А пока Джерид попросил разрешения взглянуть на место, где жил Хауст, и командующий сам проводил их в дормиторий. Взвод находился на учениях, и в помещении – длинной узкой комнате, в которой обитало пятьсот человек, включая Хауста, – было пусто. Экономно обставленная и удручающе чисто убранная комната сразу подсказала Джериду, что жизнь военного не пришлась бы ему по душе. Постель Хауста никто не трогал, простыни были застелены безукоризненно. Рядом, на столике, аккуратной стопкой лежали несколько листов бумаги: письмо от жены, другое от брата, карандашный набросок молодой леди и, поверх всего этого, женский браслет.

– Полагаю, что все вещи лежат так, как он их и оставил, – сказал командующий.

Джерид оглядел немногочисленные пожитки Хауста.

– Это от его возлюбленной, из дому? – спросил он.

– Да, от его жены, из Виллджамура. Для такой молодой пары они довольно давно женаты, но Хауст не брезговал и местными девушками, когда ходил в увольнение с другими солдатами.

– Не самый достойный доверия джентльмен, значит? – ухмыльнулась Нандзи.

– Прикрывать мечом мою спину в бою я ему доверил бы несомненно, если вы об этом. – Бринд со значением поглядел на Джерида, потом снова на молодую женщину, и тот прикинул в уме небольшой сценарий. – Вечерами солдаты могут делать что хотят, лишь бы не лезли в драку.

Джерид кивнул.

– К тому же свою зарплату он отправлял жене, так что она жила хорошо, в квартире на верхнем уровне, – продолжал Бринд. – Ее письма очень поддерживали его – среди военных много таких, кто жив благодаря письмам из дома.

– В том числе и вы?

Улыбка.

– Я не любитель усложнять.

– Очень мудро, – пробормотал Джерид. – Значит, все самое ценное он оставил здесь. Полагаю, мысль о том, что он просто сбежал со службы, можно отбросить.

Командующий Бринд Латрея моментально вник в логику Джерида и серьезно кивнул.

– Кто-то взял солдата Ночной Гвардии в плен? Крайне маловероятно. Гвардейцы – самые профессиональные солдаты на всем Бореальском архипелаге. Невозможно просто взять и лишить свободы одного из них, если он этого не захочет.

Однако армейская бравада командующего не произвела на Джерида должного впечатления.

– Полагаю, мы можем предположить, что если рядового Хауста похитили или даже убили, значит тот, кто это сделал, и сам не слабак, вот и все.

Джерид и Нандзи приняли приглашение выпить в офицерской столовой, а Бринда куда-то вызвали. Когда он вернулся, разговор незаметно перешел на тему таинственного врага с твердыми панцирями и клешнями.

– Частично они, конечно, классифицированы, – говорил Бринд, – и вскоре я собираюсь сделать небольшое публичное заявление по этому поводу. Но всех обстоятельств дела не знает в данный момент никто, даже инквизиция.

– Понятно, – сказал Джерид.

– Окуны, – объявил Бринд. – Так мы их назвали, основываясь на словах древнего языка, от которого произошел джамурский. В том языке было слово «окуннр», означавшее «чужой» или «неизвестный».

– То есть вы хотите сказать, что так и не выяснили, что они за чертовщина такая, – сухо заметил Джерид.

– Можно сказать и так. – Взгляд командующего стал отстраненным. – Тинеаг’л претерпел настоящий геноцид от рук этих самых окунов. Речь идет о массовых убийствах – целые города и поселки были вырезаны, очищены от жителей. Более ста тысяч человек пропали без вести, остальных зарезали. Я сам был там со своим отрядом, мы должны были произвести разведку, а пришлось спасаться бегством. Трупы, обнаруженные нами там, были зрелищем не из приятных, каждый просто плавал в крови. Людей забирали прямо из их домов. – Бринд покачал головой. – И кто это сделал – вот эти новые существа? Подозреваю, что они добрались на остров по ледяным полям, но вот откуда – не имею ни малейшего понятия. Один из разведчиков-гаруд утверждает, будто видел далеко на севере громадную дверь посреди ледяной пустыни, но это заявление нуждается в тщательной проверке. Знаю, звучит смешно, но пришельцы больше всего похожи на раков, а ростом они выше любого обычного человека. Судя по тому, что мы могли видеть, сражаются они яростно, не зная пощады, и сейчас их армия собирается на южном берегу Тинеаг’ла в ожидании момента, когда лед окончательно соединит острова и можно будет пуститься сюда посуху. И хотя я бы не хотел называть целую расу носителями зла… я хочу сказать, мы ведь можем судить о них лишь с одной точки зрения, видя в них лишь армию вооруженных пришельцев, явившихся для захвата наших земель. Не следует судить их лишь по внешнему виду, хотя в нашем мире найдется немало таких, кто именно так и поступит.

