Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Вы ответили на свой вопрос.

– Последнее, Татьяна! – Она глянула на часы и облегченно вздохнула. – Ваше кредо?

– Порядочность.

Она молчала, ожидая пояснений.

– Живи сам и давай жить другим. Не делай другим того, чего не хочешь пожелать себе от других.

Обрадованная кратким и удовлетворительным ответом, она шлепнула ладонями по коленям и бодро воскликнула:

– В гостях у Аллы Анохиной в передаче «Закон и порядок» была Татьяна Иванова, частный детектив, действующий в нашем городе!

Знали бы зрители, сколько усилий потребовалось приложить Алле Анохиной, чтобы заполучить к себе в передачу такую гостью!

Загрохотала реклама, и Володя поспешил убавить громкость. Нина встрепенулась и, зевнув, поднялась на ноги.

– Пойду я, детективы, к своим клиентам!

Сонно покачиваясь, она направилась к выходу, оставив нас вдвоем.

Мне передача понравилась, а Володю разочаровала, и мы с ним немного поспорили на эту тему.

Он вообще спорщик, этот Володя. Когда-то был самым спорящим студентом. Став подполковником, в этом отношении изменился немного.

Сейчас его взбудоражила та часть передачи, где я разъяснила ведущей, что наказания виновного для меня вполне достаточно, если соблюдены интересы клиента. Он принялся долго и правильно доказывать, что соблюдение интересов ущемленного должны обязательно дополняться соответствующей статьей Уголовного кодекса для злоумышленника. Я стала его подзуживать. Вечер выдался под стать дню, очень неплохим, был полон приятной расслабленности, а спор требует азарта, и я нашла третье решение.

– Володенька, – сказала я, глядя на него ангельскими глазками, – положи руку на сердце и припомни случай из своей практики, когда ты не стал подводить виновного под статью. Я пойду по баночке пивка принесу нам с тобой на сон грядущий, а ты, когда вернусь, мне этот случай расскажешь.

Вернувшись с пивом и пачкой сигарет, я нашла его спокойным и затуманенным воспоминаниями. И его утомил сегодняшний день.

– Есть такой случай, – ответил он на мой вопрошающий взгляд, – ничего выдающегося, но, безусловно, подсудный. Убийство, Татьяна, не больше, не меньше.

В нашем доме два года назад зарезали мальчишку семнадцатилетнего. Держал себя приблатненным, местная шпана его уважала за лихость и показуху. И вот случилась такая история. Приглянулась ему девчонка из соседнего дома. С матерью жила, имела двоюродного брата – студента музучилища. И стал он за ней ухлестывать по-своему, проходу ей не давал. Где ни встретит, что-нибудь да этакое дикое сотворит, замучил совсем.

Она уж и из дома выходить без крайней нужды перестала. Матушка ее, женщина вполне порядочная, видя перемену в поведении дочери, вызнала у нее причину и поговорила с этим шалопаем на повышенных тонах, к родителям его сходила, да ее чуть не вытолкали оттуда. С сынком у них, видно, разговор все же состоялся, потому что затаил он обиду и решил мстить за некачественное к себе отношение.

Заявился к мамаше девчонкиной и предъявил ей ультиматум: плати, мол, деньги, не то сотворят с твоей дочкой нечто совсем уже непотребное, а я, дескать, в стороне останусь, ни при чем окажусь. Той бы сразу в милицию обратиться, да побоялась за дочь – отомстят ведь, не сейчас, так после. И денег не платит. Не было у них лишних денег. Этот супермен стал грубость проявлять в отношении девчонки, подавая действия свои как предупреждения.

И тут появляется на авансцене ее двоюродный брат, парень горячий, хоть и музыкант. Дожидается супермена вечером у двери его квартиры и бьет длинной и тонкой отверткой в грудь. Оставляет ее там и спокойно уходит.

Горе-рэкетира похоронили, а музыкант, убийца его, в консерваторию поступил, учится.

Вызнать все мне труда не составило, я там многих знаю. Того спросил, этого спросил, картинка и нарисовалась. И ребята из уголовки, что занимались убийством, тоже в курсе были – я по глазам видел, по тому, как прятали они их от меня, но оставили без последствий. С братцем поговорил по душам, он во всем признался, но жизнь я ему ломать не стал, а тоже оставил все как есть. Так что, Танюша, поступил я против своей ментовской совести.

