Генка? Он чо? Он конечно власть. Хулиганов в клетке у себя запрет, да по одному отдубасит, будь здоров. И литр всосет на раз, хоть бы хны. А сыскарь с него какой? Да, никакой. Пока носом не ткнешь, не покажешь, где шпана лазает, да за ручку к ним не отведешь, хрен кого и когда находил.

А тут Зоя…. При мысли о Зое, у Михалыча защемило сердце.

— Бим-бом, бим-бом, бим-бом!

Сообщил о своем существовании дверной звонок. Мухин оторвал тяжелую голову от подушки, мельком отметив, что за окном уже день, и потопал в прихожую открывать дверь. Теперь затаскает меня контора, с неудовольствием подумал он, но в дверях возник не засекреченный сотрудник безопасности, а проспиртованный санитар Коля.

— Николаич! Привет! Ты чего дрыхнешь? Маузер в гневе. Берик за тобой послал, там такой экземпляр привезли, что все наши сбежались смотреть. Давай собирайся. Мой жигуль под окнами.

— Сейчас. Морду лица сполосну и выйду.

— Ну, тогда я в машине жду.

— А почему не позвонили?

— Ты, что не в курсе, что с ночи в городе связи нет, ни телефонной, ни сотовой? Интернет не работает тоже…

Мухин был не в курсе.

— По радио целый день обсуждают. И по телеку несколько каналов не работает.

— Ладно…, - ответил Мухин, соображая, куда эти новости отнести. Ему почему-то казалось, что его ночные гости из комитета безопасности к отсутствию связи руку приложили.

— Жду в машине, — повторился Николай и убежал.

Валерий Николаевич прикрыл за ним дверь на засов и пошел на утренние процедуры.

Спешно умылся, быстро побрился, и через десять минут уже сидел в прокуренных жигулях Николая. Жалуясь на старость и скрипя амортизаторами, жигуленок доставил Мухина на работу.

— Вау! Какие люди! И без охраны? — приветствовал Мухина лаборант Шубриков, первый попавшейся на пути.

— Привет, привет!

— Ты не представляешь, такой экземпляр и к нам…Да ему сразу место в музее надо бронировать!

— Представляю, представляю, — отмахнулся от Колобка Валера. Ему про бритоголового башибузука санитар Коля уже все уши прожужжал. Пока они ехали. И что кожаная безрукавка на нем настоящая, и шаровары такие древние, и шрамы на теле старые, и вши самые что ни на есть живые. А более всего поразил их кривой длинный ножик с рукояткой из рога. Весь в сколах, и зазубринах, что больше напоминал замысловатую ножовку, а не саблю.

— Салам братан! — ясным солнышком расцвел Берик, когда Валера уже переодевшись в форменную одежду, возник в прозекторской. Они обнялись как после долгой разлуки.

— Ну, рассказывай, и показывай…

— Да вот собственно …, - указал Берик взглядом на стол.

— Смерть наступила четыре-пять часов назад. Причиной смерти было проникающее ранение в грудь…

— Ага…, - подхватил Мухин приступая к осмотру, — Клинок ромбического сечения, обоюдоострый. Пробил сердце насквозь, задел правое легкое и пятый позвонок. Орудием убийства мог быть либо длинный кортик, или шпага, или любой другой клинок такого типа.

— Мухин! Елки зеленые! Ты что себе позволяешь? На работу как на праздник? Почему опаздываешь, который день? — заявил о своем появлении Маузер.

— Извините Эрих Евгеньевич, всю ночь не спал…

— Меня твои сексуальные подвиги не интересуют! Ходок мать твою!

— Э-э-э…Ну, во-первых моя половая жизнь не в вашей компетенции, а во-вторых, я ночью давал показания в комитете безопасности.

— Это, какие еще показания?

— А вот это я сказать не могу, поскольку давал подписку о неразглашении…

— Ты понимаешь, что такими словами не бросаются и такими вещами не шутят?

Маузер побелел от злости. Он никак не мог понять, правду говорит Мухин или беззастенчиво врет. После того, как застал Мухина в рабочее время в кабинете с заведующей Куликовой, имел о его сексуальных подвигах весьма извращенное мнение, не соответствующее действительности.

