- Эта сучка всех заколебала, - сказал Володя.- Никому спать не дала. Сначала выставила вертолётчиков, чтобы поговорить с Павлом, потом – меня , Рича и пьяную свинью Бориса, что спит у костра, чтобы охмурить тебя…
Степанов тупо глядел на Володю. Глаза его наливались кровью.
- Как ты назвал Хуаниту?
- А как?!
Степанов схватил Володю за шиворот, притянул к себе. Володя от неожиданности опустил руки, захрипел.
- Никогда не смей так называть женщину! Никогда!! Если тебе в школе не привили уважения к женщине, то воспитаю тебя я…- Степанов ослабил хватку.- У женщины горе, она потеряла сына, сама не знает, что делает. У тебя дети есть?
- Двое, спиногрызы…Что толку? Лишь деньги на детей переводи… Ладно, отпусти. Я не знал, что у вас серьёзно. А Родина?
Степанов бросил Володю.
- Баронессе звонил наш консул. Я возвращаюсь в Россию.
- А я?
- И ты со мной. Куда ты денешься?
- Погоди, - оторопел расстроившийся Володя.- Но шкур мы не купили. Я не могу вернуться без кож.
- В аэропорту купишь, в «DUТY FREE». Осчастливишь тёщу, - оборвал Степанов, направляясь к палатке баронессы.
Баронесса выкатилась к нему. Солнце, засиявшее над горами, осветило её старческое, подобное сморщенному яблоку лицо. Заревой свет делал всё морковным. Баронесса напоминала прошлогоднюю морковку, забытую в грядке. Глаза старушки слезились, она не переносила резкого света.
Баронесса могла подтвердить сказанное Хуанитой. Ей звонили на спутниковый телефон из Сан-Пауло. Русский консул настаивает на возвращении Степанова в Асунсьон, где в аэропорту его ждут авиабилеты. Консулу звонили из Москвы. Начальство желает скорейшего возвращения Степанова в столицу.
Степанов предчувствовал какой его ждёт нагоняй:
- Послушайте, баронесса, но помимо меня здесь в сельве ещё один сотрудник милиции – Володя Записанько.
- Ваш друг, толстый, лысый, который всегда так много ест, будто впрок?
- Он мне не друг… Разрешите позвонить с вашего телефона. Мобильный тут не берёт.
Степанов позвонил в Сан-Пауло и Москву. Ни там, ни там трубку не брали.
- Может, я спутал время. В Москве ещё ночь, но в Сан-Пауло?
Степанов потерянно пошёл между палаток. Домой не хотелось. Его срывали со старта охоты за сокровищами. До Степанова донеслись голоса Павла и Володи:
- Одна унция- это сколько?
- Тридцать один и одна сотая грамма.
- Предположим, в слитке сто унций. Это три килограмма сто десять грамм. Пусть мы сдадим слиток по десять долларов за грамм. Получится тридцать одна тысяча сто баксов на слитке. А если их сто?
- Володя, у немцев метрическая система. Мы можем лишь гадать, сколько весит слиток.
- Надо спросить у баронессы.
- Не вздумай!
- Почему?
- Не этично.
- А рисковать нашими жизнями ради её золота этично?
- Ты уже рисковал?
- Ещё бы! Вчерашний случай с вертолётами. Мы все чуть не погибли!
- Спасибо Борису.
- Я и сам мог бы вести вертолёт.
- Баронесса не наняла нас, а взяла в партнёры.
- Значит, наша доля увеличивается. Не знаю, как ты, а я спрошу старуху, сколько она полагает выдать на брата… Э, Степанов, я, пожалуй подожду с возвращением на родину, - с вызывающим видом обратился Володя к подошедшему Степанову. В его голове сохранил свежесть недавний инцидент.
- Если прикажут, полетишь, как миленький, - буркнул Степанов.
К Степанову подбежал Слепой. Баронесса просила подойти к телефону. Звонил сотрудник консульства из Сан-Пауло. Ему поручили срочно разыскать Степанова и поторопить с рейсом в Москву.
- Постойте, но я здесь не один. Со мной прапорщик Записанько, водитель МУРа.
- Первый раз слышу. Насчёт Записанько никаких распоряжений не имею. Буду уточнять. Не отходите далеко от телефона.
