Когда я спросил его, почему он внес эти изменения, Нельсон объяснил, что Карл Хюмелсайн, глава Национального трастового фонда по сохранению исторических памятников, заверил его о том, что в результате действий со стороны Конгресса этот трастовый фонд получит миллионы долларов от продажи прав на аренду морских нефтяных месторождений и будет вполне в состоянии приспособить Кикуит для исторических нужд и посещения публикой и поддерживать его в таком состоянии; поэтому никто из нас не должен выделять для этого собственные деньги.
Поверить этому я не мог. Нельсон достаточно знал цену обещаниям политиков (он и сам делал такие обещания) и знал, что то, о чем он говорит, может измениться, как, оно, естественно, и произошло. Законодательство по выделению этих средств не прошло через Конгресс. Тем не менее, будучи мотивирован желанием нанести Джону ответный удар и показать, кто на самом деле являлся главным, Нельсон не изменил этого пункта в своем завещании и не дал исполнителям никакой свободы действий по этому вопросу. Его завещание автоматически передавало его долю в исторической территории Национальному трастовому фонду. Этот заключительный жест Нельсона стоил мне и в меньшей степени Лорансу многих миллионов долларов и еще больше головной боли на протяжении последующих пятнадцати лет.
ПОСЛЕДНИЕ МЕСЯЦЫ НЕЛЬСОНА
Когда наступление Нельсона с целью захвата семейного офиса и Фонда братьев Рокфеллеров было отбито, он отошел от семейных дел. Вместо этого он посвятил свое время двум броским новым предприятиям.
Первым была компания, занимавшаяся получением репродукций предметов искусства, находящихся в его личной коллекции, и продажей этих репродукций. В определенном отношении это было понятно, поскольку главным хобби Нельсона и формой его отдыха было коллекционирование предметов искусства. Нельсон узнал, что существует поразительно точный процесс получения репродукций, и высказал предположение, что для высококачественных репродукций может существовать довольно большой рынок, особенно если с этими репродукциями будет связано его имя. С этой целью он организовал изготовление репродукций многих из лучших произведений искусства из своей коллекции и продавал эти репродукции через магазин, арендованный на 57-й улице в Манхэттене, а также через магазины группы Нейман-Маркус. Хотя компания вскоре начала получать скромную прибыль, большинство членов семьи, за исключением моей жены Пегги, смотрели на эту затею со значительным скептицизмом.
Второй проект был еще более далеко идущим. Вместе с Джорджем Вудсом, бывшим президентом Всемирного банка, Нельсон создал «Саудовско-Американскую корпорацию» («Сарабам»). В партнерстве с несколькими крупными саудовскими бизнесменами Вудс и Нельсон рассчитывали использовать прибыль от саудовской нефти в сочетании с американским опытом управления для реализации проектов социального и экономического развития на Ближнем Востоке. Они надеялись убедить правительства Саудовской Аравии и нескольких других арабских стран, добывающих нефть, инвестировать 1 млрд. долл. из своих избыточных фондов и затем отдавать партнерам 50% прибыли за управление. Хотя более продуктивные формы использования денег, выручаемых за арабскую нефть, по сравнению с банковскими депозитными сертификатами и государственными облигациями, безусловно, имели смысл, было наивным думать, что правительства арабских стран сначала предоставят все деньги для проекта, а затем будут делиться прибылью поровну с Нельсоном и его партнерами. Это была грандиозная схема, характерная для Нельсона, однако я не был удивлен, когда саудовцы отказались от нее.
Нельсон всегда хотел делать деньги и весьма уважал тех, кто достигал успеха в бизнесе. Именно поэтому он нашел общий язык с Пегги. Однажды в воскресенье во время ленча Пегги сказала ему, что она продала одного из своих призовых быков симментальской породы за 1 млн. долл. Нужно было видеть выражение лица Нельсона в ответ на эту новость; он посмотрел на Пегги с вновь появившимся чувством уважения и проявил огромный интерес ко всем деталям ее бизнеса. Любопытно, что после долгих лет уважительных, но формальных отношений Пегги стала тем членом семьи, с которым Нельсон чувствовал себя наиболее комфортно.