– По совести ты поступил, – возразила я. – Люди сами со своими делами разобрались. А что без милиции обошлись – так это показательно для нашего времени.

– Ну да, самосуд устроили!

Он сморщился, как от кислого.

– Володя, ты же умный, ты все понимаешь, ведь вендетта бы началась, кровная месть. Подонок этот семнадцатилетний пусть не смерть, но хороший срок сразу по нескольким статьям заработал и музыканта твоего на нехорошее дело подвигнул. Этот пошел бы на этап, а дружки погибшего за девчонку бы взялись… Ты представляешь, что бы они с ней сделали? Уже три жертвы вместо одной, а если подумать о ее матери, так вот тебе и четвертая, косвенная, правда, но не менее тяжелая. Или вы защитили бы ее с дочкой, а?

– Нет! – мотает головой Владимир. – Потому я и смолчал.

– Эй, спорщики полуночные!

В холле появилась Нина в халате и тапочках на босу ногу. Ежась от прохлады, протянула мне поющую тихо трубку сотового телефона.

– Верещит уже минут пять. Я подумала, может, важное что?

– Алло!

Кирьяновы смотрели на меня, развесив уши.

– Алло, Татьяна?

– Я!

– Здравствуйте! Это Вера Филиппова.

Голос крайне взволнованного человека с характерной дрожью и придыханиями.

– Здравствуйте, Вера. Что у вас случилось?

Вера Аркадьевна Филиппова – одно из действующих лиц в деле, взяться за разбирательство которого я недавно дала согласие. Случай определила как пассивно-криминальный и ничего неожиданного от него не ожидала. Видно, ошиблась.

– Татьяна! – Дрожь Вериного голоса усилилась. – От меня только что ушли бандиты.

– Успокойтесь, пожалуйста. – Я говорила нарочно медленно и негромко. – Ведь они уже ушли и вы там одна. Непосредственная опасность вас миновала. Так что успокойтесь и расскажите подробнее.

– Они были недолго, может, несколько минут. Тыкали мне в грудь пальцем и говорили, что отца убили и квартиру нашу ограбили не они и что я теперь обязана выплатить им долг отца. – Вера всхлипнула. – Сказали, что выплачивать долги покойных родителей – это дело чести. И сумму назвали. Это что-то несуразное! И сроку дали два дня!

Вера готова была разрыдаться.

– Примите что-нибудь успокоительное и постарайтесь уснуть, – посоветовала я ей. – Завтра с утра я займусь этим, и вот увидите, все окажется не таким ужасным, как представляется сейчас. Утро вечера мудренее.

– Что случилось? – Володя попытался влезть не в свое дело. – Нужна помощь?

Я глянула на часы – полночь скоро.

– Я сожалею, но завтра придется выехать отсюда пораньше, так что давайте ложиться.

Для того чтобы уснуть, мне не нужно успокоительное. Это хорошо!

Глава 2

Наутро я поднялась ни свет ни заря, раньше всех, полная сил и здорового оптимизма. И не только проведенный на природе день был тому причиной, хотя он, конечно, влияние свое оказал. Пассивно-криминальное дело, взятое мною недавно в руки, звонком Веры Филипповой поворачивалось неожиданной, будоражащей воображение стороной. С этой мыслью я вчера заснула и с нею проснулась.

Представьте себе состояние художника, изучающего шероховатости на чистом, только что натянутом на подрамник холсте и воображающего, сколь поразителен будет родившийся благодаря его стараниям шедевр. Представьте себе его состояние, и вы меня поймете, если имеете хоть маленькую толику воображения.

До того как поднялись мои друзья, я успела продышать легкие, хорошо размяться и как следует поработать над суставами и связками. К моменту, когда в дверях занимаемого Кирьяновыми номера появились их мятые, заспанные физиономии, я выглядела бодрой и свежей, как дитя после прогулки.

– Танюха, да ты ложилась ли? – удивился Володя моему виду, зная, как бережно я отношусь к утреннему сну.

– Нет, на шабаш ездила! – рассмеялась я.

4
{"b":"24544","o":1}