К завтраку на озеро прилетала стая пеликанов. Степанов задумчиво наблюдал, как птицы цедят воду в клювах в поисках мелкой рыбёшки. Сотрудник не звонил.
Баронесса отдала приказ грузиться в вертолёт. Хуанита ходила с красными глазами. Володя молчал. Павел тоже почему-то решил играть в молчанку со Степановым. Взвинченный с утра Борис повествовал Степанову, как он остался один у угасающего костра и проснулся, почувствовав нос муравьеда на лице.
- Совершенно отвратительное чувство! – поделился Борис.
Вертолёт взлетел. Большая волна побежала по озеру. Вспорхнули вспугнутые пеликаны. Внизу снова потянулась непролазная сельва из пальм и вечно зелёных квебрахо. С лианы на лиану перепрыгивали обезьяны. Было бы глупо разыскивать среди них Педро. Да его там и не было.
- Вернётся Педро, он тебя вздует за плохие слова о нём! – прошипел Витя Полли.
Полли молчала, прижав клетку с колибри. Девочка глядела на мелькавшую среди деревьев крышу дома, куда она, Витя и Педро ходили ночью. Около дома, похожие на муравьёв, суетились крошечные фигурки людей. Полли предположила, что это вернувшиеся люди Родригеса. Но кто был ночной человек? Полли сомневалась, что он находился на службе полковника.
Вне всякого преследования вертолёт перевалил через горный кряж. Перед путешественниками открылась узкая равнина с серой землёй, крупными чёрными валунами, красной травой в низменностях. На равнине стояли два вертолёта. Неужели полковник опередил?
- Это наши, - уверенно сказала баронесса.
Из огромных транспортных вертолётов выгружали бульдозер, экскаватор, всё необходимое для земляных работ.
- Смотрите, крест! – указал Рич.
Скалистый выступ справа по курсу удивительно напоминал крест с обломанным концом. О нём рассказывала баронесса. Подняв тельняшку, Рич показал соответствующий знак на животе.
- Ура!!! – закричали путешественники.
Баронесса уверяла, что она нажаловалась на Родригеса в правительстве, и он надолго поджал хвост. Вертолётчики на всякий случай перед посадкой отстреляли тепловые заряды, чтобы обезопасить машину от возможных стингеров, выпущенных людьми полковника.
Уже на земле у баронессы зазвонил телефон. Это был сотрудник консульства. Степанову предлагалось одному, без Володи, немедленно вернуться в Москву. О том, что в Парагвае есть ещё некий Записанько, в МУРе не знали.
Степанов тихо выругался:
- Но…
Ему не дали договорить. В ухо назойливо звучали короткие гудки.
Настала пора прощаться. Степанову предстояло полететь не на юг, где лагерем стоял Родригес, а на северо-восток, к бразильской столице. Туда летели транспортные вертолёты баронессы за новой порцией землечерпалок. Володя не отчаивался, что не летит домой. Ему уже чудился перезвон золотых слитков. Он успел поговорить с баронессой. Она обещала не обидеть никого их участников экспедиции. «Каждый возьмёт столько, сколько сможет унести» , - пообещала старуха.
11
В Москве стояли дождь и слякоть. Отвыкший в субтропиках от холода и сырости Степанов, подняв воротник пальто, пробирался среди угрюмой толпы к Главному Управлению. Вдоль бульвара выстроилась «пробка». Черепашьим ходом, нос в зад, катились автомобили. Через два часа они развернуться в обратную сторону. Между машин, прося милостыню, ползали калеки. Группа молодых людей усердно предлагала фальшивые удостоверения, наручные часы, которые назавтра станут, облезлые букетики весенних цветов, Кама-Сутру и книги про авторитетных уголовников. Подобное жизненно необходимо тем, кто сидел, закрывшись, в автомобилях. Дождь барабанил по капотам. Его треск смешивался с резким карканьем ворон и постоянным, ровным отупляющим гулом, издаваемым большим городом.
Степанов показал документ на входе, поднялся по широкой лестнице с бордовым ковром. Устало подмигнул настроенной на обычную волну секретарше, она многие годы выискивала успешно продвигающегося по служебной иерархии жениха, повесил пальто на вешалку и, дождавшись позволения, вошёл в кабинет начальника.
