После выступления Бойла члены правления задали ряд вопросов, однако в комнате возникло огромное чувство облегчения не потому, что предложение, которое он представил, носило оптимистический характер -даже наилучший вариант означал реальный удар по банку, а потому, что директора наконец поняли истинные масштабы проблемы. Еще важнее то, что они теперь поверили, что руководство контролирует ситуацию или по крайней мере ту часть ситуации, которую мы могли контролировать.

После совещания Дик Дилворт сказал мне, что настроение директоров изменилось. «Как я чувствую, - сказал он мне, - их отношение стало значительно лучше, чем на прошлой неделе; однако они подождут и посмотрят. Я бы сказал, что у тебя есть около года для того, чтобы перевернуть ситуацию». Это было облегчением, однако мы по-прежнему стояли перед серьезным вызовом.

Несмотря на все наши усилия, ЧМАРТ объявил дефолт по своим обязательствам и подал на банкротство в 1979 году. В период с 1975 по 1979 год банк списал кредитов на недвижимость примерно на 600 млн. долл., а общие затраты, включая потерю дохода от недействующих активов, составили почти 1 млрд. Хотя ЧМАРТ преподнес нам горький урок, мы провели процесс оказания ему помощи упорядоченным образом и смягчили воздействие его конечного краха. К счастью, доходы, которые мы смогли получить от других источников, особенно от наших зарубежных займов и операций в течение этого же периода, позволили нам покрыть испытанные нами тяжелые потери, и на протяжении того периода «Чейз» никогда не имел операционных потерь. Для «Чейза» это был трудный, болезненный и дорого обошедшийся ему опыт.

ЕЩЕ ОДНО ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ УНИЖЕНИЕ

Единственный случай, когда я выставил репортера и вообще кого-нибудь, из своего кабинета, произошел в январе 1976 года, вскоре после того, как я начал давать интервью репортеру газеты «Вашингтон пост».

Репортер Рон Кесслер попросил о встрече якобы для разговора о мировых тенденциях в банковской деятельности. Вскоре после начала интервью, однако, Кесслер вынул из своего дипломата конфиденциальный отчет Контролера денежного обращения. Это был тот самый отчет, который мы получили 18 месяцами ранее и в котором приводилось подробное описание наших многочисленных операционных недостатков за 1974 год. Я был шокирован тем обстоятельством, что «Вашингтон пост» смогла добыть эту привилегированную информацию, и был еще больше рассержен, когда Кесслер достал конфиденциальный меморандум Федеральной резервной системы, в котором «Чейз» числился как один из нескольких крупных «проблемных банков», фигурировавших в списке Контролера денежного обращения. Я сказал репортеру, что отказываюсь обсуждать конфиденциальные государственные документы, и попросил его уйти.

В понедельник, 12 января, первая страница газеты «Вашингтон пост» вышла с заголовком на восемь колонок: «"Сити-бэнк", "Чейз Манхэттен" - в списке проблемных банков США». В статье приводилось наше короткое интервью и указывалось, что я отказался «обсуждать полученные ревизорами данные, сказав, что их отчеты носят "привилегированный характер"». К этому добавлялось, что, хотя ревизоры считали будущие перспективы «Сити-бэнк» «отличными», перспективы «Чейза» были определены только как «удовлетворительные».

На самом деле, в отчете контролера условия операционной деятельности в «Чейзе» характеризовались как «ужасающие», и там конкретно отмечался «большой объем технических ошибок в некоторых счетах», неудовлетворительные процедуры внутреннего контроля и аудита, а также недостаточность персонала и наличие неопытного персонала на жизненно важных участках. Однако, когда мы получили этот отчет в августе 1974 года, мы немедленно занялись проблемами, которые были там названы, и к моменту, когда в «Вашингтон пост» появились откровения на эту тему, мы уже серьезно исправили указанные упущения. В действительности отчет Контролера за 1975 год просто признавал этот факт, как и ежегодный аудит за 1976 год. Поэтому рассчитанная на эффект статья в «Вашингтон пост», опубликованная 12 января 1976 года, в значительной степени основывалась на очень старых новостях.

