. Старые дела его были завершены, а новых не поручали.  По возвращении из Парагвая начальство  к нему приглядывалось, он потерял доверие. Жизнь на московских улицах, по которым он часто ходил,  раздражала Степанова. Люди куда-то спешили но мешая друг другу, не могли спешить. Гигантское суетливое колесо проворачивалось мимо стершихся шестерен. Оно пыталось что-то совершить, но не совершало. Степанов внимательно просматривал газеты, слушал радио, смотрел «Новости», лазил в Интернете. Нигде не было знаков того, что в Парагвае обнаружено золото. Никто не сообщал, что его ищут. Степанов запросил в компьютере поиск на фамилию Родригес. Таких тут помещалось немерено.  От футболистов до певцов. Взгляд Степанова зацепил новую заметку в брачных объявлениях. Родригес опять искал жену. Что сталось со Светой, можно лишь гадать.

         Недели через две после беседы со Скакуновым, Данила Евгеньевич предложил Степанову встретиться в кафе. Даниила Евгеньевич опасался, что его кабинет прослушивают, обычная практика в следственных управлениях. В служебном коридоре особо не наговоришься.

         В кафе Данила Евгеньевич атаковал без обиняков:

- Степанов, скажи правду, что тебя держало в этом Парагвае? Колись, зачем потащился в джунгли?

- Там ищут золото, - неохотно признался Степанов.

         Глаза Данилы Евгеньевича недоверчиво вспыхнули и снова погасли. Он подлил Степанову водки:

- Много золота?

- Восьмую часть мировых запасов.

         Данила Евгеньевич крякнул, оглянулся, не слышал ли кто из посетителей.

- Хорошо, что ты не сказал при Скакунове.

- Он бы не понял.

         Данила Евгеньевич повертел рукой в воздухе:

- Он бы тебя в сумасшедший дом засадил! - Данила Евгеньевич выпил рюмку. – Плети дальше. Откуда золото?

- Захоронения с последней войны. Вывезенный из Германии золотой запас Рейха.

         Данила Евгеньевич рассматривал Степанова стеклянными глазами:

- Вот что, жадность…  Жадность задержала тебя в джунглях!

- В сельве.

- В сельве?

- Правильно не в джунглях, а в сельве. В парагвайской сельве.

- Что ещё такое?

- Сельва – латиноамериканские джунгли.

         Данила Евгеньевич сделал лицо, будто  в голове его происходили сложные процессы. Степанов вскочил, кинулся к окну, ненавистным взглядом пронзил через залитое дождём стекло тащившуюся по Садовому кольцу автомобильную «пробку». Вернулся, сел. Данила Евгеньевич озирался зверем, ища реакцию окружающих на поведение Степанова. Никто из посетителей кафе и персонала не прореагировал.

- Понимаешь, Данила.., не одна алчность удерживала меня в Парагвае, а всё существо моё… Здесь в Москве, - Степанов изобразил отчаянный жест, - ничего не происходит. Вечный дождь, слякоть, холод, «пробки», рутинная работа,  к девяти туда, в восемнадцать двенадцать обратно, метро, троллейбус, автобус, ужин, спать. Утром -  душ, завтрак, заправка постели, чистка обуви и опять, как белка по кругу. Убивающее однообразие, скука,  полнейшая бесцельность. А в Парагвае – жизнь. Достаточно купить авиабилет, чтобы начались приключения. Мёртвый Кальвадос, а вот уже живой. Двойник или единокровный брат его, приехавший из Европы. Тайны, погони, смертельные опасности. Кайманы, сплав по реке, индейцы, баронесса фон Галль, монета с информацией, мальчик Педро, похищенный обезьянами…

- Обезьянами?- охмелевшим голосом переспросил Данила Евгеньевич.

- Обезьянами – ревунами, - пояснил Степанов.

- Зачем?

- Данила, разве природа имеет смысл? Она буйствует.

- Буйствует! –пьяно подтвердил Данила Евгеньевич.

- Латиноамериканский Маугли!

- Педро!!- запомнил имя Данила Евгеньевич.- Да, Степанов, тебя круто перевернуло после Парагвая, - неожиданно трезвым голосом сказал он.- Не знал, что так меняют человека загранкомандировки. Ты сейчас этаким идеалистом прикинулся, приключения тебе подавай,  российская скука заела, а часы на тебе «Картье». Не на зарплату милицейскую ты их купил. Сколько они стоят?

