Квартира оказалась двухкомнатной. Обставлена не богато, но жить можно вполне сносно. Беспорядка нет. Ничего нигде не валяется.

— Ты здесь один живёшь?

— Теперь с тобой, — улыбнулся Саня.

Вот вам и миф о холостяцкой квартире.

Я вышел на маленький не застеклённый балкон. Морозный воздух взбодрил. Во дворе на площадке резвились трое детей. До сих пор не мог осознать, что уехал из родного города. Мало того, что всё произошло за одну ночь, без сборов, без подготовки, так я еще попал в город, как две капли воды похожий на мой.

— И что теперь? — спросил я, когда Саня вышел на балкон вслед за мной и, посмотрев вниз, облокотился на бетонное ограждение.

— Не знаю. Дел много. Для начала нужно просто подождать. Не высовываться, чтобы пресекающие не нашли. Недельку-другую просто живи и радуйся жизни. Отдыхай. Прошвырнись по местным клубам. Денег я тебе дам. Забудь о том, что ты помнящий.

Легко было сказать — забудь. Когда только-только вспомнил. Когда из-за этого пришлось покинуть семью, любимую, друзей, родной город. Казалось, будто от души оторвали весомый кусок. Оторвали, не задумываясь о ранах. Пустота внутри свела бы с ума, если бы не мысли о будущем. Конечно, можно довериться Сане и слушаться его во всём, ждать от него предложений, выполнять поручения, но не для того я сбежал от одних, чтобы за меня решал другой. Своя голова пока была на месте, а значит, нужно разобраться в ситуации и принимать решения самому, прислушиваясь к советам нового друга.

— Что думаешь, как пресекающие обставят моё исчезновение?

— Не знаю, — пожал плечами Саня, — но будь уверен, за ними не заржавеет. Придумают что-нибудь. С девушкой твоей даже заморачиваться не станут. Всё, что у неё есть от тебя — номер телефона, который со вчерашнего дня не доступен. Ты просто исчез, поиграв с её чувствами. Девушка поверит в это, будь спокоен. Поплачет… Возненавидит… И забудет… С родителями и друзьями будет сложнее, но в скором времени и они свыкнутся, что тебя нет рядом. Забудут вряд ли… Хотя смотря что наплетут пресекающие…

Я ушёл с балкона и сел на диван в комнате. Гулять по ночным клубам желания не было. В родном-то городе никогда их не посещал. Не любил подобные заведения. Хотя погулять, посмотреть город — можно. Даже нужно.

— Саня! — крикнул я другу, который до сих пор стоял на балконе. — А что с милицией?

— Что с милицией? — он обернулся. Услышал всё-таки через закрытую дверь.

— Ну… — Я слегка смутился. — Пресекающие будут пытаться искать нас через них? Может ориентировки разошлют?

Саня покачал головой и всё-таки зашёл в комнату. Помолчал несколько секунд.

— Вряд ли… В общем, постарайся избегать нашу доблестную. Так… Для подстраховки… Но если наткнёшься, не уходи в сторону, и уж тем более не беги, только подозрения вызовешь. Кстати, у меня ж для тебя есть кое-что! — вспомнил Саня. — Жди здесь, я к машине сбегаю.

Он вышел из квартиры. До ушей донесся шорох подошв кроссовок. Я вышел на балкон. Любопытство разбирало. Что это за "кое-что"? Саня открыл багажник машины и достал какой-то продолговатый предмет, завёрнутый в тряпку. Дверца багажника хлопнула, парень улыбнулся мне и поспешил обратно в квартиру. Я встретил его на пороге.

— Что там?

— Как бы тебе сказать… — начал он, протиснувшись возле меня в квартиру, — мы же в герои метим?

— Типа того, — согласился я и проследовал за Саней на кухню.

— Так вот… Ты верно подметил, что на данный момент ты лишь человек, который помнит прошлую жизнь. Ну нет в тебе ничего, чтобы геройствовать. Помнишь, что я ответил на это?

Я кивнул. Подобное было сложно забыть.

"Ты можешь противопоставить убийцам и грабителям гладкость и холод стали".

Словно молния сверкнула в голове. Я без лишних объяснений понял, что завёрнуто в тряпку. Меч. Точнее два клинка. Саня изучил моё дело и знал, какой стиль боя предпочитает Алекс Де Рапьел.

— Вуаля! — вскричал Саня, развернув тряпку на кухонном столе. Ничего. Просто тряпка.