Поскольку опубликованная в «Вашингтон пост» статья оказалась шоком для всего финансового сообщества, Джеймс Е. Смит, занимавший должность Контролера денежного обращения, немедленно, опубликовал заявление о том, что как «Сити-бэнк», так и «Чейз» «продолжают быть одними из наиболее здоровых банковских учреждений в мире». Я опубликовал собственное заявление о том, что «Чейз» является «надежным, жизнеспособным и прибыльным» учреждением и что опубликованная статья была основана на информации, полученной более 18 месяцев назад.

Но даже тогда Кесслер и «Вашингтон пост» отказались дать задний ход. По существу, эта статья была первой из публиковавшихся в течение недели статей, включая статью, в которой Кесслер цитировал в первый раз меморандум Федеральной резервной системы, в котором критиковались операции «Чейза». Использование конфиденциального документа Кесслером было особенно возмутительным, поскольку, хотя автор просто приводил цитаты из более раннего отчета Контролера денежного обращения, он подавал это в таком виде, как будто речь шла о совершенно новой критике «Чейза».

Как только я прочитал эту статью, я позвонил Артуру Бернсу, председателю правления Федеральной резервной системы, призывая его рассмотреть возможность публичного заявления в связи с тем ущербом, который дезориентирующие статьи в «Вашингтон пост» наносили «Чейзу» и американской банковской системе. Бернс согласился, и на следующий день газета «Нью-Йорк таймс» опубликовала заявление, в котором, в частности, говорилось: «За полтора года, прошедшие с июля 1974 года, «Чейз Манхэттен бэнк» предпринял многочисленные шаги по улучшению всех сторон операционной деятельности, которые были подвергнуты критике. В результате произошло значительное улучшение операций банка. По моему суждению, «Чейз Манхэттен бэнк» является финансово здоровым и ответственно управляемым учреждением».

Тем не менее, ущерб был причинен. Откровенно говоря, мы мало что могли сделать, чтобы оспорить публикацию. Практически каждая национальная газета и журнал перепечатали «эксклюзивный материал» из «Вашингтон пост» и обсуждали «национальный банковский кризис», в центре которого находился «Чейз».

В разгар всего этого фурора я получил поддержку от одного из директоров. На совещании правления «Чейза» в январе 1976 года внешние директора попросили, чтобы все «внутренние» директора, кроме меня, вышли из комнаты. Сначала я подумал о том предостережении, которое высказал мне Дик Дилворт шестью месяцами ранее. Однако моя тревога быстро исчезла, когда председатель правления «Эллайд кемикал корпорэйшн» Джон Коннор зачитал следующее заявление и попросил, чтобы оно было включено в протокол: «По моему мнению, банк и корпорация имеют очень сильную руководящую команду, включающую Дэвида Рокфеллера как председателя и Билла Бучера как президента... Что касается критики в средствах массовой информации, мы все знаем, что описанные проблемы появились около двух лет назад. Начиная с того момента внешние директора выражали обеспокоенность председателю. Руководство чутко отреагировало на сделанные предложения, и в результате председатель и президент провели в жизнь новую программу, результатом которой было серьезное укрепление организационной ситуации, разумные программы кредитования, а также операционные процедуры».

Что касается восприятия «Чейза» общественностью, единственный способ, с помощью которого мы могли нейтрализовать отрицательное общественное мнение и заставить критиков замолчать, заключался в получении хороших результатов, и именно этого Билл и я были исполнены решимости добиться.

КРАЙНИЙ СРОК - ТРИ ГОДА

К середине 1977 года мы проделали долгий путь, чтобы разрешить наши операционные проблемы, интегрировать новые компьютерные системы и устранить хаос в отношении недвижимости. Мы с Биллом Бучером выправили курс корабля, однако ценное время было упущено, особенно по сравнению с нашими основными конкурентами, которые заметно повысили свои доходы в период с 1974 по 1976 год, когда чистый доход «Чейза» снизился более чем на 40%.