         Остановленный в потоке горячих рассуждений Степанов осторожно посмотрел на левое запястье  на золотые часы с  бриллиантами, словно они секунду назад там появились:

- Не знаю, но предполагаю, часы стоят целое состояние. Мне их подарила женщина.

- Ловко ты съездил! У тебя и бабы в Парагвае были? В сельве?

- Не бабы, Данила, а прекрасная молодая женщина объяснилась мне в любви в лунную ночь на берегу горного озера в палатке. Мать мальчика Педро, похищенного обезьянами, Хуанита.  Когда я уезжал, она каким-то чудом ухитрилась засунуть мне часы в карман. Я обнаружил их, проходя металлоискатель в аэропорту.

- Баба богатая?

- Ты бы видел её дом!.. Состояние Хуаниты огромное: шахты, рудники, фабрики, заводы, кофейные плантации. Ей нужен муж.  Не сомневаюсь, управляющие её обманывают.

- Понятно,  женщина одинокая.

- Одинокая и глубоко несчастная, с нежным трепетным сердцем, чистыми мыслями. Изъясняется высоким слогом.

- Здесь вы друг друга нашли. Есть и соперник?

- Да, русский турист Павел.

         Данила Евгеньевич , выпивший семь рюмок водки, стукнул по столу так, что окружающие обернулись:

- И на какой же ляд , Степанов, ты вернулся из этого Парагвая.?!

-  Вы потребовали.

-  Ну и дурак!!

         Данила Евгеньевич отвернул лицо и глубочайше задумался. Когда они расставались, Данила Евгеньевич сказал Степанову :

- Все мы задним умом крепки. Сначала ты не оценил Хуаниту, а теперь жалеешь… Береги часы!

         Вскоре Данила Евгеньевич вызвал Степанова , но разговаривал с ним не в кабинете, а прогуливаясь по служебному коридору.  Начальник проинформировал: родные Володи Записанько подали заявление о его исчезновении. Процесс в ходу.

- Послушай, чего они тянули? – удивлялся Данила Евгеньевич.- Нам пришлось надавить, чтоб они хватились. Будто родным и дела нет ни до какого Володи Записанько, пропал и слава Богу! Что он за человек?

- Человек как человек, со своими тараканами.

- Чувствую, толстые у Володи тараканы. Моё ощущение, семья ненавидит Записанько, радуется его аннуляции…

- Аннуляции?

- Модное слово. Я его почерпнул на курсах повышения квалификации. Превращение в ничто, - пояснил Данила Евгеньевич.

- Володя очень любил тёщу, кожаное пальто мечтал привезти ей из  Парагвая, - припомнил Степанов.

- Вот-вот, кроме тёщи он никого и не любил. Жена решила, Записанько укатил не в Парагвай, а к ней на Украину. С ним случалось…- Данила Евгеньевич, раскланявшись с кем-то из проходивших  сотрудников, нагнулся к уху Степанова.- Под Записанько мы скоро получим загранкомандировку…

         Данила Евгеньевич скрестил пальцы.

- Но полетим мы в Парагвай не за Записанько. Ну к чёрту, негодяя, от которого отвернулась собственная семья. Записанько - предлог. Летим выручать сотрудника, а на самом деле…- Данила Евгеньевич внимательно посмотрел на Степанова и многозначительно задвигал бровями:

- За золотом…- перешёл он на шипящий шёпот.

         Степанов искренне обрадовался возможности новой поездки. Московская обыденность убивала его.

- Мы?

- Ты, я…и Скакунов, - Данила Евгеньевич безрадостно вздохнул. Степанов тоже.

- Без Скакунова нельзя?

- Не получится. Мы под колпаком у спецслужб. Информация ушла. Про золото они ничего не знают, но догадываются. Ты, кстати, ни-ни.

- Да я…

- Знаю. Не в твоих, и не в моих интересах, - Данила Евгеньевич понизил голос до шепота: - На двоих нам больше достанется, - и уже громче.- Мы со Скакуновым сейчас изучаем испанский. Проверь меня по самоучителю.