— Не искуси меня, Сатана!

Улыбнувшись, юноша заметил:

— Но ты не сказал.

У Ворда дрожали губы.

— Уйди из города, — едва слышно шепнул он.

— Вот ты и сделал свой выбор, священник! — В голосе юноши слышалось торжество победителя, однако Отец Ворд уже вполне овладел собой.

— Нас рассудит огонь! Завтра!

Бросив прут, Ворд выскочил из застенка. Ангел улыбался.

Быть может, Ворд мечтал об этом всю свою жизнь. Она пришла, пришла сама, пришла без приглашения и без принуждения. Она уже не осмеливалась надсмехаться над ним, напротив, он мог позволить себе с превосходством улыбнуться.

— Я ждал тебя, дочь моя.

Смиренно преклонив колена, Елена припала губами к руке Святого Отца. Священник воспринял выражение покорности от гордой девушки как должное. Он помедлил, наслаждаясь своей властью, и лишь после этого поднял девушку с колен.

— Сядь, дочь моя.

Елена повиновалась. Она уселась на краешек кресла и робко сложила руки на коленях. Отец Ворд устроился рядом, почти касаясь рукой полуприкрытого платьицем бедра девушки. Его черные глаза прятались за приспущенными веками, голос был полон елея.

— Я слушаю тебя, дочь моя.

— Святой Отец, — голос девушки дрогнул, — я пришла к тебе просить за ангела.

Отец Ворд изобразил недоумение.

— Какого ангела?

— Того самого, что схватили твои слуги.

— Ты говоришь о крылатом бесе? — Отведя в сторону лицо, священник искоса посмотрел на Елену. Девушка кивнула. — Я что–то слышал о нем. Только его схватили не мои слуги, а слуги Господа.

— Твои, — тихонько не согласилась Елена.

— Не кощунствуй, дочь моя. Все мы слуги Господа, а я лишь первый из них. Да, слуги Господа привели крылатого беса ко мне.

— Что ты собираешься с ним делать?

— Господь милосерден, дочь моя. Если бес отречется от своего господина, Сатаны, мы ограничимся тем, что с позором изгоним его из города. Если ж нет…

— Что — если нет?

— Упорствующий в опасном заблуждении, отказывающийся вернуться в лоно истинной веры должен быть подвергнут наказанию огнем.

Девушка вздрогнула, словно языки невозженного пламени лизнули ее.

— Но Святой Отец, совет города отменил казни!

— Для раскаявшихся, да. Но ведь он упорствует в своем заблуждении. Он поклоняется Сатане.

— Неправда!

— Вот и ты пришла к опасному заблуждению, — вкрадчиво посетовал Отец Ворд. — Страшись, дочь моя! Заблудших ждет страшная кара!

— Ты угрожаешь мне?

Тонкие губы священника раздвинулись в лицемерной улыбке.

— Что ты, Елена! — Отец Ворд выговорил это имя плотоядно и в то же время с плохо скрываемой ненавистью, заставившей девушку вздрогнуть. — Кара ждет тебя в иной жизни. Когда вернется на землю Господь наш, праведники восстанут из могил и обретут вечное блаженство, отрекшихся же от него ожидают вечные муки. Будь смиренной, дочь моя, и Господь простит тебе твое заблуждение.

Руки Отца Ворда потянулись к волосам Елены с намерением коснуться их, но девушка резко отшатнулась.

— Хорошо, — стараясь оставаться спокойной, сказала она. — Я буду смиренна. Это может каким–то образом повлиять на судьбу… — Елена замялась и нерешительно прибавила: — беса?

— Все зависит от степени твоего смирения.

— Говорите прямо, что вам от меня нужно, Святой Отец!

— Ты слишком торопишься, дочь моя. Ночь длинна, — сладенько прищурившись, сообщил Отец Ворд. — У тебя роскошные волосы…

— Я должна посвятить их церкви?

— Нет, что ты! — Священник протестующе замахал руками. — К чему такая жертва! Я могу стать благосклонней к этому бесу. Но при одном условии.

Отец Ворд умолк и, не тая вожделения, уставился на округлые колени девушки.

— Каком?

— При условии, что ты будешь благосклонна ко мне.

Лицо Елены осталось бесстрастным, лишь руки едва заметно дрогнули.

— Когда?

— О чем ты? — изобразил недоумение Отец Ворд.

— Когда я должна придти к тебе?