На протяжении последних месяцев своей жизни Нельсон производил на меня впечатление очень несчастного человека. К очень многим вещам он относился фаталистически и, казалось, терял волю к жизни. У него были проблемы с сердцем, однако он никогда не говорил об этом Хэппи и отказывался обратиться к кардиологу. Он консультировался только с доктором Райлендом, который помещал его на свой стол для работы с его спиной и конечностями три раза в неделю. В середине января 1979 года я отправился по делам «Чейза» в поездку на Ближний Восток. Перед отъездом я повидался с Нельсоном и помню, что, как мне казалось, он вел себя более тепло и был более заботлив и внимателен, чем обычно, когда я отправлялся в какую-то из поездок, которые, в конце концов, были довольно частыми для нас обоих. Я помню, что подумал о том, увижу ли я его снова. Действительно, это был наш последний разговор.
СМЕРТЬ НЕЛЬСОНА
Я узнал о смерти Нельсона, когда находился в приемной султана Омана в Маскате. Я был шокирован, однако считал, что вежливость все равно требует короткой встречи с султаном Кабусом. Он выразил свои соболезнования в самых теплых словах и затем даже предложил мне, чтобы его «Боинг-747» отвез меня обратно в Нью-Йорк. Я был благодарен ему за это предложение, но вернулся на самолете «Чейза». Когда мы сели в аэропорту Уайт-Плейнз, Пегги ждала меня у трапа. Она отвела меня в сторону, чтобы рассказать об обстоятельствах смерти Нельсона - все они вскоре появились в газетах. Это было печальным концом человека с такой блестящей карьерой. Однако со временем память об этом печальном эпизоде постепенно угасла, и выдающиеся достижения Нельсона были надлежащим образом признаны и поняты.
Еще с того момента, когда Нельсон был подростком, казалось, что он знает, что хочет делать в жизни, и знает, как достичь своей цели. Хотя он испытывал огромное восхищение как дедом с отцовской стороны, так и дедом по линии матери, политика - призвание деда Олдрича - влекла его сильнее всего. И, став на этот путь, Нельсон устремил свой взгляд еще более прочно на достижение высшей власти: стать президентом Соединенных Штатов. Он понимал, что роль лидера в семье существенно важна для его планов. После окончания Дартмута он играл активную роль вместе с матерью в Музее современного искусства и с отцом - в создании Рокфеллеровского центра. Нельсон также был ведущей силой, которая стояла за объединением братьев в единую структуру.
Еще с того времени, когда при президенте Рузвельте Нельсон возглавлял Управление по межамериканским делам, он продемонстрировал качества, которые в последующем стали легендарными: способность к напряженной работе, огромную находчивость и личный магнетизм. Он научился свободно говорить по-испански и мог даже выражать свои мысли по-португальски. Нельсон стал специалистом по политике и вопросам безопасности этого региона и завоевал дружбу и восхищение многих латиноамериканских лидеров. Во многих странах на него смотрели как на героя.
После войны Нельсон недолго работал в аппарате президента Трумэна, занимал пост первого заместителя министра здравоохранения, образования и социального обеспечения и, наконец, работал специальным помощником президента Эйзенхауэра. На всех этих постах Нельсон зарекомендовал себя способным администратором и политиком, склонным к инновационным решениям как во внутренних, так и в международных вопросах.
Однако его самый большой вклад в общественную жизнь был связан с четырьмя губернаторскими сроками в штате Нью-Йорк. Он считал, как считал и я, что правительство должно играть важную роль в создании более гуманного и прогрессивного общества. Хотя он был республиканцем, Нельсон установил близкие и устойчивые контакты с представителями профсоюзов и групп, представлявших этнические меньшинства. Никогда не позволяя традициям стоять у него на пути, Нельсон трансформировал саму природу и функционирование правительства штата Нью-Йорк за счет реформирования его структуры и наполнения его духом перемены и инноваций. К числу его многочисленных достижений относится создание системы высшего образования в штате, резкое расширение сети парков и детальный пересмотр системы налогообложения. Под руководством Нельсона правительство штата Нью-Йорк стало моделью прогрессивного управления штатом.
