Первым делом нам нужно было замаскироваться, точнее мне, потому что через магические личины Юлиан умел отлично смотреть - как объяснила Лида. Поэтому в одной из мелких деревушек, повстречавшейся нам на пути, девушка купили помимо коня, несколько комплектов одежды, спального мешка и еще мелких, нужным ей вещей, черную краску, в которую меня тут же принялась красить. На это нехитрое дело собрались поглядеть всей деревней. Хотя, что там той деревни - двадцать изб всего-то. Правда шума, возни и смеха было как на город. Да и ничего нового толпа не выдумала. И шуточки были в роде: "Это чего делается, народ. Коней им уже мало красить, так они за котов принялись!", и издевательские замечания: "Видно белого никто не берет, так она его перекрашивает, чтоб потом добрым людям продать, вот же малолетнее воронье!", и предложения не мучить бедного кота и продать, а лучше отдать его в хорошие руки, и уж вовсе злостны оскорбления и издевки. Нужно отдать Лиде должное, она на них не обращала внимания, а спокойно, собранным в шарик кусочком ткани, выкрашивала мою белую шубу у колодца возле единственной таверны, с такой высветившейся и потрескавшейся вывеской, что я так и не смогла разобрать, как она называется. Двуногие, не смотря на все возмущения, к нам не лезли. Улыбчивая морда Икара, и не менее улыбчивое лицо (хотя размеров оно было как два Лидиных) сына трактирщика, которому монашка сунула золотую монетку за беспокойство, тут же гасила весь энтузиазм и боевой дух некоторых двуногих, желающих научить девушку манерам. Высокомерное молчание Лиды почему-то задевало их намного больше, чем громкие и обидные оскорбления.

  Когда с покраской шубы было покончено, то Лида сполоснула руку под струей воды из ведра, которое заботливо наклонил все так же широко и глупо улыбающийся сын трактирщика. Многие зеваки сообразили, что представление кончилось, поэтому разбрелись кто куда. Некоторые двуногие зашли и в трактир, чтоб и там понаблюдать за чужачкой. На нас осталась восхищенно глядеть детвора в количестве шести душ, бабушки, в образе четырех статуй на скамеечке, несколько парнишек с девушками и еще пятеро мужчин, которые цепко присматривались к сумке у моих лап.

  - Эль, ты тут пока сохни, - сказала Лида, вытирая руки об услужливо протянутое полотенце все тем же юношей богатырского размера, - а я схожу, перекушу. Икар, ты со мной?

  Ирусан мазнул хвостом, кинул на меня лукавый взгляд, потом недобрый на оставшихся двуногих, и ответил:

  - Я лучше с Эль останусь, на всякий случай.

  Девушка пожала плечами и добавила с улыбкой:

  - Тогда я вам чего-нибудь вкусненького принесу.

  Она уже направилась в трактир, но ее остановила выставленная рука.

  - А че эт ты с котами, как с людьми говоришь? - удивленно спросил сын трактирщика, задумчиво почесав затылок второй рукой.

  - Потому что они порой бывают умнее людей, - со смешков ответила девушка, слегка повысив голос.

  - Да ну, - не поверил юноша.

  - Ну да, - передразнила Лида, кивнув уверенно головой, а потом добавила с легким раздражением в голосе: - И это не простые коты, а ирусаны. Вот она - Эль, а он - Икар.

  Юноша и оставшиеся двуногие перевели на нас такие пораженные взгляды, словно впервые узнали, что кошачье семейство состоит тоже из разнополых особей. Мне вообще порой кажется, что двуногие не только не догадываюсь, но даже представить себе не могут, что помимо котов, в природе существуют еще и кошки.

  - То есть они... ну... то есть того? Да? - невпопад спросил юноша, не пойми о чем, вновь как-то глупо улыбнувшись и почесав затылок рукой. - А зачем ты ее красила?

  Двуногие, задававшиеся тем же вопросом во время всей покраски, заинтересовано прислушались, но Лида лишь пожала плечами и емко ответила:

  - Так надо. - После чего лукаво добавила, опять погромче: - И продавать я их не собираюсь.

  Не сказав больше и слова, девушка зашла в трактир, а за ней поплелся сын трактирчика, который когда переступить порог, почему-то подмигнул Икару.