— И? — спросил я, глядя на восторженное лицо друга. Казалось, он смеётся. Разыгрывает. Пытается просто развлекаться, как и советовал мне. Вопрос был лишь один: как ткань поддерживала чёткие формы, если в ней ничего не было?

Саня улыбнулся, а затем рассмеялся, видимо, ему доставляло удовольствие наблюдать за моей растерянностью.

— Дай руку, — проговорил Саня.

Я повиновался. Мой друг взял руку и приложил её к тряпке. На столе появился клинок. Рукоятка и лезвие были испещрены узорами. Он был точь-в-точь таким, какой носил сотни лет назад Алекс. Саня поднял мою руку, и клинок испарился, будто его никогда не было. Я был поражён.

— Как ты это делаешь?

— Это не я. Это ты, — пояснил он. — Перед тобой два клинка, пояса и ножны на которые ты имеешь полное право. Это обмундирование, которое принадлежало тебе в первой жизни.

— Но как? — спросил я, уже без помощи Сани опуская руку на ткань и наблюдая, как на столе появляется клинок.

— Если ты спрашиваешь, как он сохранился до наших дней, то это вопрос не ко мне. Тебе стоит задать его пресекающим, — усмехнулся Саня. — Они были последними хранителями.

— Нет. Я не понимаю, как это происходит, — я наблюдал, как меч появляется и вновь исчезает.

— Магия, — пожал плечами Саня. — У каждого помнящего есть вещь, которая закрепляется за ним. Она переходит к нему от жизни к жизни. Твоя вещь — клинки.

— А твоя?

— Сабли, — Саня положил руки на пояс и я заметил, что на нём висят два небольших, слегка изогнутых меча.

— Но я не понимаю. Ведь магия. Магия — это выдумка фантастов.

— Помнящие тоже. Если человек уверен, что магия и люди, знающие о прошлой жизни — выдумка фантастов, он подумает, что сошёл с ума, столкнись с этим в жизни. Не знаю, совпадение это или намеренное распространение стереотипа о невозможности существования нас.

Я усмехнулся и положил обе руки на стол. Клинка действительно было два. Безумно изящных и красивых. Рядом лежали ножны и два пояса для крепления их за спиной. Тоже не видимые до той поры, пока я не прикасался к ним.

— Маги были среди помнящих?

— Точно не знаю. Может быть, среди помнящих, а может, и среди видящих.

— Видящих? — не понял я.

— Людей, которые могут замечать помнящих. В организации пресекающих таких людей большинство. Иначе как бы они смогли узнать о нас.

— Логично, — кивнул я.

Пресекающие, помнящие, видящие… Какие глупые названия.

— А убегающих?… Или, не знаю, получающих не существует?

Саня громко рассмеялся. Мне показалось, что чересчур наигранно.

— Нет. Убегающих и получающих не существует, но есть созидающие. Я с ними никогда не сталкивался, но наслышан. Это организация созданная для того, чтобы помнящие меняли мир, но меняли его в худшую сторону.

— Абсолютное зло? — усмехнулся я. — Никогда не верил, что есть люди, которые творят зло лишь потому, что хотят этого. Или хотят видеть общество в хаосе. Я придерживаюсь мнения, что даже самые страшные и подлые поступки мотивированы. Просто человеческими стремлениями, пускай и низкими.

— Ты прав. Созидающие, по рассказам, стремятся, чтобы помнящие изменяли мир в худшую сторону, находясь в России. Эта организация якобы работает на Штаты. Была создана ещё во времена холодной войны. Есть мнение, что развал СССР — одна из успешных операций созидающих.

— Опять Штаты, — недовольно пробурчал я.

— Что? — переспросил Саня, не расслышав.

— Я говорю, что Штаты слишком много хотят и лезут везде, где только можно… Не знаю, — пожал я плечами, — не люблю их. Раздражают. Была бы моя возможность, ну, скажем, если бы мог решать, как и когда изменить мир. Наведался бы к ним и пф… — я сжал кулак, показывая, что хотел бы сделать.

Саня смотрел на меня с улыбкой.

— Чем тебе Америка не угодила?

— Как тебе сказать… Стремление присвоить себе то, что им никогда не принадлежало, — я загнул палец, — это, во-первых. Во-вторых, желание установить по всей земле свои порядки. Эм… — я остановился. — Вроде бы всё. Достаточно для ненависти?