– Мне о расизме можете не рассказывать, – буркнул Джерид, невольно подумав, что они с альбиносом хорошо понимают друг друга.

– У нас есть два пленника, которых я не спешу отдать на расчленение, поскольку они еще дышат, хотя и находятся в состоянии, похожем на кому. Я надеюсь, что нам удастся больше узнать о них, может быть, обнаружить слабости их строения. Возможно, и вы хотели бы на них взглянуть?

– Конечно.

Последовала стремительная прогулка через посты охраны; Бринд вел их за собой, стража щелкала каблуками, вытягиваясь по стойке смирно. Короткий кивок еще двоим, стоявшим у железной двери, и она тут же отворилась.

За дверью открылась камера, обшитая полосами металла, с полом из каменных плит и зарешеченным окном, которое, казалось, так и затягивало холод снаружи. Комната была абсолютно пуста, не считая двух тварей, взглянув на которых Джерид сначала не поверил своим глазам. Нандзи приглушенно вскрикнула и прижалась к стене, стараясь увеличить расстояние между собой и странными созданиями.

Новая раса. Новый биологический вид. Невероятно, но вот же они, прямо перед ними, во всей своей панцирной красе.

– Не знаю, как их точнее назвать, если не гигантскими ракообразными, – заметил Бринд, небрежно подходя ближе к одному из спящих существ. – Они похожи на насекомых, семь футов росту, но голова, торакс, абдомен – все как у насекомых – и тот же блестящий гладкий экзоскелет. Следует заметить, что рядом с ними все время чувствуешь легкий запах кислоты.

Оба окуна лежали тихо, точно погруженные в некую дремоту. То, что у них сходило за лодыжки, обвивали металлические цепи.

– И эти… штуки скоро нападут на Виллирен? – спросил Джерид, глядя на них.

Командующий наморщил лоб, обдумывая вопрос Джерида.

– Честно говоря, не знаю. Нам так мало известно о них, о том, какую тактику они предпочитают, и даже о том, каковы их мотивы. Чего они от нас хотят, зачем и почему убивают людей – все это мне совершенно неясно.

– Хорошенькую картинку вы нарисовали, командующий, – заметил Джерид.

– Все это относительно, как я думаю, – вмешалась вдруг Нандзи. Джерид обернулся к своей новой помощнице, интересуясь тем, что она может предложить. – Я хочу сказать, что тот, кто одним кажется убийцей, для других – герой. Беда в том, что мы привыкли смотреть на все лишь с одной точки зрения, с которой зло всегда остается злом – не так ли? – тогда как с другой точки зрения оно могло бы оказаться чем-то иным.

Говорила она выразительно, хотя и немного абстрактно. Не боялась высказываться, если считала, что ей есть что сказать. Джерид почувствовал, что симпатизирует ей все больше. И бросил еще один взгляд на мирно дремлющих убийц, задумавшись о том, доведется ли этой паре еще раз испытать боевую ярость.

По шелковой нити, пружиня над оживленным ночным иреном, паук перебежал с одной стороны площади на другую. Внизу шел праздник, мужчины и женщины в мехах и масках разыгрывали легенду о желтом солнце. Пока они скакали вокруг костра под барабанный бой, потрясая факелами и биолюмами, паук взобрался на крышу дома напротив и полез вниз по его боковой стене.

Под ним мелькнул один из многочисленных дренажных каналов, которые пронизывали весь город, точно вздувшиеся вены. Многие из них были завалены отбросами и обломками металла до самого верха, так что давно превратились в часть какого-то апокалиптического ландшафта. Каждую ночь в этих гигантских помойках рылись городские бедняки, надеясь не упустить свой шанс выжить, и сначала он думал выбрать кого-нибудь из них… но нет, слишком они тощие, недокормленные.