Священник вскочил на ноги. Лицо его исказилось гневом.

— Ты забываешься, дочь моя! Слуга Господа не может заниматься блудом!

— Но, насколько я понимаю, речь идет именно о служении Господу.

Отец Ворд усмехнулся, сел на прежнее место и вкрадчивым движением положил ладонь на бедро девушки.

— Ты мудра, дочь моя. Когда хочешь быть мудрой. Мы будем служить Господу сейчас же, а завтра узаконим нашу любовь, как этого требует церковь.

— Что? — Елена задохнулась от гнева. — Ты хочешь, чтобы я стала твоей женой?!

— А ты думала отделаться простым блудом?! — Тонкие пальцы священника вцепились в платьице с такой силой, что ткань не выдержала и треснула. Соблазнительно мелькнула нагота женского тела, но Отец Ворд, казалось, не заметил этого. — Ты осмелилась подумать, что я хочу этого?!

— А чего ты хочешь, Ворд?! — с ненавистью промолвила Елена.

Отец Ворд опомнился и убрал руку.

— Слуга Бога не должен даже допускать греховных мыслей о блуде. Все, чего я хочу, так это перевоспитать и вернуть в лоно истинной веры заблудшую душу. Взяв тебя в жены, я сумею сделать это.

— Не сомневаюсь!

— Ты дерзишь, дочь моя. Если ты и дальше будешь вести себя неразумно, мы не договоримся.

Священник был взволнован, как и Елена. Девушка бурно дышала, у Отца Ворда подрагивали руки.

— Я буду твоей сейчас же. Ведь ты этого добиваешься. Чего тебе еще надо?

Отец Ворд перевел дух и поправил растрепавшиеся волосы.

— Я уже сказал тебе.

— Я не стану твоей женой! — В голосе Елены слышалась решимость.

— Тогда бес взойдет на костер.

— Совет не допустит этого.

— Времена меняются, дочь моя. Вера подвергается испытанию. Совет знает это. Он сделает так, как захочу я. — Заметив, что Елена испытующе смотрит на него, священник прибавил:

— Я не преувеличиваю и уж тем более не лгу. Члены городского совета — слуги Господа, и они не посмеют отказать мне. Так что решай.

Елена молчала. Отец Ворд неторопливо извлек сигару, обрезал серебряными ножницами ее кончик и со вкусом прикурил. Дым сизыми кольцами растекся по комнате. Дробно зазвонили часы, заставив Елену вздрогнуть.

— А если я соглашусь, ты отпустишь ангела?

— Да. Казнь будет заменена бичеванием, а затем его с позором изгонят из города. Это все, что я могу сделать, не отступаясь от Господа.

Елена задумалась.

— Так ты согласна? — спросил Отрц Ворд.

— Я могу поговорить с ангелом?

Священник кивнул.

— После того, как примешь мое предложение.

— Хорошо, — с трудом выдохнула девушка. Я согласна стать твоей.

— Женой! — веско прибавил священник. Он поднялся и подал девушке руку. — Прошу достойную госпожу ознакомиться с моей опочивальней. — Тонкая сухая рука растворила дверь. — Это здесь.

Елена помедлила, а затем решительно, словно бросаясь в пропасть, шагнула вперед.

Дверь со стуком захлопнулась.

Пропитанная водой земля под церковью плакала. Влага выступала из невидимых пор, пленкой скапливалась на стенах темницы и, напитавшись тяжестью, струйками сбегала вниз, холодя измученное мукой тело. Ангелу было зябко, а когда ледяные змейки ползли по изъязвленным раскаленным железом ранам, тело пронизывала боль, куда более сильная, чем та, которую причинил огонь.

Ангел устал. Он задыхался в сумрачной чаше подземелья. Ему не хватало неба.

Ангел устал настолько, что ему едва хватило сил поднять голову, когда скрипнула отворяемая дверь.

Это была она, его любовь — земная, что во сто крат прекраснее небесной. Это была женщина, с которой он разделил небо и свою душу. А позади ее стоял тот, кто пытался погасить пожар любви и непрестанно твердил о Боге, которого, в отличие от ангела, совсем не знал.

Медленно переступая по усеянному выбоинами полу, Елена подошла к распятому на стене юноше, Отец Ворд тенью следовал за ней. Ангел пристально вгляделся в столь милый сердцу облик любимой, и не мог не заметить перемен, произошедших с ней.