— А он не шутит, — произнес голос за спиной Маузера. Комитетчик Дмитрий, все так же лучезарно улыбаясь, возник в прозекторской как черт из табакерки. И засветил корочку удостоверения Маузеру.

— И вам Эрих Евгеньевич, возможно, придется дать такую подписку, — продолжил свою речь Дмитрий, — Поскольку, все материалы по данному делу и телу переходят в наше ведомство.

— Да, да…разумеется, присаживайтесь, — растеряно произнес Семен незнакомцу. И когда тот шагнул к дивану, увидел, что клетчатый незнакомец опирается на тонкую трость с черной рукояткой в форме головы пуделя.

— Э-э-э, вы меня, конечно, извините Семен Михайлович, — сказал незнакомец, удивленно взирая на трость в руке, — Но вы меня с кем-то путаете…. Награждаете различными атрибутами. Хочу предупредить вас, что моя внешность целиком зависит от вашего воображения. И мне бы не хотелось стать обладателем рогов и копыт. Ни в качестве дополнительных органов, ни в качестве конторы с одноименным названием.

— А то, что вы говорите, тоже зависит от моей фантазии? — усмехнулся Пихтов, думая, что шизофрения явно им завладела — Так чем же вы отличаетесь от галлюцинации и воплощенного желания?

— Отличаюсь. Хотя бы тем, что говорю то, что хочу сказать сам, — обиженно заявил незнакомец присаживаясь. Семен сел напротив незнакомца в кресло, с интересом изучая его внешность. Воля ваша, но мерещилось Семену во внешности незнакомца что-то до боли знакомое. То ли на друга юности он был похож, то ли на двоюродного брата. А может на кого-то артиста? Роберта де Ниро и Аль Пачино одновременно, два в одном флаконе. Хотя с другой стороны, он был явно моложе… Человек средних лет, скорее ближе к сорока годам.

— Так, кто же вы?

— Посланец, гонец, явившийся предупредить вас о последствиях ваших действий, и предотвратить необдуманные поступки.

— А кто же вас послал? От имени кого вы вещаете? И что такого противозаконного я совершил по вашему мнению? Ах, да…, - Семен вспомнил, что только что убил человека и поморщился.

— Меня никто не посылал, я был …скажем …разбужен вашими стараниями. Дело в том, что став обладателем камня вы совершили ряд действий, и понятия не имеете о последствиях.

— Признаюсь, допустим, невольно стал причиной появления незнакомого мне бедуина и убил его в честном поединке, тем самым ликвидировал последствия. Но каким образом разбудил Вас? Вы, что же? Джин из лампы Алладина?

— Не из лампы…А о причинах и следствиях вы судите слишком поверхностно, — вздохнул незнакомец. — Начну издалека. Михаил Васильевич Ломоносов был выдающимся ученым. Одним из законов им открытым, следует частное определение о сохранении материи, вытекающее из закона сохранения энергии. Которое, в современном прочтении звучит так: «Все встречающиеся в природе изменения происходят так, что если к чему-либо нечто прибавилось, то это отнимается у чего-то другого. Так, сколько материи прибавляется к какому-либо телу, столько же теряется у другого.» Скажем, вы силою своего желания и при помощи камня оживили изображение некой женщины, но не знаете, что воплотилась она не из воздуха, не из масляной краски, а из атомов живых существ. И именно вы стали причиной их невольной гибели….Так вот, дражайший Семен Михайлович…, - с укоризной произнес незнакомец.

— О, Господи! — выдохнул Семен, — Я же не знал?

— Вот именно, — кивнул незнакомец, — Вы взялись за прерогативу Господа, не обладая его познаниями.

— И бедуин так же?

— И бедуин тоже.

— Это можно как-то исправить?

— Все можно исправить, если это не противоречит физическим законам этого мира. Вопрос в другом: Захотите ли вы это исправить?

— Почему не захочу? Хочу, я, например, хочу, чтобы ничего этого не произошло, — ответил Семен.

— А вот тут вы лукавите…Вас текущая обстановка забавляет. Вам интересно, и в душе вы хотите остаться здесь. А предмет в вашем кармане исполняет только сокровенные желания, проистекающие из самой души.