А мне что – «Розу» и у него погляжу, на цветном. Семерых по лавкам у меня нет, а поговорить иногда с кем-то хочется. Ну мы и открыли дверь… Ключ я сразу себе в карман положил, чтоб не забыть… Он меня в комнату первого пропустил, а я, как увидел – мне прямо плохо стало с сердцем. Бедный Игорь только зашел – прямо весь белый стал. К Танюше кинулся, на колени встал, начал ее трясти и уговаривать подняться.

Только не суждено ей уж было никогда встать. Игорь позвонил в милицию и в «Скорую» на всякий случай. Потом начал трясти этого парня.

Тот мычит, глаза бешеные, страх. Я подошел к Игорю, говорю, что до приезда милиции ничего нельзя трогать. Поднимаю его. Он как вроде меня и не слышит. Все руки в крови… всего не передашь даже.

Смотрю, вынул из кармана платок, а с ним вместе и ключи от квартиры. Они на пол упали, он даже не заметил. Я их поднял и на тумбочку положил. Ему, конечно, ничего не сказал. До того ли ему в тот момент было!

Видать, сам бог его отвел от того, чтоб в эту бойню одному зайти, а то бы дел понаделал…

Эдуард Иосифович вздохнул и вытер платком повлажневшие глаза.

– А вы милиции про ключи рассказывали?

– Про те, что из кармана упали, что ли? Зачем? Со всеми бывает, что в собственном кармане найти не можешь. Я их просто на тумбочку положил. Хотел Игорю сказать, да случай не выпал. Он так убивается, бедный, что никого видеть не может.

– А она у них одна была?

– Да, они поженились – уже поздно было детьми обзаводиться. Танечка ведь ему не родная была, а воспитывал он ее с одиннадцати месяцев, все-таки душой прикипел. А она вообще не знала, что не родной он, как хвост, за ним маленькая носилась.

– Ну ладно, Эдуард Иосифович, я вам очень благодарна. Думаю, что с вашей информацией у меня прекрасная статья получится. Можно к вам еще обратиться, если что-то понадобится?

– О чем речь, Танечка, конечно!

– Спасибо за чай. Он у вас и правда отменный. Смотрите, приворожусь и буду то и дело к вам на чай заезжать.

Он засветился от удовольствия.

– Всегда рады будем. Да, а Валюши сегодня не будет, она на сутки ушла. Приезжайте завтра. Она тоже врач, в стационаре второй городской больницы – психиатр.

– А Игорь Игоревич где работает?

– Тоже в какой-то больнице. Он – хирург.

– Спасибо вам большое. Что бы я без вас делала, прямо и не знаю.

Милый старичок. Приятный в общении. Если бы на пути частного детектива почаще такие встречались, как бы они этим работягам жизнь облегчили. Я распрощалась с гостеприимным хозяином, пообещав прислать или привезти ему статью. Жаль, что пришлось солгать.

Ну что же, теперь домой, анализировать добытые сведения. Подытожить, так сказать, услышанное и как следует обмозговать. Может, к методу Шерлока Холмса прибегнуть? Или Ниро Вульфа.

На улице дождь прекратился, природа ликовала. Я взглянула на дом. Эдуард Иосифович стоял у окна, провожая меня взглядом. Я помахала рукой и села за руль…

Машину я оставила на платной стоянке возле дома и пошла к подъезду, у которого на скамейке смиренно сидел Вадим с роскошным букетом роз.

Я не ожидала его увидеть. И не слишком этого хотела, так как решила не отвлекаться на всякую романтическую чушь, пока не разгадаю кровавый ребус. Но он стоял передо мной и улыбался.

Приходится быть любезной. Человек помог мне – нельзя платить черной неблагодарностью. И я изобразила лицом медовую улыбку:

– Вадик, как я рада тебя видеть. Ты давно ждешь?

– Часа два уже. У меня сегодня выходной, я жутко одинок, и мне захотелось увидеть тебя. Может, это слишком самоуверенно с моей стороны, но я подумал, что с таким букетом ты меня не прогонишь.

– Психолог, – я рассмеялась и тут же осеклась. Где-то внутри что-то дрогнуло. Казалось: мгновенье – и что-то мне станет понятным в этом проклятом деле. Но ощущение это промелькнуло и исчезло.

Я вздохнула:

– Ну заходи, коли пришел. Куда от тебя денешься.