  - Хозяйка! Хозяйка, подожди меня! Я с тобой хочу, хозяйка! - выпрыгнув из кустов, на траве возле которых мы нежились под солнышком, затявкала Мелкая, вбегая следом, правда спустя минуту ее оттуда вынес все тот же юношу.

  Собачонка сдавать не хотела, поэтому, стоило ей очутиться на земле, как она ловко прошмыгнула мимо ног парня назад в трактир, наполняя его счастливым тявканьем: "Хозяйка, я вернулась!". Во второй раз юноша выносил ее не так аккуратно и не с такой радостной улыбкой. На третьем он и вовсе кинул ее подальше с порога. На четвертом отнес и кинул в кусты, а на пятом поднес к нам и сказал:

  - Раз вы такие умные, то сделайте что-нибудь!

  Я бы ничего делать не стала, а, наоборот, со смешком бы понаблюдала за его потугами избавиться от этого репьях, который даже из самого, как говорят, охраняемого и закрытого города сумел сбежать. Вот только Икар толи решил доказать, что он и впрямь умный, толи позлорадствовать на глазах смеющихся зевак, а может еще по какой-то причине (кто его разберет?), прорычал:

  - Кэрри, если не успокоишься, то я скажу Лиде, чтоб она тебя больше не гладила.

  Хвост тут же в ужасе замер, а Мелкая обижено посмотрела на ирусана и тявкнула: "Хозяйка меня больше любит!", но в трактир не вернулась, а ускакала назад в кусты. Спустя пару секунду, за ними прозвучало радостное таканье нескольких собак.

  Юноша, задумчиво почесывая макушку, с полминуты смотрел на кусты, после чего перевел уважительный взгляд на Икара и одобрительно протянул:

  - Лихо ты ее.

  Серо-дымчатый кот лениво махнул хвостом: мол, делов-то! Юноша хотел было протянуть руку и погладить ирусана, но натолкнулся на предупреждающий взгляд и руку отдернул. Правда он тут же решил присесть на корточки и руку протянуть прямо, но должного уважения это у Икара вновь не вызвало. Зато вызвало у парня удивления и обиду, но одна из бабушек ему крикнула:

  - Ты чего руку тянешь? Эт ж тебе не собака, лапу в ответ не даст.

   Сын трактирщика ошибку свою на этот раз понял, поднялся на ноги и зашагал назад в трактир, чтоб через пару минут вернулся с двумя глубокими мисками, доверху наполненными молоком. С одного даже немного вылилось, намочив рукав его рубахи и правую штанину.

  - Вот! - радостно сказал юноша, словно не для нас, а для себя его принес, ставя миски перед Икаром. - Для тебя и для твоей киски. Пейте, молоко свежее, утреннее.

  Я после слова "киски" резко вскочила на лапы и стремительно подошла, зарычав:

  - Не смей меня так называть, двуногий!

  - Чего это с ней? - удивленно спросил парень почему-то у Икара.

  Тот опустил голову, лукаво на меня глянул исподлобья и со смешком спросил:

  - Что с тобой? Моя киска.

  Я зарычала и прыгнула на него, но ирусан ловко отпрыгнул в сторону, а потом вновь издевательски назвал меня своей киской и поводил мордой. Его зеленые глаза горели азартом и вызовом, а кончик хвоста нетерпеливо приплясывал. Я бы могла развернуться и вернуться назад, но вместо этого сделала медленный, плавный шаг к нему, а потом резко прыгнула. К сожалению, промахнулась и только решила развернуться, как этот прохиндей прыгнули на меня, да к тому же повалил на спину и навалился сверху. Я дернула задними лапами, и он отпрыгнул в сторону, а я резко поднялась. Икар смотрел на меня со смешком, а его хвост, словно издеваясь, нарочно медленно раскачивался. Оставшиеся зевака с удивлением и интересом наблюдали за нами. Сын трактирчика глядел с одобрением и легким восхищением, юноши и девушки хлопали и улюлюкали, за ними вторила и малышня, бабушки качали головами и цокали языками, а вот хохочущих мужчин стало на одного меньше.

  - Ты заметил? - спросила я, медленным, ленивым шагом принявшись обходить его со спины.