– Танюш, я пока ждал тебя, чтобы под дождем не стоять, в подъезд заходил и заглянул в твой почтовый ящик.

– Случайно, конечно, – съехидничала я.

– Не совсем, просто к ящикам подошел молодой человек, такой… ну, какой-то он слегка бомжеватый, что ли… Ну, не знаю, как сказать. Короче, он в твой ящик письмо бросил. Но ты так не волнуйся, я его без ключей все равно достать не мог.

– Вот и хорошо. Вадим, я терпеть не могу, когда контролируют меня, мои действия или мою переписку. Если не хочешь разом покончить с нашим знакомством, нос в мои дела не суй. А то и букет не поможет, – добавила я уже помягче, увидев, что он собрался обидеться.

Резковато, конечно, но я вправду этого не люблю.

Открыла ящик и действительно увидела письмо.

Обратного адреса на конверте не было, но письмо адресовано мне.

Что это? Очередные угрозы? Я не стала читать письмо в подъезде, а пошла к лифту, где уже стоял Вадим.

– Вадим, ты уж прости меня, непоседу, но я могу пригласить тебя самое большее на час – мне нужно работать, – прямо сказала я ему.

– И на том спасибо, гостеприимная ты моя. Может, хоть кофе горячего нальешь, а то я, как тот сиротка, «посинел и весь дрожал…».

Я пригласила его в собственную обитель, напоила и накормила. Пусть не обессудит сей отрок, но после угощения я культурно выпроводила его. Хорошего помаленьку. Мне делом надо заниматься. Увы и ах, но иного не дано.

В письме говорилось о записной книжке, которую якобы должны были мне передать, а было оно из СИЗО, от Леши. У меня даже сердце защемило, когда я прочитала: «Здравствуй, милая Таня…»

Наталья мне об этой записной книжке ничего не сказала. Может, просто-напросто забыла, ведь она была в таком состоянии! Нужно позвонить. Я набрала ее номер, но трубку никто не брал. Ладно, попозже…

Я опять взяла в руки фотографию и удобно устроилась в кресле. Интуиция подсказывала: здесь я что-то упустила. Что?

После ухода Вадима прошло уже полчаса, а я все продолжала изучать снимок. Вспомнила, как в детстве любила находить десять отличий в двух картинках, исследуя их сантиметр за сантиметром.

Теперь я надеялась отыскать на фотографии нечто такое, что могло бы помочь мне. Сама не знаю, почему я так надеялась. Это как наваждение. Я выкурила штук пять сигарет, а разгадка никак не хотела находиться. Но это заставило меня насторожиться. И хотя экспертизой установлено, что Леша смог бы убить и правой рукой, особенно для того, чтоб, к примеру, обеспечить себе алиби, я-то его знала лучше. И знала, что хлеб, к примеру, он резал левой рукой, а писал то левой, то правой.

Еще не вечер. Плевать на скоропалительный результат экспертизы. Тем более что милиция очень заинтересована спихнуть на него все преступления, которые остались нераскрытыми. Так что забудем об этом результате, словно его и не было.

Ай-яй-яй, не спеши, Таня. Это я знаю, что Леша – левша, что хлеб он никогда не стал бы резать правой рукой, но это ничегошеньки не доказывает. Был бы стопроцентным левшой. А он… Нет, это не алиби.

Я продолжала тупо рассматривать фотографию.

И тут меня осенило. Даже руки от волнения повлажнели.

Вот что самое главное: время преступления… Какой сериал начался, когда Игорь пришел к Эдуарду Иосифовичу? Не помню – их сейчас столько идет! Нужно программу посмотреть. Он ведь говорил, а я мимо ушей пропустила. Супердетектив, елки-палки. Похоже, пора на пенсию.

Куда я только вчера «Телеком» засунуть умудрилась? Оказалось, что эту газету, как примерная хозяйка, я под диваном забыла. Люблю телевизор лежа смотреть, грешна.

Развернула газету, нашла канал ТВ-6.

Ага, «Дикая Роза», значит, или, как шутят дети во дворе – «Дикая рожа». Об этом сериале и говорил Эдуард Иосифович. Начало в пятнадцать двадцать. Значит, так: в пятнадцать двадцать, плюс-минус пять – десять минут, вернулся с работы Игорь Игоревич. А вот стрелки часов на полочке, как ни странно, показывают четырнадцать двадцать. То есть фотография сделана приблизительно за час-полтора до приезда милиции.